Обещай мне эту ночь - Сара Линдсей

— Тетя Кейт?

— Дорогая! Ее любимая тетушка поднялась из-за стола и заключила Иззи в объятия.

— Что ты здесь делаешь? Когда ты приехала? Где Шарлотта? — Изабелла огляделась в поисках младшей кузины.

— Я отвечу на все твои вопросы, — рассмеялась тетушка, — но сначала ты должна сесть за стол и что-нибудь съесть. От тебя остались кожа да кости.

Иззи покраснела, но выполнила указания тетушки. Она уселась в кресло, которое лакей выдвинул для нее, и вонзила зубы в щедро сдобренный маслом круассан.

— Отлично. Теперь перейдем к моей части договора. Шарлотта сейчас в детской и, должна сказать, с нетерпением ждет встречи с тобой. Мы приехали, вчера вечером. Ты спала, и мы не стали тебя будить. Ну, честно говоря, Шарлотта очень хотела, но нам с твоей мамой удалось ее отговорить.

— Для ребенка, которому еще не исполнилось и пяти лет, она провернула неплохую сделку, сказала леди Уэстон, чьи глаза искрились смехом.

— Мне пришлось пообещать ей щенка, — сказала тетушка Кейт, недовольно поморщившись.

— А ты разве не любишь собак? — спросила Изабелла.

— Я люблю маленьких собачек, — поправила ее тетя. — Шарлотта не хочет маленькую собаку. Она хочет щенка из следующего помета больших датских догов моего пасынка. Это чудовище, вполне возможно, сожрет нас, когда мы будем спать. Твоя мать уже уговорила Шарлотту, чтобы она назвала этого щенка…

— Гамлет, — простонала Иззи.

— Конечно! — Ее мать сияла от удовольствия.

— А что, если это будет девочка? — возразила Иззи.

— Тогда Офелия или Гертруда, я думаю. Знаешь, на днях я обнаружила совершенно очарова…

— Тетя Кейт, ты так и не сказала мне, что ты здесь делаешь, — громко перебила ее Иззи.

Она почувствовала себя грубиянкой, прервав мать, но общий вздох облегчения, прошелестевший по комнате, несколько подправил ее самочувствие. Именно в такие моменты, как этот, Изабелла удивлялась, что и ее ученая мать, и тетушка, большая любительница повеселиться, вышли из одного чрева. И не только потому, что они сильно отличались по характеру. Они и выглядели совершенно по-разному. Ее мать была стройной и белокурой, такой же, как сама Иззи, в то время как ее тетушка отличалась пышными формами и роскошной гривой великолепных черных волос. Однако у них были одинаковые, очень выразительные, серо-голубые глаза, и штормовой оттенок в глазах тетушки безошибочно указывал на то, что, несмотря на старания сохранять беззаботный вид, она чем-то сильно обеспокоена.

— Цель нашего приезда была бы более очевидной, если бы мы прибыли вовремя, как и собирались, чтобы преподнести тебе сюрприз ко дню рождения. Но наша поездка затянулась из-за ужасного ливня, превратившего все дороги в реки грязи. А затем мы еще задержались, когда няня Шарлотты, поскользнувшись в этой грязи, сломала запястье, и… — тетя остановилась, чтобы перевести дух, — и поэтому мы пропустили не только день твоего рождения, но и твою помолвку…

— Тут вы не много потеряли, — пробурчала Иззи.

— И даже твою свадьбу! — воскликнула тетушка.

— Ничего страшного. Генри тоже пропустил все это. У нас действительно совершенно не было времени рассылать приглашения. Поверь мне, это была совсем не та свадьба, о которой я всегда мечтала. Но я уверена, что кто-нибудь уже посвятил тебя во все позорные подробности.

Иззи отодвинула свое кресло от стола и поднялась на ноги. Она буквально кипела от обиды и злости, требовавших незамедлительного выхода.

— Мама, — сказала она, дрожа от предвкушения, — ты, случайно, не знаешь, где остатки фарфорового сервиза прабабушки Клоринды?

— Зачем тебе понадобился сервиз моей бабушки? — с подозрением спросил отец, оторвав взгляд от газеты, а — Иззи думает, что могла бы получить его от нас в качестве свадебного подарка. На нем такой приятный рисунок, — тут же нашлась ее мать.

Удовлетворенный объяснением, отец пробормотал нечто неразборчивое и снова уткнулся в газету.

— В старой детской, — беззвучно произнесла мать одними губами и указала на дверь.

Когда ее мать забеременела Генри, родители решили, что детская комната, расположенная в самом дальнем, холодном и темном крыле дома, совершенно не подходит для детей. Они приспособили под детскую проворные апартаменты в восточном крыле, а старая детская с тех пор не использовалась.

Когда Иззи вошла в эту комнату, первое, что она заметила, — в камине уже пылал огонь. Второе, что привлекло ее внимание, — это стопка самых ужасных тарелок, которые ей только доводилось видеть. Изабелла взяла верхнюю тарелку, недоумевая, как кому-то могло прийти в голову сотворить подобное безобразие. Каким образом кто-то счел уместным украсить фарфор не только сценами охоты на оленя, но и жестокими картинами последних минут жизни несчастного животного?..

У этого человека, решила Изабелла, наверное, не все было ладно с головой. То же самое следовало отнести и к ее родственникам, которые это купили. Когда, широко размахнувшись, Иззи швырнула тарелку, она почувствовала себя почти счастливой, чего с ней не случалось со времени отъезда Джеймса. Рассмеявшись, она потянулась за следующей.

К концу дня Изабелла, вымещая свою ярость, принялась колотить кочергой по старому матрасу. Она нашла этот способ столь же удовлетворительным, как и уничтожение безобразного фарфорового сервиза, от которого, правда, мало что оставалось, потому что ее мать, очевидно, уже разбила большую его часть.

Покончив с фарфором, Иззи поклялась отомстить бессовестным вымышленным любовникам, Эмили и Джордану, за то, что посмели ввести ее в заблуждение счастливым завершением своего романа. Поскольку теперь она на собственном опыте познала, что скандальное обольщение приводит только к страданиям и разбитому сердцу, Иззи решила, что эта книжка — абсолютный вздор и заслуживает медленной и мучительной смерти.

Подобная судьба могла бы постичь гораздо большее число книг, но как только Оливия застала ее в тот момент, когда она с веселым хихиканьем била кочергой по обугленным останкам «Таинственной чародейки замка Клермон», все книги романтического содержания быстро были попрятаны подальше от глаз. Таким образом, Иззи пришлось переключиться на избиение матраса, как вдруг появился второй неожиданный посетитель за день.

— Вот тебе, подлый невежа! — вопила она. — Я… бац… спасла тебя… бац, бац… а ты бросил меня… бац… в день моего рождения! — Грудь ее яростно вздымалась и опадала, когда она с силой опускала кочергу в смертоносном ударе.

— Я всегда говорил маме, что ты кровожадная девица, но она мне не верила, — послышался насмешливый голос от двери.