Койн (ЛП) - Уэбстер К.

— Мерзость, — пробормотала Хэдли.

— Я думал о том, чтобы позволить Дракону разодрать тебе задницу, Патнэм, — прорычал я, пригвоздив его к месту жестким взглядом. — Это не бизнес, — передразнил я его же слова в прошлом. — Это личное.

Дракон схватился за свою промежность поверх темных джинсов и сделал непристойный жест. Кто-то в тени фыркнул от смеха. Наверное, Катана.

Патнэм, похоже, не испугался перспективы того, что Дракон мог его содомизировать, только разозлился. Ну и черт с ним. Это мое шоу, и ему следовало выслушать все до конца. Патнэму придется вытерпеть весь мой рассказ о планах.

— Скучала по нему? — спросил я Хэдли, указав на Патнэма.

Она посмотрела на меня, в ее глазах светилась ненависть.

— Нет.

— Но ты ведь трахала папочку своего погибшего парня, верно, Девочка-конкурсантка?

Хэдли замотала головой, по ее прекрасному ангельскому лицу покатились слезы. Внутри стала подниматься волна гнева, готовая поглотить меня в любой момент.

— Ты лжешь, милая?

— Я никогда его не трахала, — ее нижняя губа дрожала. — Только он меня.

Патнэм взвыл даже через ленту, когда Дракон злобно отрезал ему ухо. Взревев, он швырнул больше ненужную Патнэму часть тела в огонь.

— Ты хочешь сказать, что эта свинья изнасиловала и тебя? — мои слова обманчиво спокойны. Я погладил Хэдли по нежной щеке трясущейся от ярости рукой.

— Я не хотела этого, Койн. Мне было страшно.

Еще один вой. Второе ухо.

«Хороший Дракон».

Я провел пальцем по мокрой, залитой слезами щеке и поднес его к губам, лизнув вкус соленой печали Хэдли.

— Мне хотелось бы узнать, почему твой отец позволил Патнэму осквернить тебя. Он торговался, используя тебя? Это был бизнес или что-то личное? — я выгнул бровь, посмотрев на Дженворта, он сердито смотрел на меня. — Папочка вообще знал, что его драгоценную принцессу запятнал какой-то больной сукин сын?

— Я не знаю, — прошептала она.

Ненавистный взгляд Дженворта сказал мне, что ублюдок был в курсе. Вероятно, даже посчитал, что это в порядке вещей. Я скоро разберусь с ним. Сейчас я хотел заставить страдать Патнэма.

Убрав руку от лица Хэдли, я направился к Магне. Дракон предложил мне свой нож, но я достал собственный. Большой. Опасный. Смертоносный. Однако я не желал убивать его… пока. Мне хотелось, чтобы он истекал кровью. Чтобы ему было больно. Чтобы Патнэм рыдал, черт бы его побрал.

— Подержи его, — выдавил я. — Он станет извиваться.

Сорвав ленту с его рта, я приклеил ее к краю стула, а потом достал нож. Патнэм же решил усилить бурю, клокотавшую внутри меня.

— Ты можешь пытать меня и убить, но я навсегда останусь человеком, который трахал твою жену в задницу, а потом убил. Я все время буду сниться тебе в кошмарах, засовывая член в узкую юную пизд… аааа!

Он заткнулся и начал орать, когда я схватил его за короткую бороду и стал пилить. Я подцепил лезвием его щеку рядом с тем местом, где раньше было ухо, и стал довольно глубоко срезать кожу, чтобы прихватить с собой и всю бороду. Я продолжал двигаться вдоль скул, лезвие царапало по самой челюсти, пока избавлял его от кожи, обнажая на его щеках мясистые мышцы. Кровь заливала все вокруг, и это было прекрасно. Цвет мести был чертовски красив. Крики стихли, когда Патнэм потерял сознание от боли. Я же продолжал пилить, пока не добрался до второй ушной раковины. Как только пласт кожи с бородой оказался у меня в руках, я запихнул истекающее кровью дерьмо ему в рот. Это разбудило его. Патнэм стонал и давился. Я схватил оставленную полоску скотча, но руки были слишком мокрыми от крови, чтобы я мог им воспользоваться.

— Принеси рулон, — прошипел я, кивнув Пэйну, стоявшему неподалеку, в его глазах мелькнуло злорадство. Он оторвал новую длинную полосу от клейкой ленты и обмотал вокруг головы Патнэма, запечатывая кровоточившие раны у него на лице и удерживая кожу и волосы у него во рту. Придурок походил на персонажа фильма ужасов.

