«Если», 2000 № 01 - Владимир Медведев

Глава 11

Кормак очнулся на безжизненном пустыре среди скелетов засохших деревьев. Рядом с ним лежал его меч, а позади был туннель, уводивший вверх сквозь гору. Он сел и заглянул внутрь туннеля. В дальнем конце, в самом сердце горы, он заметил мерцающее сияние, и его неодолимо потянуло пойти туда и омыться светом.

Но туг он заметил, что рядом кто-то есть, и стремительно обернулся с мечом в руке. На плоском камне сидел седобородый старик, одетый в длинный серый балахон.

— Кто ты? — спросил Кормак.

— Никто, — ответил тот с тоскливой улыбкой. — Хотя когда-то и у меня было имя.

— Что это за место?

Старик пожал плечами.

— В отличие от меня, оно имеет много названий и много тайн, хотя, подобно мне, оно нигде. Как ты сюда попал?

— Я… была схватка… Я… не помню.

— Порой это милость, и ее надо принимать с великой благодарностью. Есть много такого, чего я предпочел бы не помнить.

— Мне нанесли много ран, — сказал Кормак. Задрав рубаху, он ог-ляд ел свою грудь и плечи. — Но их… нет.

— Раны не здесь, — заметил старик. — Ты хорошо сражался?

— Нет. Я был слеп… Андуина! Я должен найти ее! — Он встал и направился к туннелю.

— Ты не найдешь ее там, — негромко сказал старик, — ибо там кровь, и огонь, и жизнь.

— Что ты такое мелешь, старик?

— Очевидное, Кормак, сын Утера. Твоя возлюбленная прошла перед тобой по этой длинной серой дороге. У тебя хватит смелости пойти за ней?

— Смелости? Ты совсем сбил меня с толку. Где она?

Старик встал и указал на дальние горы за черной рекой, которая вилась внизу по дну долины.

— Она там, Кормак. Там, где собираются все новые души. В горах Проклятых. Это, юный принц, место ужасов, где могут ходить лишь мертвые. Там Пустота и Хаос.

— Так значит… я…

— Ты мертв, принц Кормак.

— Нет!!!

— Погляди вокруг, — призвал старик. — Где тут жизнь? Трава? Хотя бы одно зеленеющее дерево? Следы животных или птиц? Где звезды — украшение неба?

— Ты говоришь, она там. Но почему я должен тебе верить?

— Я не стал бы лгать тебе, юный принц. Я служил твоему отцу, и его отцу, и отцу его отца. Я был Владыкой Волшебников.

— Ты Мэдлин?

— Да, это было одним из моих имен в лучах Света. Теперь я никто.

— Так и ты мертв?

— Да, принц Кормак. Ты пойдешь со мной по серому пути?

— И я найду Андуину?

— Не знаю, Но ты пройдешь ее дорогой.

— Тогда я — с тобой.

Мэдлин улыбнулся и начал спускаться вниз по склону к черной реке. Он вскинул руки в призывном жесте, и на реке показалась черная барка, которой правило чудовище с головой волка и глазами, пылавшими красным огнем. Кормак поднял меч.

— Оружие ни к чему, — шепнул Мэдлин. — Это всего лишь Перевозчик, он не причинит тебе вреда.

— Какой вред можно причинить мертвецу? — спросил Кормак.

— Умерло только твое тело. Дух все еще способен страдать и, хуже того, угаснуть. Тут много зверей и бывших людей, которые посягнут на него. Держи меч наготове, Кормак. Он тебе понадобится.

Вместе они спустились в барку и отправились на противоположный берег.

Лодка причалила к каменной пристани. Мэдлин выбрался первым, за ним — Кормак. Перевозчик сидел неподвижно, устремив красные глаза на юношу. Неожиданно он протянул к нему руку.

— Чего он хочет?

— Черную монету, — ответил Мэдлин. — Все путники должны платить Перевозчику.

— У меня нет никакой монеты.

Старик встревожился.

— Пошарь в карманах, юный принц, — приказал он. — Она там.

Кормак повиновался, а затем развел руками.

— Я же сказал, у меня нет ничего, кроме меча.

Мэдлин понурил голову.

— Боюсь, я навлек на тебя страшную беду, Кормак.

Он обернулся и заговорил с Перевозчиком на языке, не известном юноше. Чудовище как будто улыбнулось, потом встало, повернуло барку и направило ее обратно.

— Что за беду?

— Ты, видимо, не умер, хотя, каким образом очутился здесь, понять невозможно. У каждой души есть с собой черная монета.

— Ну так что? Он же перевез нас.

— Да, но обратно он тебя не доставит. В том-то и беда!

— Речка не такая уж широкая, Мэдлин. Если понадобится, я преодолею ее вплавь.

— Ни в коем случае не вздумай коснуться этой воды! Это — порождение ада. Она сожжет того, кто ее коснется, и боль будет длиться вечность.

