Секрет Жермены - Луи Буссенар

Бобино воскликнул:

— Господи! Если бы все были такими, как вы, насколько меньше горя осталось бы на несчастной земле!

С этого дня безродный, бедный парижский типограф и русский князь — архимиллионер стали побратимами.

Мишель сказал Бобино:

— Неизвестно, что может случиться за год, когда мы будем жить вместе, и надо, чтобы мы внешне не отличались друг от друга, чтобы и ты выглядел…

— Как князь?

— Вот ты опять… — остановил его Березов.

— Мишель, это в последний раз; я вам… тебе обещаю.

— Пойди, пожалуйста, к моему портному и закажи все необходимое, потом — к моему сапожнику, к моему перчаточнику. А через три дня мы без всякого шума отправимся в путь.

— Значит, я должен нарядиться аристократом… еще одна уступка…

Через три дня Бобино вошел в комнату Березова, одетый с иголочки. Он выглядел настоящим джентльменом.

Берта пришла в полный восторг и если не полюбила его еще сильнее, то все-таки очень им любовалась. Березов был весьма удивлен и доволен тем, как свободно, с изяществом держится молодой человек в новом обличии, и похвалил его.

Но Бобино было все-таки неудобно и почти стыдно участвовать в маскараде, это казалось почти изменой рабочему званию, которым он очень дорожил.

И юноша сказал серьезно и даже с некой суровостью:

— Но ты помнишь, Мишель, о чем уговорились: через триста шестьдесят пять дней я снимаю этот и ему подобные наряды и надеваю свою рабочую блузу.

— Нет, днем позже, — сказал русский.

— Торгуешься? Да еще из-за пустяка.

— Ты забываешь, что этот год високосный, а договоры надо соблюдать со всей точностью, — улыбаясь, заметил Мишель.

На другой день пятеро уехали, сторожить дом остался верный дворецкий Владислав. Приняли все предосторожности: тайное присутствие врагов князь все время чувствовал.

Багаж отправили заранее, а сами отбыли ночью.

Из любви к комфорту и чтобы избежать нежелательного соседства, Березов взял билеты на все места в купе.

Он не напрасно позаботился об этом: в момент отправления поезда некий чуть не опоздавший пассажир настойчиво пытался устроиться у них. Потребовалось вмешательство кондуктора, чтобы помешать постороннему сесть в купе, где оставалось три свободных, но заранее оплаченных места.

Березов и Бобино почувствовали беспокойство, хотя вторгавшегося совершенно не знали.

Инцидент не имел последствий, и они ехали с большой приятностью. Через три дня, без всяких приключений, прибыли в Неаполь. Все успокоились и не подозревали о том, какие новые катастрофы их ожидают.

ГЛАВА 2

Березов тратил деньги не считая. Разместились в прекрасных меблированных комнатах с окнами на площадь Умберто, с видом на Национальный парк, Неаполитанский залив и Везувий[58].

Чтобы всех развлечь и заставить позабыть прошлые неприятности, Мишель возил своих близких по всем достопримечательным местам города и окрестностей. В его планы входило путешествие по древним, красивейшим городам Италии. Заодно князь рассчитывал таким образом отвязаться от врагов, запутать след, если к дружной пятерке парижан приставят соглядатаев.

Впрочем, Березов уже почти не беспокоился. После неприятного, но незначительного и, быть может, случайного инцидента на железной дороге ничто больше не вызывало подозрений. Каждый день они куда-нибудь ездили, иногда довольно далеко за город, нередко возвращаясь за полночь.

За короткий срок в Неаполе завелись кое-какие знакомства.

За табльдотом[59], где чаще всего обедали, разговорились с молодым французом, неким месье де Шамбое, он тоже путешествовал по Италии для собственного удовольствия и хорошо знал страну. В частности, по его советам они побывали в Сорренто[60], в Лазурном гроте, в Помпеях и на Везувии.

Тот же месье Шамбое предложил показать им монастырь Камальдолей[61], чрезвычайно интересное, по его словам, место. Князь согласился, но не назначил дня поездки.

Однажды, когда они сидели у себя в одной из комнат за утренним чаем, к ним позвонили, и, так как слуги по обыкновению не было на месте, Бобино пошел открыть дверь и увидел долговязого худого бритого детину с синеватыми щеками; несмотря на то, что пришедший был тщательно выбрит, корни волос просвечивали сквозь кожу. На темном лице сверкали мрачные глаза. Вообще выглядел он настоящим бандитом. Это был слуга месье Шамбое, про него хозяин как-то говорил, что, несмотря на страшный вид, человек это очень честный, преданный и верный. «Он как бульдог перегрызет горло всякому, кто попытается тронуть меня, — похвастался Шамбое. — Не зря же я заказал ему столь изящную ливрейную форму».

Войдя, лакей как заведенный выпалил:

— Месье послал меня к месье, чтобы спросить месье, не желает ли месье зайти поговорить с месье.

Бобино и в образе джентльмена не утратил любви к юмору, он сунул большие пальцы в жилетные кармашки, с уморительным видом присвистнул, глядя на посланца, и сказал:

— Выражаетесь вы очень изысканно, но немного непонятно. Я совсем запутался во всех этих «месье». Давай-ка почистим фразу и попробуем оба понять, о чем речь; наверное, так: месье, твой хозяин, просит месье, то есть меня, чтобы месье, опять-таки я, сказал тебе, что месье, значит, снова я, изволил пойти с тобой к месье, твоему хозяину… Уф-ф…

— Месье понял, — сказал лакей с прежним невозмутимым видом.

— Не без труда, даже вспотел, — со вздохом сказал Бобино. — А ведь можно было выразиться просто: «Месье хочет вас видеть». Где же он сейчас?

— Внизу, в своем экипаже.

Бобино спустился и увидал месье де Шамбое в роскошном ландо, запряженном парой прекрасных гнедых лошадей.

Читатель, наверное, помнит, что Шамбое — это не кто иной как Бамбош, правая рука графа Мондье. Но ни Березов, ни Бобино не узнали бандита в его новом обличье: перед Мишелем этот безупречно элегантный человек, лакей Жан, едва мелькнул в день, когда отравили несчастную монахиню, а Бобино видел его только во время драки в пивной Лишамора, драка же — не самое лучшее место для запоминания.

Бамбош действительно стал неузнаваем: одетый с безупречным вкусом, говорящий как образованный человек из общества, он держал себя с некоторой мягкой застенчивостью, но очень естественно и был изысканно вежлив. Мерзавец успел хорошо усвоить уроки своего страшного учителя.

Де Шамбое выскочил из экипажа и, дружески пожимая руку Бобино, сказал:

— Извините, пожалуйста, за беспокойство, но не угодно ли вам, князю и девицам проехаться со мной в монастырь Камальдолей? Погода, как видите, прекрасная, воздух такой легкий, экскурсия получится очаровательная. Отправимся когда вы пожелаете, я отошлю кучера и буду править сам. И для всех вас в экипаже при этом хватит места. Посоветуйтесь с князем и постарайтесь убедить, чтобы он согласился ехать сейчас, без приготовлений. Импровизированные удовольствия всегда бывают самыми приятными.