Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 1 - Яна Анатольевна Седова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очевидно, о. Илиодор был совершенно не способен терпеть нападки, и они быстро выводили его из себя. Кроме того, следует отметить, что упреки, сделанные даже друзьями, не рождали в нем никаких сомнений по поводу правильности выбранного пути.
Почаев (1907)
Обострение с начала 1907 г.
С началом 1907 г. о. Илиодор вернулся в «Почаевские известия», вследствие чего у них началось обострение. Жестокость, ругань и призывы к самосуду превысили всякие допустимые пределы:
«Русский богатырь, встань и заткни онучей рот своим пришельцам, чтоб они не оскорбляли тебя, не поносили всего того, что свято и дорого для тебя».
«Твердо и уверенно идите вперед и вперед и давите жида, этого вонючего клопа».
Из номера в номер печаталась «дедушкина притча», явно илиодоровская: тут и «жиды вонючие», и интеллигенты-«подлецы», которые «учатся на наши пятаки трудовые».
Однако прибывший в лавру 17.I преосвященный Антоний особой резолюцией запретил редакции «руготню и угрозы». Газета поневоле покорилась, а сам о. Илиодор демонстративно, за своей подписью, напечатал почти приличную статью, разъясняющую крестьянам-союзникам их права. Почти — потому что одним из таких прав числилось право «гнать жида с своего двора по-русски, в шею и по морде». Крестьяне призывались к мирной борьбе — «без насилий, без угроз, без обиды, одним словом по-Божьи». Особо оговаривалась необходимость мира с помещиками: «они вам за ваш труд дают кусок хлеба». Словом, толковая статья, в интересах как правительства, так и Союза. По-видимому, именно в подобной пропаганде преосв. Антоний видел задачу «Почаевских известий».
Возможно, эта статья была экзаменом для о. Илиодора перед его повышением: сразу после нее он был назначен единоличным редактором «Почаевского листка» и «Почаевских известий». О. Виталий остался лишь цензором.
Повышение о. Илиодора показывает, что в целом направление его работы было преосв. Антонию по душе. В те дни он относился к молодому священнику сочувственно и защищал его перед Синодом и отчасти даже перед столичным корреспондентом, явившимся спросить, почему владыка допускает печатание человеконенавистнических статей в «Почаевских известиях». Преосвященный поразил собеседника-либерала его же оружием: «Ведь теперь свобода слова».
Карьера о. Илиодора наконец готова была взметнуться вверх, но снова вмешались неожиданные обстоятельства.
Угрозы взорвать Лавру
Стоило о. Илиодору опубликовать свой экзамен, как редакция получила письмо, которое от лица «народа православного» пригрозило ей террористическим актом:
«Ваши дела не доведут вас до добра, а напротив растерзают в пух и прах. А потому во избежание этого мы предлагаем вам немедленно уничтожить вашу редакцию с редакторами, иначе мы ее уничтожим бомбами, теперь столько бомб есть, что и перечесть невозможно. Имеете еще месяца 2 — больше вам времени не дадим, и кроме того требуем, чтобы вы опубликовали в листках, что редакция Почаевской лавры закрывается и переписок никаких не будет производиться.
Если не будет опубликовано, то будет взорвана Лавра в 3 ч. ночи».
Слухи о покушении евреев на Почаевскую лавру вообще и на редакцию «Почаевских известий» в частности ходили еще в августе-сентябре 1906 г… Угрожающие письма тоже были нередки — грозили, например, уничтожить лаврские святыни. Нынешнее безграмотное письмо походило на злую шутку, не имевшую под собой никакой реальной почвы. Будь о. Виталий в лавре, он бы сумел успокоить своего юного друга, но именно в те дни новоявленный цензор находился в Житомире, вероятно, занятый хлопотами предвыборной кампании. Предоставленный сам себе о. Илиодор ответил зложелателям на страницах газеты со всей мощью своего темперамента:
«Давно уже ждем с бомбами вас, подлые и вонючие жиды, неверные поляки-изуверы и проклятые русские безбожники-изменники! Идите, разрушайте святую Лавру, бросайте бомбы в св. мощи и чудотворные иконы! Убивайте нас, монахов, обличающих вашу подлость и измену: мы готовы пострадать за Веру, Царя и за счастье многострадального народа русского. Только ведайте, адские граждане, служители сатаны, поклонники антихриста, что звук от первой взорвавшейся бомбы разнесется не только по всей Волыни, но и по всей православной России. Он созовет верных сынов дорогой родины и Православной Церкви; он поднимет их на защиту своих вековых святынь… И… тогда конец вам, конец позорный. На горе Почаевской и около нее находится обильный вековыми деревьями лес; на этих деревьях вы, подлецы, будете качаться в назидание вашему проклятому и нечестивому потомству и во свидетельство последующим православным русским людям о том, как их предки защищали свою православную Веру.
Так идите же, аспиды, в злой час! Готовы встретить вас и днем и ночью!
А вы, православные, возлюбленные дети наши, готовьтесь к смертному бою за осмеянную и поруганную безбожниками Веру Христову!».
Меча громы и молнии в безбожников, якобы осмелившихся задумать покушение на святую обитель, о. Илиодор не задумывался о том, насколько чисто политические крайности его самого провоцируют подобные угрозы. Его откровенно вызывающее поведение не могло не вызывать неприязни определенных кругов, а эта неприязнь автоматически переносилась на весь монастырь, поскольку, как уже говорилось, на простодушный взгляд местного населения лавра, Союз и «Почаевские известия» были одним целым. Если бы дело действительно дошло до покушения, то о. Илиодору следовало бы в первую очередь пенять на себя и свою легкомысленную болтовню. Но искать собственную вину в событиях он не умел.
В Петербурге скандальная статья вызвала гнев. «Глубокое уважение к тем примерам Вашей доброты и справедливости, которых я лично был свидетелем, побуждают меня переслать Вам прилагаемый номер „Почаевских известий“, — писал П. П. Извольский преосвященному Волынскому Антонию. — Верю, что вы осудите слова и выражения, которым не место в этом издании … и которые не подкрепляют, а умаляют силу убеждения».
Открыл ли Извольский глаза своему адресату? В рапорте Св. Синоду владыка утверждал, что о. Илиодор действует за его спиной: «Мне почему-то не присылали ни одного номера „Известий“ со времени моего выезда из Лавры 24 января и о неразумных выходках редактора мне приходится узнавать от начальника губернии». Но ответ «аспидам» был напечатан 22.I, следовательно, в бытность преосвященного в лавре. Возможно, владыка сочувствовал и этому воззванию о. Илиодора.
Отвечая Извольскому, преосвященный, ранее обещавший ему, «что „П. Известия“ перестали дурить», пояснил: «Недельное отсутствие о. Виталия из Лавры дало возможность о. Илиодору опять написать нелепости. Я объявил ему строгий выговор, обещал при новой бестактности устранить его от издания вовсе; все это прописал в резолюции, но конечно впечатления этим не сгладишь». Выговор был объявлен 12.II, но к тому времени о. Илиодор уже выкинул новую штуку, превзошедшую все его предыдущие выходки.
