Право на отцовство (СИ) - Джокер Ольга

- Ты любишьего? – Миша теперь смотрит мне в глаза и щурится, словно один только взгляд на меня приносит ему боль. – У вас с Амиром отношения... или как?

По правде говоря, мне не хочется всё это ворошить и обнажать перед Мишей свои чувства. О чем мне ему сказать? О том, что влюблена в Сабитова ещё с университета? О том, что убивалась по нему целых… боже, целых тринадцать лет своей никчемной жизни? Я же долго верила в то, что однажды Амир вернётся в город, увидит нас с Сашей и всё поймет. Осознает то, что многое потерял. Увезёт нас на край света, где мы счастливо заживём втроём. А потом в какой-то момент я перестала верить. Казалось, любовь к нему утихла, погасла. Затем появился Миша и я начала жить заново без оглядки на прошлое, наслаждаясь настоящим. Оказывается, всё это было лишь иллюзией. Возвращение Амира пробудило во мне те самые чувства: безумные, яркие, казалось бы давно забытые... Миша не поймет. Хотя нет, поймет, возможно, но эта правда его убьет.

- У нас нет отношений, - игнорирую первый вопрос.

- Это была случайная связь? – всё ещё пристально смотрит на меня Миша.

Мне неловко. Неуютно, непривычно, дико. Не о том, совсем не о том, я должна разговаривать со своим бывшим женихом. Врать больше не хочу. Не имеет смысла, потому что назад уже ничего не вернёшь.

- Миш, прошу тебя…

- Софи, скажи мне правду, умоляю, - мягко произносит он и опускает свою ладонь на мою руку. – Просто скажи, если это была случайная связь, ошибка, глупость... то мы всё забудем.

Глава 49.

- Софи, скажи мне правду, умоляю, - мягко произносит он и опускает свою ладонь на мою руку. – Просто скажи, если это была случайная связь, ошибка, глупость... то мы всё забудем.

Он правда считает, что такое можно забыть? Переступить и как ни в чем не бывало идти дальше? Вместе, парой, планируя совместное будущее, свадьбу и детей… Если Миша никогда и не вспомнит о том, что было, то об этом всегда буду вспоминатья. Как о самой большой и самой искушенной ошибке. У меня ведь не было никаких шансов противостоять Амиру и чувствам к нему.

- Мне кажется, ты погорячился с решением, - отрицательно мотаю головой и пытаюсь отодвинуться от него подальше. – Прошло слишком мало времени после нашего последнего разговора, чтобы говорить о прощении. Ты пока не смирился, Миш.

Где-то давно в какой-то из интернет-статей я читала, что, узнав об измене человек проходит восемь стадий переживаний. Это шок, агрессия, ощущение отсутствия будущего, истощение… Кажется, Миша застрял на этапе стремления к исходной точке. На этом этапе хочется сделать так, чтобы все вернулось «на свои места». Кажется, что измена может быть не только прощена, но и забыта навсегда. Главное – чтобы я была рядом, чтобы все как раньше…

- Если тыегобоишься, просто дай мне знать, - произносит Миша. - Я найду управу на Амира Рустамовича.

Он по-прежнему держит мою ладонь: нежно гладит её, а потом неторопливо подносит к губам и целует. Его движения плавные, уверенные, точные, словно он принял какое-то важное для себя решение. Решение бороться.

- Что ты имеешь в виду? – спрашиваю его я.

Дверь в палату без стука отворяется.

Я не сразу привыкла к тому, что в больнице другие правила и привычки, но сейчас, на третий день своего пребывания здесь, даже не вздрагиваю. Думаю, что это медсестра, но, когда в дверном проёме появляется до боли знакомая фигура Амира, спина моментально покрывается липким потом. Только не это. Не сейчас. Не здесь. Мне кажется, сотрудники первой городской больницы и так косо на меня смотрят, особенно после вчерашнего, когда Миша задавал личные вопросы и повышал на меня голос. Шушуканье за спиной было мне обеспечено.

- Здравствуй, Соня, - произносит сухо Амир.

Он смотрит на мою руку, которую до сих пор отчаянно сжимает Миша. Затем мы встречаемся взглядами и его темный, и холодный заставляет меня скукожиться ещё больше. Почему-то именно в этот момент хочется раствориться и навсегда исчезнуть. Жаль только, что это не спасёт меня от накопившихся проблем и головной боли.

