Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Принял!

Марсек отдал трубку Верстену. Он выглядел так, словно хотел чего-то от меня. Я кивнул, что, по всей видимости, его удовлетворило, и он повёл нас вперёд по коридору. Разведчиков посылать он не стал, ведь у нас всё равно не было никаких других вариантов. Сейчас мы могли надеяться только на скорость и удачу. И всё же, я чувствовал, что он помчался бы во тьму, даже если бы у нас было время изучить потенциально враждебную территорию. Я задался вопросом — вынес ли он хоть какой-то урок из постигшей нас катастрофы?

Через сто метров коридор разделился влево и вправо, а прямо перед нами оказался крутой спуск. Мы пошли вниз, и через некоторое время наклонная дорожка развернулась на сто восемьдесят градусов и вывела нас в другой широкий коридор, по всей длине которого было много ответвлений.

Мы слышали голоса и гулкий топот множества ног, доносящийся сверху. Еретики вошли в пирамиду.

— Я хочу найти место для засады, — на бегу выпалил Марсек.

То ли наши глаза привыкли к призрачному зелёному полусвету, то ли он становился сильнее, но я заметил, что в помещении множество боковых ходов, и указал на это капитану.

Тот покачал головой и отверг предложение.

— Главный тоннель слишком широк. Как оправятся от неожиданности, они смогут использовать против нас численное превосходство.

Он был прав, но я не стал упоминать, что нам стоить беспокоиться не только о численности врагов. Мне хватило услышать и того, как он снова заговорил, как подобает воину.

Быстро добравшись до конца коридора, мы миновали ещё один спуск на следующий этаж. Мы стремились как можно больше разорвать дистанцию между нами и преследователями, чтобы выиграть хоть немного времени. Мне же, однако, совершенно не хотелось значительно углубляться в постройку ксеносов. Опасность позади нас и без того была достаточно велика, а если бы мы столкнулись впереди с чем похуже, то могли потерять вообще всю роту.

На третьем уровне развилок стало ещё больше. Мы очутились в настоящем лабиринте. Хотя нам нужно было свернуть в боковой проход, существовала опасность заблудиться, как только мы уйдём с основного пути. Эта мысль, должно быть, посетила и Марсека. Он заметно колебался, взвешивая варианты. У нас оставалось мало времени, а я по-прежнему слышал, как за нами гонятся еретики. Наша фора увеличилась, самое большее — на несколько секунд. Хуже того, я уже мог различить среди общего топота преследователей тяжёлую поступь чего-то очень большого. Космодесантники-предатели тоже проникли в пирамиду.

— С вашего позволения, капитан, — вмешалась рядовая Ломмель, и едва Марсек кивнул, она тут же побежала вперёд, ныряя в один коридор, затем в другой. В третьем, похоже, она нашла, что хотела.

— Здесь, — сообщила она. — Мы должны устроить засаду здесь.

— Почему здесь? — спросил Марсек, но тем не менее сразу отправил остатки роты вперёд.

— Здесь очень тесно, и есть хороший путь отхода. На Армагеддоне я состояла в банде в подулье Тартара, сэр.

Следы непростого прошлого виднелись на ней отчётливо. Лицо было исполосовано шрамами, словно треснутое стекло. Впервые увидев её, я решил, что это следы боевых ранений. Как теперь выяснилось, я сильно ошибался. Чтобы выжить в Тартаре, ей пришлось специально изрезать себе лицо, как предупреждение врагам о том, насколько далеко она готова зайти.

— Тут почти как в подулье, — сказала она. — Только почище.

— Хорошо, Ломмель. Поделись-ка с нами своим опытом.

Девушка завела нас на несколько витков глубже. В пустых коридорах царила могильная тишина. Они казались «мёртвыми», если не считать зловещего света. Зачем он здесь, для кого? Пирамида напоминала гробницу — пусть пока мы и не увидели ничего, что подтверждало бы такую догадку — но какая нужда освещать пристанище усопших?

Пока Ломмель вела нас по лабиринту, я в уме составлял карту, отмечая каждый поворот. Через какое-то время наш отряд оказался в точке, где от узкого тоннеля, по которому мы шли, на расстоянии десяти метров друг от друга отходили два ещё более узких коридора. Они, в свою очередь, с разных сторон тянулись в помещения, по которым можно было вернуться в главный зал. Мы нашли идеальное место для создания огневого мешка и последующего беспрепятственного отступления.

— Тартар хорошо вас подготовил, — прошептал я ей, пока мы ждали врага.

— В своё время я так не считала.

— Мы редко считаем иначе.

