Падающая Звезда - Гарри Гаррисон

– Вон там, под фонарем, ночной звонок, а на улице вроде пока все тихо,

– сказал он.

– Спасибо, не стоило так беспокоиться, – сказал Вейсман, выбираясь из машины.

– Есть причины. Вчера ночью на девчонку напали и убили всего за квартал от Белого дома. Это вам не Фансвилл.

– О Господи. Спасибо, – Вейсман пошел быстрее, чем обычно, и, запыхавшись, подошел к двери. Он нажал на звонок и слушал, как его звук глухо разносится в глубине здания. Вахтер появился через минуту. Его огромный живот выпирал из-под голубой форменной рубашки, он держал руку на рукоятке пистолета, медленно подходя к двери.

– Что надо? – крикнул он через стекло, не отпирая. – Закрыто.

– Мне нужна доктор Трайб.

– Она домой ушла, утром приходите.

– Мне нужно видеть ее сейчас. У вас есть ее адрес или домашний телефон?

– Слушайте, мистер, мы ночью не работаем. И таких сведений не даем. – Вахтер пошел было прочь, но, когда снова раздался звонок, неохотно вернулся.

– Вы что, не понимаете? У меня чрезвычайные обстоятельства, речь в прямом смысле о жизни и смерти. Можете вы позвонить доктору Трайб и сказать ей, что профессор Вейсман здесь и должен немедленно увидеться с ней? Она знает меня.

С явной неохотой нарушая заведенный порядок, вахтер согласился, но, пошлепав к телефону, дверь так и не открыл. Вейсман стоял на ступенях, с тревогой вглядываясь в темноту, а минуты шли. Шофер наблюдал за ним и грустно качал головой. И окно держал закрытым, несмотря на ночную духоту. Сторож вернулся меньше чем через пять минут, но Вейсману они показались вечностью.

– Доктор Трайб велела вам ехать к ней, и я ей сказал, что вас ждет машина. Адрес – 4501, Коннектикут-стрит.

– Да, спасибо, большое спасибо.

Вейсман радостно плюхнулся под безопасный кров автомобиля и, пока они ехали, прикладывал руку ко лбу. К тому времени как они пересекли мост в парке Рок-Крик, ему стало лучше. Доктор Трайб знает, что делать.

Она заставила его сесть и выпить чашку кофе, а сама слушала, пока он все не объяснил. Про свой кофе она и забыла. Выслушав его, она схватила бумаги и уставилась в них невидящим взглядом.

– Вы уверены, Сэм, абсолютно уверены?

– А какой еще может быть ответ? Вот цифры, фотографии, все перед вами. Другого вывода быть не может.

– Нет, конечно, нет. Вы кому-нибудь еще говорили об этом?

– Никому. Я понятия не имел, кому об этом рассказывать, а нескольких людей, кому я звонил, чтобы посоветоваться, не оказалось дома. Я просто зашел в тупик. И подумал, что вы, находясь в Вашингтоне, сообразите, как поступить.

– Конечно, – она встала и пошла к телефону. – Я знакома с помощником госсекретаря. Он подъедет на своей машине и отвезет нас туда.

– Туда? Куда? – Вейсман устал и выглядел растерянным.

– В Белый дом, разумеется. Только президент имеет право действовать, получив подобную информацию.

Глава 32

– Он дышит, – сказала Коретта. – Больше пока сказать ничего не могу.

Она посмотрела вниз, на неподвижное тело Элая Брона.

Его пристегнули к стойке и накрыли несколькими спальными мешками для тепла. Лицо у него было бледно-восковое, он не шевелился. Все сгрудились вокруг. Патрик плавал свободно, остальные закрепились внизу и молчали.

– Он так и будет без сознания? – спросил Патрик. Коретта кивнула.

– Да. Он перенес тяжелый шок, переохлаждение кожного покрова лица и век, остановку дыхания, кислородное голодание – именно последнее и беспокоит. В Центре управления прикинули время по записям нашей связи с ними и по показаниям биодатчиков. С момента аварии до того, как я начала делать искусственное дыхание, прошло почти четыре с половиной минуты.

– Я шел так быстро, как только мог…

– Патрик! Никто тебя не винит. Как раз наоборот, сомневаюсь, чтобы кто– то другой сумел принести его так быстро. Я не это имела в виду. То время, пока он не дышал. Нет дыхания – нет кислорода. Большая часть человеческих органов может обходиться без кислорода довольно долго.

– Мозг не может, – сказал Григорий.

– Верно. Возможно, в мозгу произошли необратимые изменения. Но мы не узнаем этого, пока он не придет в сознание, – Коретта заколебалась, потом добавила:

– Если вообще придет.

– Так плохо? – спросила Надя.

– Боюсь, что да.

– Ну ладно, – Патрик глубоко вздохнул. – Он твой пациент, Коретта, я знаю, ты сделаешь все возможное. Тебе нужна какая-нибудь помощь?

– Нет, я смогу справиться сама.