Кормак подошел к старику и положил руку ему на плечо.

— Никакой беды тут нет. Жить без Андуины я не хочу, а она уже переплыла реку. Так идем же. Я хочу добраться до гор еще до темноты.

— Темноты? Здесь не бывает ни темнее, ни светлее. Такова Пустота, и она не меняется.

— Пусть так, но идем же! — крикнул Кормак. Мэдлин кивнул, и они зашагали прочь от реки.

Шли они много часов, пока наконец усталость не овладела принцем.

— Ты никогда не устаешь? — спросил он волшебника.

— Нет, Кормак. Это еще одно доказательство твоей связи с жизнью. Давай сядем вон там, на склоне. Я разожгу костер, и мы побеседуем.

Они устроились в кольце валунов. Мэдлин собрал хвороста, и маленький костер весело запылал. Волшебник, казалось, глубоко задумался, и Кормак не заговаривал с ним. Потом Мэдлин потянулся, мрачно улыбнувшись.

— Было бы лучше, юный принц, если бы мы встретились под солнцем в лесах вокруг Эборакума или во дворце в Камулодунуме. Я учил твоего отца, когда он был в твоем возрасте. Он постигал все очень быстро и стал человеком, способным подчинить себе почти любые обстоятельства. Быть может, таков и ты?

Кормак пожал плечами.

— Я рос, как сын демона, которого все чурались. Человек, заменивший мне отца, был убит, и я бежал. Мне встретился Кулейн, и он спас меня. Он вверил мне судьбу Андуины, но я не сумел ее защитить. Вот история Кормака. Не думаю, что Утер был таким.

— Не суди себя слишком сурово, юный принц. Расскажи мне все в подробностях, а я буду твоим судьей.

Пока костер догорал, превращаясь в пылающие угли, Кормак рассказывал о своей жизни с Гристой, о роковом поцелуе Альфтруды, о встрече с Кулейном и о бое с демонами, когда они защищали Андуину. Под конец он описал спасение Олега и его дочери и последнюю схватку с викингами.

Мэдлин слушал молча, пока рассказ не завершился, а тогда подбросил хвороста на угли.

— Утер гордился бы тобой, но ты слишком мало себя ценишь, принц Кормак.

— Теперь это мало что значит, Мэдлин.

— Не отчаивайся, — сказал волшебник вполголоса. — Этот мир, как он ни ужасен, во многом сходен с тем, который ты покинул.

— В чем, например?

— Владыка этого мира — Молек, некогда человек, но теперь демон. Тебе он известен как Вотан. Это — его владения уже более двух тысяч лет.

— Вотан? Но как могло произойти такое?

— Из-за глупости одного человека. Моей глупости. Но лучше я расскажу эту историю на свой лад. Ты, конечно, знаешь о Фераге, последнем живом кусочке Атлантиды?

— Да, Кулейн мне рассказывал.

— В те славные дни находилось много молодых людей, жаждавших приключений. И в нашем распоряжении была сила Сипстрасси, так что мы стали богами для смертных. Одним из этих молодых людей был Молек. Он искал удовлетворения самых черных чувств, и его наслаждения вызвали бы тошноту у большинства людей. Пытки, муки, смерть для него были, как крепкое вино. Свой мир он превратил в бойню. Мы, остальные, не могли этого стерпеть, и Фераг ополчился против него. Наш царь, Пендаррик, возглавил войну, и Молек потерпел полное поражение. Кулейн сразился с ним на стенах Вавилона, убил его и обезглавил, а тело швырнул вниз, на камни.

— Так как же он мог вернуться?

— Имей терпение! — оборвал его Мэдлин. — Молек, подобно всем нам, мог использовать Сипстрасси, чтобы обрести бессмертие. Но он пошел дальше нас: он взял обруч из Серебряного Сипстрасси и окольцевал им свой череп под кожей, будто невидимой короной. Он сам стал Сипстрасси и не нуждался в Магических Камнях. Когда Кулейн убил его, я забрал голову. Никто об этом не знал. Я опалил ее на огне, чтобы остался голый череп, и хранил его как талисман, как источник большой силы. В последующие столетия он немало мне помогал. Я знал, что дух Молека еще живет — я вступал в общение с ним и с мертвецами его царства, почерпнул много знаний и с толком распоряжался ими. Но в своей надменности я не замечал, что Молек тоже использует меня и его сила растет. Несколько лет назад, перед самым твоим рождением, наши пути с Утером разошлись. Я отправился в земли викингов и там повстречал юную деву, которая пожелала стать моей ученицей. Я впустил ее в свой дом и в свое сердце. Но она оказалась служанкой Молека и как-то ночью, усыпив меня, положила череп на мою голову. Молек захватил мое тело, а мой дух был отправлен сюда. Теперь чудовищные зверства, с которыми мы покончили ценой такой борьбы, вновь вернулись, чтобы осквернить мир. И на этот раз злой демон не будет побежден.