«Если», 2000 № 01 - Владимир Медведев

— Кулейн еще жив. Он его уничтожит! — воскликнул Кормак.

— Нет, Кулейн лишь тень того, кем он был когда-то. Я думал, Утер и Меч Силы смогут его остановить. Но Вотан перехитрил меня и здесь. Он забрал Кровавого короля.

— Убил?

— Нет. Но лучше бы убил!

— Я не понимаю…

— Утер здесь, принц Кормак. В Пустоте. В оковах огня, пожирающего души.

— Я думаю только об Андуине, — отрезал Кормак. — Я могу восхищаться силой и воинским искусством того, кто меня зачал, но знаю я одно: он преследовал мою мать, пока она не умерла. Его страдания мне безразличны. — Он стремительно встал. — Я отдохнул, Мэдлин.

— Хорошо, — прошептал волшебник. Его ладонь скользнула над костром и пламя угасло. — Путь предстоит долгий, и повсюду таятся опасности. Не сходи с тропы, Кормак. Что бы ни происходило, не сходи с тропы.

Они вместе зашагали по широкой дороге. Справа и слева беспощадная серость простиралась до унылого горизонта. Только иссохшие деревья и торчащие черные камни, зазубренные, в трещинах, нарушали плоскость равнины. Ноги путников поднимали пыль, она сушила горло Кормака, разъедала глаза.

— Это место без души, — заявил он, и Мэдлин горько усмехнулся.

— Как раз наоборот, юноша. Здесь живы только души усопших. На нашу беду большинство осужденных оставаться здесь преданы злу. И здесь истинная природа каждого человека становится явной. Вот Перевозчик. Когда-то он был человеком, но теперь обрел образ чудовища, которое таилось в нем при жизни.

— Андуине нельзя оставаться тут, — сказал Кормак. — Она кротка и добра, она никому не причиняла зла.

— Тогда она свободно преодолеет всю дорогу. Не бойся за нее, Кормак. В этом месте существует космическое равновесие, и даже Молеку не дано нарушать его надолго.

Они миновали поворот и увидели молоденькую девушку, попавшую ногой в ловушку.

— Помогите мне! — взмолилась она, и Кормак свернул с дороги туда, где она лежала на земле. Но едва он приблизился к ней, как из-за скалы возникла чудовищная фигура.

— Берегись! — закричал Мэдлин. Кормак обернулся, а его меч уже описывал смертоносную дугу и разрубил чешуйчатый бок.

С визгливым шипением, оросив рубаху Кормака черной кровью, чудовище исчезло, а за спиной принца девушка бесшумно поднялась с земли, скрючив пальцы, как когти. Мэдлин метнул узкий кинжал, который вонзился ей между лопатками, она упала на колени, и Кормак волчком повернулся к ней. Глаза у нее стали кроваво-красными, рот ощетинился острыми клыками, между синими губами высунулся змеиный язык. И она тоже исчезла.

— Вернись на дорогу, — приказал Мэдлин. — Только сначала подбери мой кинжал.

Кормак нагнулся за кинжалом, глубоко погрузившимся в пыль, и вернулся к волшебнику.

— Что они такое?

— Отец и дочь. Всю свою жизнь они грабили и убивали путников на дороге между Вируланиумом и Лондниумом. Их сожгли на костре за двадцать лет до твоего рождения.

Они шли и шли — возможно, целую вечность. Без звезд, без луны, которые отмечали бы ход времени. Кормак потерял счет часам, тем не менее в конце концов они добрались до гор, и дорога привела их к большой пещере, где пылали факелы.

— Будь настороже! — предупредил Мэдлин. — Здесь защиты нет.

В пещере десятки людей сидели, спали, разговаривали между собой. На вошедших никто не обратил внимания, и Мэдлин повел принца по лабиринту озаренных факелами туннелей, битком набитых душами, и наконец остановился в обширной подземной зале, где пылал большой костер.

Пожилой мужчина в выцветшем монашеском одеянии из коричневой шерсти поклонился волшебнику.

— Мир тебе, брат, — сказал он.

— И тебе, Альбейн[10]. Со мной мой юный друг, взыскующий добра.

Альбейн улыбнулся и протянул руку. Это был щуплый невысокий человек с большой лысиной, которую, точно корона, окружала бахромка белых волос.

— Привет тебе, мой мальчик. Того, что ты ищешь, тут маловато. Как я могу тебе помочь?

— Я ищу мою жену. Ее зовут Андуина.

— Она была здесь, но боюсь, ее отсюда увели. Мне очень жаль.

— Увели? Кто?

— За ней пришли верные. Мы не успели ее спрятать.

— Телохранители Молека, — объяснил Мэдлин. — Они служат ему здесь, как служили там, пока были живы, ибо им обещано, что они вернутся во плоть.

— Куда они ее забрали?

Альбейн промолчал и только посмотрел на Мэдлина.