- Здравствуй, - с трудом отвечаю я.

- Амир, Вы разве не видите, что мы разговариваем? – вмешивается Миша.

- Разговор окончен, - дерзко отвечает Сабитов и закрывает за собой двери.

Атмосфера в палате накаляется. Кажется, что лишний жест или шорох подорвут здесь всё к чертям собачим.

Я поднимаюсь с постели, сую ноги в тапочки и отхожу в сторону. Действую нервно и скорее механически – ставлю букет цветов, принесенных Мишей в обрезанную пластиковую бутылку из-под питьевой воды. Вчера я сделала себе три такие «вазы».

- Ошибочка вышла, - парирует мой бывший жених и тоже поднимается с постели уверенной походкой направляясь в сторону Амира. – Разговор не окончен, потому что мы с Софией только начали.

Что он делает? Что он, чёрт возьми, делает? Зачем провоцирует на конфликт? Амир профессионально занимался боксом: один его удар и он сломает Мише челюсть. А я не хочу этого. Не хочу, чтобы кому-то было больно, и кто-то страдал. Но выйти втроём сухими из воды никак не получается.

«Сама… Ты сама заварила эту кашу», - шепчет внутренний голос.

Набираю полную «вазу» воды и ставлю в неё цветы. Освободив руки не знаю, чем занять себя, чтобы не нервничать. Прогнать обоих, чтобы не устраивали здесь разборки? Этим я сделаю только хуже, потому что, если Амир и Миша окажутся на улице, я не смогу контролировать конфликт между ними. И… кто знает, как сильно они могут навредить друг другу.

- Как начали, так и закончили, - отвечает Амир, приближаясь к Мише.

Он выше его на полголовы. И шире в плечах. Он знает, как наносить удары так, чтобы тут же отправить соперника в нокаут. Миша не любит решать конфликты кулаками и его основное оружие: уступчивость и вежливость, которые невовремя куда-то сейчас подевались.

- Да пошёл ты...

- Что ты сейчас сказал? – произносит сквозь зубы Амир и хватает Мишу за голубую рубашку.

Мне становится страшно, как никогда и паника моментально окутывает тело. Не приемлю насилия в любом его проявлении и не хочу, чтобы из-за меня кто-то из мужчин пострадал.

- Прекратите! – вырывается из меня. – Амир, отпусти!

Он не слышит и продолжает сверлить Мишу своим диким взглядом. Свободная рука напрягается, пальцы сжимаются в кулаки.

- Пожалуйста! Не нужно устраивать разборки в стенах больницы.

Сабитов резко отпускает Мишу и тот, едва очутившись на земле, пошатывается. Поправляет смятый воротник, проводит пятерней по светлым взъерошенным волосам и обходит Сабитова, направляясь к двери. На секунду останавливается в проёме и смотрит на меня с легкой полуулыбкой, застывшей на губах. Он совсем не испугался.

- Ещё увидимся, Амир, - произносит Миша. – И до встречи, София.

Не дожидаясь ответа, уходит, а мы с Сабитовым остаемся в палате одни. Очень некстати начинает потягивать живот, а резкая боль просачивается в виски.

- Зачем ты цепляешь его? – спрашиваю Амира уставшим голосом. – Ты не должен касаться моих личных проблем!

В глазах Сабитова сверкает сталь. Я вижу, что он всё ещё на взводе. Казалось, если бы Миша сказал хоть одно лишнее слово, он размазал бы его по стене.

- Ты. Моя. Женщина, - цедит Амир с остановками. - Твои проблемы касаются и меня тоже.

При этом расстояние между нами сокращается молниеносно быстро. Он уверенно шагает в мою сторону. Смотрит так, словно одной ночью в Испании заклеймил меня.

- Я - ничья, - мотаю головой с трудом сдерживая слёзы.

Секунда и Амир оказывается совсем близко – между нами не больше нескольких сантиментов расстояния. В ноздри тут же проникает приятный аромат его парфюма и едва уловимый запах сигарет.

- Не хочу спешить, извини, - отвечаю, глядя на чёрные пуговицы его рубашки. – Однажды я уже поторопилась и дала согласие на предложение о замужестве. Что из этого вышло ты и сам видишь.