Миры Роджера Желязны.Том 18 - Роджер Желязны

Дворец Правосудия, где заседала Ананке, был сложен из колоссальных плит, каждая больше, чем земные пирамиды. Однако, при всей своей немыслимой огромности, дворец воздвигался с соблюдением классических пропорций. Фронтальные колонны превосходили толщиной слоновье стадо. Перед зданием был разбит красивый парк. На аккуратно подстриженном газоне возле белого бельведера сидела на красном клетчатом пледе Ананке, перед ней стоял чайный прибор.

В этот раз ее облик не вызывал двояких толкований. Ананке, как известно, может принять любую форму. Когда она хочет отбить у посетителя охоту льстить, то становится Неописуемой. Этот ее образ буквально не поддается описанию. Максимум, что можно сказать: на паровой каток она не похожа ничуть. Личину эту Ананке выбрала нарочно к случаю.

Как только появился Аззи, Ананке завопила:

— Чудесные кони, это уж слишком!

— Что такое? — переспросил Аззи.

— Я тебя, малец, предупреждала, — кричала Ананке. — Магия — не панацея для твоих амбиций. Нельзя пользоваться ею направо и налево. Это против природы вещей — нарушать естественный ход событий всякий раз, как тебе придет в голову очередная фантазия.

— Что с тобой, ты на себя не похожа, — сказал Аззи.

— Ты бы тоже взбесился, если бы увидел, что весь космос разваливается на куски.

— Но отчего? — спросил Аззи.

— Из-за чудесных коней, — объяснила Ананке. — Волшебные подсвечники — еще туда-сюда, но, подключив чудесных коней, ты слишком сильно растянул ткань правдоподобия.

— Какую ткань правдоподобия? — спросил Аззи. — Никогда про такую не слышал.

— Объясни ему, Отто, — сказала Ананке. Отто, дух, по причинам, ему одному известным, принявший обличье пожилого толстяка-немца с пышными седыми усами и в очках, выступил из-за дерева.

— Думаешь, Вселенная выдержит бесконечное количество встрясок? — спросил он. — Знаешь ты или не знаешь, но ты вступил в игры с мета-механикой. Сунул гаечный ключ в шестеренки.

— Он не понимает, — простонала Ананке.

— Что-нибудь разладилось? — спросил Аззи.

— Ja, что-нибудь очень разладилось в самой природе вещей, — отвечал Отто.

— В природе вещей? Не может такого быть.

— Ты меня слышал. Структура Вселенной нарушилась, и виною тому в немалой степени ты и твои чудесные кони. Я знаю, что говорю. Я обслуживаю эту Вселенную с начала времен.

— Никогда не слышал, что у Вселенной есть механик, — пробормотал Аззи.

— Ничего удивительного. Если заводишь Вселенную, кто-то должен ее смазывать и чистить, и, разумеется, не та, кто ею правит. У нее и без того хватает забот, а механика — отдельная, вполне самостоятельная специальность. Так ты или не ты привлек чудесных коней?

— Я, — отвечал Аззи, — но что с того? Чем провинились мои чудесные кони?

— Много их слишком, вот чем. Полагаешь, можно натолкать в историю столько чудесных коней, сколько тебе вздумается? И все затем, чтобы объяснить сюжетные ходы, которые ты поленился продумать заранее? Нет, мой юный многообещающий демон, в этот раз ты наворотил слишком много. Вселенная, чтоб ей пусто было, меняется на моих глазах после того, как я столько лет над ней трясся, и теперь ни тебе, ни мне, ни Ананке, никому другому ничего с этим не поделать. Ты высвободил молнию Его стремительно разящего меча, если я внятно выражаюсь, и теперь нам черт-те сколько расхлебывать последствия. Эта последняя капля переполнила чашу реальности.

— А при чем здесь реальность? — спросил Аззи.

— Слушай внимательно, мой юный многообещающий демон. Реальность — сфера твердого вещества, где субстанции располагаются послойно. Там, где соприкасаются различные пласты бытия, возникает потенциальная разломная зона, как на Земле. Аномальные явления вызывают ударные волны, которые распространяются вдоль этих поверхностей. Нелегальное использование чудесных коней оказалось одной из таких аномальных бомб. Но то было не единственное глобальное нарушение привычного хода вещей. Бегство древних богов — событие столь невероятное, что, произойдя, оно потрясло Вселенную.

Основной удар от вызванных тобой космических катаклизмов приняла на себя несчастная Венеция. Город по печальному совпадению оказался в эпицентре событий, и твоими стараниями реальность там трещит по швам. Наводнения, монгольское нашествие и чума, которая вот-вот разразится, не предусмотрены историей. Их просто не должно было быть. Это побочные возможности, вероятность осуществления которых при нормальном ходе вещей исчезающе мала. Но по твоей милости они получили импульс к жизни, и с этой минуты угроза нависла над всей зафиксированной будущей историей.

— Как такое возможно: будущая история — и вдруг под угрозой? — удивился Аззи.

— Будущее следует рассматривать как то, что уже произошло и грозит повториться, стирая прошлое. Этого следует любой ценой избежать.

— Многое придется отыграть обратно, — сказала Ананке. — Но прежде всего отошли своих паломников по домам.

На это Аззи нечего было возразить. Однако на краю его сознания, за всепоглощающей тревогой, уже ворочалась дерзкая мысль. Ананке сказала, что он действует вопреки реальности, но что такое реальность, как не хрупкое соглашение между Добром и Злом? Если убедить Михаила изменить эту договоренность ко взаимной выгоде… Впрочем, прежде надо навестить паломников.

Часть десятая

Глава 1

Аззи покинул Дворец Правосудия, поджав хвост и подозрительно утирая уголки карих глаз. Он пытался свыкнуться с мыслью, что его пьеса, великая безнравственная пьеса, призванная изумить мир, не будет сыграна. Легенду, самую великую легенду о золотых подсвечниках, так и не удастся воплотить. Лично Ананке прямо и недвусмысленно повелела распустить актеров в разгар действия.

Должен быть какой-то обходной путь.

Аззи мрачно завернул на заправочную станцию у Дворца Правосудия, пополнил запас дорожных чар. Рядом оказался прилавок, где торговали готовой пищей для демонов. Аззи купил мешок копченых кошачьих голов в густом алом желе — будет что пожевать в дороге. Затем произнес заклинание и через мгновение уже мчался сквозь мглистые покровы, составляющие нездешний мир.

Он летел, хрустел кошачьими головами и напряженно думал. Однако все ухищрения трансцендентной казуистики были тщетны: Аззи не находил способа обойти приказ Ананке так, чтоб она не узнала и не обрушила на его голову всевозможные небесные кары. И боялся он не только Ананке. Избыток чудесных коней нарушил равновесие космоса. Если не отступиться, все может рухнуть, вся постановочная площадка, все мироздание сгорит белым пламенем самоотрицания. А следом, возможно, рассыплется и самый космос; как минимум откажутся работать законы разума.