Я услышал, как Хэдли стала давиться, пытаясь справиться с рвотными позывами у меня за спиной, но не обратил внимания. Я был сосредоточен на Патнэме. На том, что он сделал с Элли и Блэр… и даже с Хэдли. Он чудовище. И его следовало устранить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я хочу, чтобы он страдал, — закричал я, мой голос эхом отразился от стен. — Чтобы Патнэм страдал, черт подери.

— Я не собираюсь совать свой член в этот кусок дерьма, — ухмыльнулся Дракон.

Мы обменялись мрачными взглядами. Не произнося вслух ни слова, Дракон разрезал веревки, сковывавшие Патнэма. Он оказался слишком слаб сейчас, чтобы справиться с Драконом, когда тот перекинул его через сидение стула и стал стягивать штаны. Подойдя поближе, я присел на корточки и посмотрел ему в глаза. Они были широко раскрыты и полны боли. В них светился животный страх. Он сейчас так напомнил мне о выражении лица дочери, что я едва не закричал от радости.

Но война еще не выиграна.

— Сделай ему больно, Дракон.

Он кивнул и тут же замахнулся кулаком. Тем самым, в котором держал нож. И всадил его прямо в никчемную задницу Патнэма. Буквально. Мудак завизжал, как самая настоящая свинья, как и полагалось на бойне. Дракон выдернул нож, и на грязный пол закапала кровь. Спустя мгновение он снова проткнул его ножом. Прямо в чертов анус. Я с наслаждением следил за тем, как Патнэм бледнел. Вернее та кожа на лице, что у него еще осталась. Скоро он умрет. Как бы мне не хотелось продлить его страдания.

— Думаю, с него хватит, — сказал я Дракону. — Похоже, у него уже шок. Он весь дрожит. Давай положим его к огню, чтобы согреть.

Лицо Дракона расплылось в зловещей улыбке.

— Я все понял, президент.

Он толкнул Патнэма обратно в кресло, а Пэйн помог снова привязать его. Кровь лилась со стула рекой, явно вытекая из его задницы. Дракон зарезал его, как свинью, которой тот и являлся. Пэйн с Драконом отнесли его к камину и усадили прямо на огонь. Спустя немного времени он буквально сгорел заживо.

Исходившие от него крики были прекрасны. Закрыв глаза, я упивался звуками. Теперь я чувствовал себя отомщенным. Пусть я никогда не смогу исправить случившееся с Элли и Блэр, но не хотелось, чтобы Патнэм умирал как-то иначе, кроме этого способа. Я снова распахнул глаза, наблюдая, как загорелась его одежда. Как дымилась голова. Как он извивался в попытке сбежать, несмотря на свои несовместимые с жизнью травмы. В помещении жутко воняло палеными волосами и горящей плотью, но мне было плевать. Однако Хэдли мучилась от снова и снова подкатывавших волн тошноты и слез. Я кивнул Бермудам, чтобы тот пошел и проверил ее. Когда наши с Дженвортом взгляды встретились, я наконец-то не увидел ни надменности, ни яростного блеска, ни холодности.

Лишь страх.

Абсолютный всепоглощающий страх.

Он казался таким опьяняющим, что хотелось выпить его. Собрать во флакон и впрыснуть себе в вены. Воспламенить и засосать в душу. Хотя я мечтал о его смерти гораздо меньше времени, все же предвкушал ее с не меньшим наслаждением. Обнаружив, что заказчиком был Дженворт, я тут же захотел покончить с ним самым ужасным из всех возможных способов.

— Патнэм заставил меня смотреть, как он насиловал мою маленькую девочку, — сказал я Дженворту то, что он итак знал. — По твоему приказу. Ты же уже догадался, как я поступлю.

Ноздри Дженворта раздулись, а потом он зажмурился.

Я тогда сделал также, не в силах смотреть, как Патнэм осквернял Блэр.

— Дракон, — рыкнул я. — Он хочет посмотреть. Должен смотреть. Пэйн, подержи его голову.

Мои ребята не разочаровывают. Решив не раскрывать его веки силой, Дракон оттянул одно от глазного яблока и осторожно срезал верхнюю часть. Дженворт завизжал, как маленькая сучка. Патнэм был привыкшим к грубой жизни, а Мэррон — лишь изнеженный придурок, прятавшийся за деньгами, словно за завесой власти. Теперь же Патнэм продолжал гореть, уже молча, а Дженворт мог лишь мычать из-под пленки. Дракон вскоре удалил и второе веко Дженворта.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})