Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 1 - Яна Анатольевна Седова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следует длинный диалог между Царем и народом в лице его депутата. Это, конечно, сам монах? Нет, тут о. Илиодор предпочел смириться и передать эту роль глубоко почитаемому им о. Иоанну Кронштадтскому. Он-то и дает Царю подробный отчет обо всем произошедшем. Между прочим, выясняется, что после победы над врагом у черной сотни ноги в крови, а руки чисты и белы, как снег. В конце концов водворяется порядок, воздаются почести павшим, и остается только найти монаха, чтобы рассказать ему о победе.
Однако его уже нет, и люди находят лишь его послание, начертанное на земле: «не ищите меня, молитесь за меня, я хотел уйти на Старо-Афонскую Гору, чтобы там молиться за вас и за ваше обновленное Отечество, но Господь судил иначе: тело мое, истерзанное страданиями, не перенесло радости, когда вы, победители, шли в Северную Столицу, и сделалось неспособным носить сильный дух: я умер, не ищите моей могилы: она никому не известна: хоронили меня дикие звери».
В целом вся эта красивая художественная аллегория изображает мировоззрение черносотенцев довольно достоверно и наглядно. Точно выписана любезная сердцу о. Илиодора картина народного возмездия, начинающегося по сигналу из столицы и марающего у воинов ноги, но не руки. Любопытна фигура монаха, выходящего на свою проповедь по указанию свыше, как ветхозаветные пророки. Вот, значит, кем себя ощущал автор! А слова о монахе, увидевшем вместо неба сатану, прямо просятся стать девизом к биографии о. Илиодора! Удивительно и очень похвально, что он не отважился приписать себе роль оратора от народа. Еще удивительнее финал аллегории. О. Илиодора можно представить себе где угодно, только не на Афоне. Да и уходить туда из древнего и высокодуховного Почаева — это искать добра от добра. По-видимому, автор всего лишь попытался придать своему автобиографическому сочинению житийные черты: сюжет с начертанным на земле посмертным письмом перекликается с финалом жития прп. Марии Египетской.
В мемуарах Сергей Труфанов из всей статьи вспоминает только диалог монаха и притворных черносотенцев, которые, охваченные стыдом, покидают правый лагерь. Действительно, это один из ключевых эпизодов всего памфлета. Кроме того, мемуарист уверяет, что за это сочинение получил прозвище «Павший герой».
Третья программная статья о. Илиодора — «Плач на погибель дорогого Отечества» — начинается парафразом книги пророка Исаии (62:1–2,4): «Не умолкну ради тебя, Церковь Христова, и ради Святой России не успокоюсь, доколе не взойдет над всем правда твоя и счастье твое, как горящий светильник. И увидят народы правду твою и все цари — славу твою. И не будут уже более называть тебя „оставленной“ и землю твою „пустыней“ — обиталищем диких народов. Лучше я умру, чем не стану говорить то, что буду говорить сейчас. Какими же словами я буду изливать скорбь свою? Какими слезами я начну оплакивать падение Великой Державы?».
После этого вступления автор резко меняет литературный стиль и начинает подражать древнерусским сказителям: «Матушка моя родимая, Святая Русь! Что с тобою сталось, подеялось?! Знал я тебя двести лет тому назад, знал могучею, знал красивою. На главе твоей сиял убор родной; на груди и могучих плечах твоих красовались ожерелья коралловые, изумрудные; на руках твоих блистало золото самородное, подпоясана ты была поясом с бриллиантами; одета ты была в русский сарафан, на ногах твоих красовались туфли, золотом шитые…». Следует идеализированное описание благочестивой русской старины.
Однако затем являются некие «самозванные благодетели», пытающиеся переделать святую Русь «на иностранный лад». Она же умоляет: «ох, зачем вы меня набеливаете, нарумяниваете мою красу самородную, связываете по рукам, по ногам мою волю-волюшку, стягиваете вы могучие мои плечи в немецкий тесный кафтан. Связываете, стягиваете, да и принуждаете: ходить по полю, да не по паханному, работать сохой неприлаженною, похмеляться во чужом пиру, жить чужим умом, чужим обычаем, чужой верой, чужой совестью. О, не хольте меня, вы, отцы, вы, благодетели! Не лелейте меня вы незваные, вы непрошеные, вы дозорщики, вы надсмотрщики, попечители, строители, да учители! Меня давит, томит ваш тесный кафтан, меня душат ваши путы чужеземные. Как не откормишь коня сухопарого, не утешишь дитяти без матери, так не быть мне похожей на заморский лад, не щеголять красою немецкою, не заслужить мне у Бога милости не своей душой». Однако враги остаются глухи к этой блестяще изложенной о. Илиодором мольбе, и Русь теряет былые красоту, мощь и свободу.
Описывая современное положение отечества, потерявшего свою самобытность, автор постепенно сбивается со стихотворного размера и переходит к более привычному для себя жанру обличительного памфлета. Наконец, высказав свои претензии к монарху, чиновникам-инородцам, министрам, архиереям, иереям и монахам, о. Илиодор заканчивает в прежнем слезном тоне:
«Так вот какова ты стала, моя матушка родимая, Святая Русь! Еще бы оплакивал я твое падение, унижение, да мочи нет. Исстрадалась моя душа, истерзалось мое сердце, тебе преданное. Не отойду я от тебя, матушка, буду лежать ниц у ног твоих и орошать их своими слезами горькими. Если враги заставят тебя пойти в могилу темную, то я и все дети верные пойдут туда же за тобой… Лучше нам умереть, чем переживать среди врагов твоих погибель твою, кончину скорбную!».
Эта статья, пожалуй, лучшая из трех, раскрыла в о. Илиодоре, помимо публицистического, еще и литературное дарование. Старую славянофильскую теорию он сумел изложить на новый лад, коснувшись сердца читателя.
В воспоминаниях Сергей Труфанов объясняет создание этой статьи дошедшим до него известием: якобы Столыпин попросил помещиков распространять среди крестьян патриотические воззвания, пообещав в случае неуспеха агитации применить силу. Действительно, «Плач» упоминает об этом событии и обличает за него министра. Но главная тема статьи — вовсе не деятельность Столыпина.
Таким образом, вспоминая свои памфлеты, бывший священник пытается свести их к борьбе с отдельными личностями — с царем, с монархистами-корыстолюбцами, с главой правительства. Как глубоки статьи о. Илиодора по сравнению с этими примитивными объяснениями! Как плохо Сергей Труфанов понимает о. Илиодора…
Редактор «Веча» Оловенников сразу полюбил «пламенного и бурного Илиодора» и поддерживал его, как только мог. Страницы газеты были всегда к его услугам. За февраль 1907 г. «Вече» напечатало целых 10 статей о. Илиодора, в том числе 8 передовых. Весной священник, занятый большой политикой, отошел от литературной работы, но