Чтобы показать врагам, в каком ответвлении нас искать, мы немного пошумели, а Марсек специально отправил нескольких солдат создать иллюзию, что мы всё ещё убегаем по «широкому» проходу. Изменники проглотили наживку, и, бурно радуясь предстоящей забаве, бросились в нашу ловушку.

Впервые я смог их разглядеть. При тусклом зелёном свечении нельзя было разглядеть много деталей, но передо мной предстали деградировавшие существа в лохмотьях, без сомнения, снятых с разных жертв за долгие годы. Их порча пестрела сотнями оттенков, но всё же имелось кое-что общее. Лица всех этих подонков были татуированы или шрамированы. Несмотря на то, что узоры сильно различались, и их трудно было разобрать, все они представляли собой клеймо Хаоса и до глубины души вызывали отвращение.

Культисты рвались вперёд без какой-либо дисциплины или осторожности, что казалось безумием вдвойне, ведь опасность могла исходить не только от нас, но и от самой пирамиды, чуждой им не менее, чем нам. Я презрительно разглядывал еретиков, пока они не попали в сектор обстрела, и перед тем, как мы открыли огонь, я увидел одного из Грабителей Харканора, показавшегося из темноты. Источаемый им свет ужасал. Узоры на его доспехах, озадачившие меня ранее, стало возможно разглядеть в подробностях. Колдовской жар бороздил в керамите трещины, словно броня была сделана из яичной скорлупы. Зловещее пламя вырывалось изнутри, а затем щели сходились, и появлялись новые. Грабитель словно был слеплен из остывающей лавы. Невозможно было поверить, что такой монстр когда-то был человеком.

Существовал лишь небольшой шанс, что наша засада повергнет его. Однако нам ничего не оставалось, кроме как попытаться. Выдавать себя, расправившись с несколькими его последователями, было бессмысленно, если бы он всё равно до нас добрался, поэтому я молился, чтобы Марсек, притаившийся в тени напротив меня, осознал эту истину и выждал.

Он не подвёл. Авангард культистов свободно прошёл через зону поражения. Грабитель приближался. Марсек подождал несколько секунд, позволив ещё десятку предателей пробежать мимо, и когда космодесантник-предатель оказался в центре засады, капитан подал сигнал, выстрелив из лазпистолета.

Мы разом открыли стрельбу. Фланговый огонь заполнил пространство коридора. Поток лазерных линий был настолько ярким, что в гробнице стало светло как днём. Пойманные в паутину энергетических лучей еретики мгновенно свалились на пол. Огонь был настолько сосредоточенный, что у них не было ни шанса ответить. Авангард вернулся назад, пытаясь пойти в контратаку, но пока он оставался вне наших углов обстрела, сами они не видели наших позиций в боковых проходах. Ситуация, с которой мы столкнулись снаружи, обернулась против них. Теперь мы сидели в укрытии, разрывая врагов на части.

Грабитель стоял посреди шквала огня, проявляя беспокойства не больше, чем если бы это был дождь. Он поднял огнемёт и выпустил струю горящего прометия в ближайший проход. Крики заполнили коридоры. Фланг нашей засады был уничтожен.

Ломмель метко выстрелила по огнемёту Грабителя, когда тот направил оружие в соседний от нас коридор. Прогремел взрыв, и космодесантника Хаоса залило жидким пламенем. Он отшатнулся, пытаясь смахнуть с себя прометий, и из решётки шлема раздался нечеловеческий рык. Казалось, это больше злит его, нежели вредит, однако с головой, объятой пламенем, он ничего не видел.

Из прохода на другой стороне коридора рядовой Ром выстрелил из гранатомёта, и осколочный снаряд поразил предателя в грудь. Взрыв погасил пламя, но потряс монстра с головы до пят. Он взревел от ярости и боли, сорвал с бедра болт-пистолет и выпустил по широкой дуге очередь пуль, не заботясь о точности, так как любая из попавших по нашим позициям убила бы солдат в переднем ряду.

В месте разрыва гранаты броня Грабителя представляла собой расплавленную массу. Вместо трещин была одна большая брешь, пылающая неестественным огнём. Керамит медленно сходился. Я выскочил из прохода и перекатился вперёд, держась как можно ниже под летящими болт-снарядами. Я вышел из переката прямо у ног Грабителя и, нацелив болт-пистолет на вздымающуюся горящую грудь десантника, выстрелил в упор. Энергии Материума и варпа столкнулись. Взрыв сбил меня с ног. Грабитель по-прежнему стоял, но в его туловище зияла огромная дыра. Грудная клетка была вырвана и сожжена. Там, где должны были быть лёгкие и сердца, было пусто. Огонь погас. Руки монстра повисли плетьми, и он опрокинулся на спину.