Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства - Николай Павлович Павлов-Сильванский

Женщины могли сдавать их посторонним лицам на разных выгодных для себя условиях. Еще в 1620 году Михаилом Феодоровичем разрешено было «вдовам и девкам сговариваться замуж с поместьями своими»; поместья в таких случаях справлялись за женихами. Правительство даже защищало женщин от обид со стороны тех лиц, которые взяли на себя поместья с обязательством давать средства к жизни прежним их владелицам. В том же 1620 году было определено: в тех случаях, когда вдовы и девки бьют челом на своих родимцев, которым они сдали поместья, что «родимцы не кормят их и замуж не выдают, и из тех поместий выбивают вон, – те их сдачи поворачивать за их обиды тем вдовам и девкам». Уложение царя Алексея Михайловича подтвердило эти узаконения[144].

Обязательство службы возложено было в равной мере как на помещиков, лиц, получивших земельное жалованье из казны, так и на вотчинников, владевших землей на праве полной собственности. Служба определялась вообще «против поместий и вотчин». Если вотчина была невелика, то владельцу давалось в придачу поместье; если же вотчины были достаточно обширны, то владельцы должны были служить государеву службу с одних вотчин, «как кому мочно». Правительство признавало право собственности служилого человека на вотчину только тогда, когда он исправно отбывал ратную службу. В случае неисполнения этой обязанности, вотчина на том же основании, как и поместье, отбиралась у владельца.

Упомянутым выше указом 1621 года велено было отбирать вотчины, наравне с поместьями, у тех детей боярских, которые не служат «воровством»[145]. Но, по Уложению 1649 года, вотчины конфисковывались в более редких случаях, чем поместья. Поместье, данное во временное владение под условием службы, могло быть отнято с большим основанием, чем вотчина, наследственная собственность, на которую, кроме самого владельца, имел неотъемлемые, хотя и несколько ограниченные, права его род. Служилый человек лишался половины поместного оклада за двукратный побег из полка или за бегство с поля битвы. Вотчины же, наравне с поместьями и всем имуществом, отнимались по Уложению только с наказанием смертной казнью за измену, переход в неприятельские полки и разглашение неприятелю военных тайн.

Впоследствии, однако, правительство неоднократно прибегало к угрозам лишить «нетчиков», детей боярских, как поместий, так и вотчин. «Нетчики» доходили до того, что дерзали похваляться неявкой на службу к сроку; правительство в 1665 году объявило: «кто дерзнет вперед такие речи говорить, а великому государю про то будет ведомо, и ему быть в жестоком наказании и в государевой опале, а поместья и вотчины отдать в раздачу». В 1671 году половина вотчины наравне с поместьями была отписана у тех ратных людей, которые, «забыв страх Божий и крестное целование», не явились к сбору на службу или сбежали из полков.

Правительство объясняло это распоряжение тем, что неисправно служащие вотчинники-«нетчики» наносят важный ущерб внешней обороне государства. «Дворяне и дети боярские, – говорит указ 1675 года, – по наряду на государеву службу, в полки бояр и воевод на указные сроки и после сроков ленью своей и огурством не приезжают, а иные, побыв на службе в полку малое время, из полков бегают и живут в домах своих, в избылых, а люди они полные, и поместья и вотчины за ними жилые и дачи не малые, и с тех поместий и вотчин полковую службу служить им мочно без съезду». Между тем, продолжает указ, «неприятельские люди, проведав про то малолюдство, приходят на полки бояр и воевод и под государевы города войной и разорение чинят большое, а боярам и воеводам, будучи в полках, над воинскими людьми промыслу и поиску за малолюдством учинити некем»[146].

Вотчины и в некоторых других отношениях приравнивались к поместьям. Весьма знаменательным в этом смысле является указ 1621 года, коим вотчинникам так же, как и помещикам, запрещено было пустошить свои земли, как если бы вотчины были такой же казенной землей, как и поместья. Московское правительство в этом случае видело в вотчинной земле, как и в поместной, одинаково служилую землю, запустение которой наносило ущерб военной силе государства, ослабляя ратных людей. Поэтому если оказывалось, что вотчины служилых людей, как и поместья, запустели «не от войны, не от гонения и не от насильства соседей, но от собственного их нестроения и воровства», то дворян и детей боярских в таких случаях велено было «бить кнутом, а в службе взять на них поруки, чтобы им служити, а будет в ком поруки не будет, и тех сажати в тюрьму».

Приравнивая вотчины к поместьям, правительство в некоторых местностях стесняло обращение вотчинных земель между различными разрядами служилых людей. Особенно строгое постановление включено было в Уложение о вотчинах казаков; им велено было своих казачьих вотчинных земель никому не продавать и не сдавать. Совершенно воспрещено было также Уложением обращение поместных и всяких земель между русскими и инородцами (татарами, мордвой, чувашами, черемисами, вотяками и башкирами). Подтверждая указ 1636 года, Уложение воспретило также белозерским помещикам продавать и менять свои вотчины людям других чинов. Предохраняя от обезземеливания украинских вотчинников и помещиков, правительство неоднократно воспрещало московским дворянам, более богатым вообще, покупать без государева указа вотчины в украйных и польских городах. Указ 1637 года об этом предмете не был повторен Уложением. Но позднее, с 1672 года, издан был ряд указов, ограничивавших обращение земель между украинцами и служилыми людьми московских чинов. Указы эти разрешали продажу и мену земель только между самими украинскими владельцами, но московским дворянам и другим чинам запрещали приобретать заказные земли на южной окраине и «сживать украинцев с земель»[147].

Вотчины по способу приобретения разделялись на родовые, выслуженные (пожалованные правительством) и купленные. Эти три разряда вотчин существенно различались в отношении порядка наследования. Сообразно со служебным значением вотчинных земель московское правительство ограничивает право наследования женщин в родовых и выслуженных вотчинах.

Родовые вотчины не могли переходить по наследству к бездетным вдовам вотчинника. Эти последние исключались из круга наследников потому, что не могли отбывать той службы, какая требовалась от землевладельцев; им предоставлялось по закону наследовать только четвертую часть движимого имущества и их приданое.

По отношению к вотчинам выслуженным, пожалованным государем за службу, правительство в 1619 году отступило на некоторое время от указанного правила, разрешив переход их, по смерти вотчинника, в пожизненное владение к бездетной вдове. В этой перемене видят след усилившегося влияния землевладельческого класса после Смутного времени. С прибытием из плена патриарха Филарета положение дел изменилось. По его почину выслуженные вотчины были сравнены с родовыми, в отношении права наследования жен.