– Хорошо. Надя, свяжись с Центром и объясни, что случилось. Скажи, что мы с тобой выйдем наружу и закончим ремонт. Вряд ли там много осталось. Спроси, сколько приблизительно времени понадобится для этого и сколько еще нам нужно сделать. Они теперь знают, как быстро мы можем работать, или, вернее, как медленно.

– Я все поняла, Патрик. Сейчас. Она направилась к пилотскому отсеку, и Патрик двинулся было вслед за ней, но Григорий удержал его за руку.

– Я бы хотел помочь, – сказал он. Патрик внимательно посмотрел ему в лицо.

– Ты уверен, что справишься? – спросил он.

– Ты хочешь сказать, по-прежнему ли я дрожу от страха? Да, мне страшно. Но теперь я смогу этот страх перебороть. Коретта помогла мне.

– Таблетки?

– Ну... что-то вроде. Она прекрасный врач. – Он улыбался, и Коретта тоже. Патрик взглянул на них сквозь пелену усталости.

– Надеюсь, ты прав, Григорий. Я и правда выдохся. Если бы ты мог выйти и помочь Наде, я бы контролировал вас из полетного отсека. Это было бы очень кстати – и все же не совсем бездельничать. Я так устал, что больше не полагаюсь на себя.

– Зато я отдохнул. Можешь на меня положиться.

– Я всегда полагался. – Поддавшись внезапному порыву, он взял русского за руку. – Пока полет наш мало походил на увеселительную прогулку, но, возможно, все еще наладится. Как бы то ни было, поработать с тобой, Надей и полковником стоило. Руки, протянутые через моря, а? Немного взаимопомощи в нашем сложном мире, – он тряхнул головой. – Извини, я что-то слишком разболтался, просто устал.

– Ничего, я понимаю, товарищ. Я чувствую то же самое.

– Ну и хорошо. Твой скафандр вот там, в шкафу. Коретта, сумеешь помочь ему одеться? Или это сделать мне?

– Нет, я помогу, – она посмотрела на Брона. – Сейчас для него больше ничего нельзя сделать.

– Ладно. Григорий, одевайся и присоединяйся к нам. Боюсь, нам придется снова запереть тебя, Коретта. Ты останешься одна.

– Ну и что. Все равно только я могу ухаживать за Элаем. Приводите в порядок эти чертовы двигатели и вытаскивайте нас отсюда, – бодро, с улыбкой заявила она.

– Идет.

Он влетел в полетный отсек, пристегнулся к своему креслу и произнес в микрофон:

– Центр управления?

– Слушаем вас, «Прометей».

– Флэкс, ты знаешь, что произошло с Элаем? Похоже, дело плохо.

– Я знаю, Патрик.

– Слушай, даже если нам действительно удастся выскочить на орбиту повыше, ему это не поможет. Его нужно отправить на Землю, в госпиталь. Когда к нам может прийти спасательный корабль?

– Через две недели.

– Как насчет авиации?

– Я сейчас занимаюсь этим. Дам знать, как только получу сведения.

– Ты можешь внушить им, насколько это срочно?

– Думаю, они понимают, Патрик. Все ведь знают…

– Конец связи. – Патрик разъединился и взглянул на Надю, сидевшую в соседнем кресле. У нее был измученный вид. – Кто может знать? – спросил он.

– Я думаю, они знают. Я уверена, что они делают все, что могут. Только вот могут они так мало! Мы ведь должны сами справиться, разве не так?

– Да, ты права, – он улыбнулся, криво и устало, но все же улыбнулся. – Справимся сами. А в качестве утешения согласимся на то, что хуже все равно некуда.

Обжигающий свет, не правдоподобно яркий, внезапный, стремительно вспыхнул снаружи, где мгновение назад была лишь космическая тьма.

Свет, который причинял боль. Надя пронзительно вскрикнула, прижав руки к своим истерзанным глазам; она кричала еще и еще, словно в бесконечной агонии. В пассажирский отсек свет проник сзади, сквозь неплотно прикрытый люк, похожий на сияние мощного прожектора. Коретта, согнувшись, застегивала ботинки Григорию, она, моргая, выпрямилась в изумлении.

– Что это было… – начала она, когда ее слова прервал крик Нади.

Коретта с Григорием бросились к люку, но он был неповоротлив в громоздком скафандре, и она добралась туда первая. Снаружи – мрак и ночь, звезды, как всегда, и Надя – она все еще кричала, схватившись за глаза. Патрик вслепую двигался к ней, его глаза были закрыты, из них текли слезы, лицо перекошено от боли. Он судорожно глотал воздух, и Коретта поняла, что он, должно быть, тоже кричал. Она кинулась к ним, и в это время снаружи возникло что-то белое и отвратительное.

Под ними плыл призрачно-белый светящийся диск, он изменялся и двигался, точно преследуя их. Невозможно было на глаз определить его размеры или расстояние до него в космической пустоте. Но он был огромен. Огненные потоки вздымались над ним. Коретта ничего не могла понять.