— Значит, она в Башне — крепости Молека. Туда тебе доступа нет, Кормак.

— А что меня остановит? — спросил принц, и в серых глазах вспыхнуло пламя.

— Ты поистине сын Утера, — заметил Мэдлин с печалью и гордостью.

Из мрака появилось несколько фигур.

— Сын Утера? — спросил Викторин. — А, это ты, Мэдлин?

— Так значит, война началась, — прошептал волшебник.

— Еще нет, колдун, но вот-вот начнется. Скажи, с тобой правда сын Утера?

— Да. Принц Кормак, это Викторин, лучший из полководцев Утера.

— Жаль, нельзя сказать, что мы встретились в добрый час, принц

Кормак. — Викторин снова обернулся к Мэдлину. — Альбейн поведал нам, что душу короля держат в Башне… что его пытают. Неужели это правда?

— Соболезную, Викторин. Я знаю, ты был его другом.

— Был? Смерть не властна над моей дружбой. Нас здесь тринадцать, и мы отыщем короля.

— По открытой равнине вокруг Башни, — сказал Мэдлин, — рыщут гигантские псы. Зубы у них, как кинжалы, шкуры крепче железа. Их не сразит никакой меч. За первой стеной обитают верные — их не меньше двухсот, и все при жизни были грозными воинами. За вторую стену я не заглядывал, но даже верные страшатся заходить туда.

— Там король, — сказал Викторин, упрямо сжав зубы.

— И Андуина, — добавил Кормак.

— Это безумие! Как вы приблизитесь к Башне? Или, по-вашему, тринадцать мечей проложат вам дорогу?

— Понятия не имею, Мэдлин. Я всего лишь простой воин. Но ты когда-то был самым великим мудрецом в мире.

— Я подумаю над этим.

— А враги у Молека есть? — спросил Кормак.

— Конечно. Однако они почти все — такое же воплощение зла, как и он.

— Величайший враг Молека здесь — Горойен, Царица-Ведьма, побежденная Утером. И ее сын-любовник Гильгамеш, сраженный Ку-лейном.

— Я должен встретиться с царицей. Как мне найти ее?

— Она уничтожит тебя, Кормак.

— Только если ненависть ко мне будет сильнее желания победить Молека.

— Зачем ты ей? У нее есть собственное войско и покорные звери-рабы, готовые выполнить любое приказание.

— Я предложу ей Башню… И душу Вотана.

— Но что ты знаешь о Горойен?

— Ничего. Только, что она, по словам Мэдлина, была врагом Утера.

— Она была бессмертной и сохраняла красоту вечной, принося в жертву тысячи молодых женщин, глядя, как их кровь струится по ее Магическому Камню. Она возвратила жизнь своему умершему сыну — и сделала его своим любовником. Его звали… и зовут — Гильгамеш, Владыка Немертвых. Вот с кем ты готов искать союза.

— Враги Молека — мои друзья, — упрямо сказал Кормак.

— Она тебя уничтожит. Если, конечно, сумеешь добраться до нее. Ведь для того тебе придется сойти с дороги и отправиться на поиски в Край Теней. Там обитают гнусные чудовища, и они будут подстерегать тебя на каждом шагу.

Викторин поднял руку, и все обернулись к нему.

— Я ценю твой совет, Альбейн, как и твои предостережения. Но принц и я сойдем с дороги, чтобы отыскать Царицу-Ведьму. — Он обернулся к Марку, своему помощнику. — Ты с нами?

— Мы умерли с тобой, почтеннейший, — ответил молодой человек.

— И не оставим тебя сейчас.

— Тогда решено. А ты, Мэдлин?

— Ведьма ненавидит меня больше, чем любого из вас, но, да — я пойду, что еще мне остается?

Альбейн встал и обвел грустным взглядом всех пятнадцать.

— Да сохранит вас Бог! Больше мне сказать нечего.

Кормак посмотрел на удаляющуюся фигуру монаха.

— Как он попал сюда, Мэдлин?

— Он последовал за истинным Богом, когда Римом правил ложный. Идем.

Глава 12

В четвертую неделю весны корабли с вражескими войсками подошли к берегам Британии с трех сторон. Одиннадцать тысяч человек высадились в Сегундунумне вблизи самой восточной из укрепленных башен, мало-помалу разрушающейся стены Адриана. Город был разграблен, сотни его жителей преданы мечу.

Вторая флотилия — под командованием Алариха, лучшего военачальника Вотана — высадила восемь тысяч человек у Андериды на южном берегу, где к ним присоединились две тысячи саксов, которых переманил на сторону Вотана ренегат Агвайн. Дороги и тропы на Лондиниум заполонили беженцы, а готы стремительно двигались по побережью на Новиамагус.

Третья флотилия добралась до Петварии, не встретив в устье Хамбера никаких помех. Двадцать две тысячи воинов вышли на берег, и оборонительный британский отряд из тысячи двухсот человек обратился в бегство.