Семнадцать каменных ангелов - Стюарт Коэн

«А, это. – Она передергивает плечами. – Для нас это давно не новость».

Они болтают немного о литературе. Тереза Кастекс неравнодушна к французским символистам, которых читает по-французски.

«Но Карло сходит с ума по Борхесу, – замечает она. – Это как-то даже странно, потому что он поглощен коммерческим миром, а Борхес такой абстрактный».

«У Борхеса больше загадок, чем историй».

«Совершенно верно. Я думаю, что для него это как игра. Если он может решить историю-загадку, то, значит, сравнялся с Борхесом. У Карло очень сильно развито чувство соревновательности».

«И мне кажется, у него это неплохо получается. У вас такой прекрасный дом».

«Это мой дом, – с заметной ноткой язвительности проговорила она. – Это особняк Кастексов, а я Тереза Кастекс. Возможно, два этих слова „де Пелегрини“ делают меня его собственностью, но дом – моя собственность».

Интриги чужих браков никогда не благоприятствуют непринужденной беседе, и Уотербери меняет тему. Они возвращаются к литературе.

«Написать роман – это не так-то просто, – говорит Тереза. – Мне всегда хотелось написать роман, но мне не хватает дисциплины. Я сажусь, но мне тут же приходит в голову мысль, что все это суета. Куда мне равняться с мастерами? С их величием духа? – Ее лицо расцвело пышным букетом восторга. – Взять вас, Роберт. По вашей книге я почувствовала, что вы не такой, как другие, а потом вы пришли к нам. Может быть, в какой-то степени это судьба, что мы встретились. Посмотрим».

Уотербери теряется, не зная, как ему держаться. Судьба расстелила перед ним довольно скользкую дорожку. Сеньоре приносят кофе с великолепной шапкой табачного цвета пены, оттеняющей белизну фарфора. К его облегчению, она сама расплатилась по счету.

Они прогуливаются по Калье-Санта-Фе мимо сверкающих витрин со звучными названиями. В итальянском магазине одежды разглядывают светлые весенние пиджаки, чтобы подобрать замену его старому.

«Полотняный? Ну нет. – Сама идея вызывает у Терезы негодование. – Единственно, где годится носить полотно, – это на картинах Ренуара. Во всех остальных случаях оно страшно мнется. – (Он примеряет другой, темно-синий.) – О Роберт, вы в нем такой красивый. Вы в нем настоящий писатель. А почему бы вам не взять вот этот, и примерьте вон тот, из шелка с хлопком».

«Тереза, вы же не можете купить мне два!» Но потом он ощущает прохладную скользкую тяжесть пиджака, замечает бронзовый отлив замысловатого рисунка ткани, и тоненький крысиный голосок подсказывает ему, что другого такого случая не представится.

Она настаивает на покупке галстуков, ремня и пары брюк цвета хаки. Он останавливает ее порыв на ботинках.

«Но, Роберт, вы же не можете ходить в этих ваших дохлых собаках! Не будьте смешным!»

Он опускает глаза на замазанные гуталином и зачищенные до блеска пятна на своих старых остроносых штиблетах и сдается. К моменту, когда они покинули магазин, она истратила пять тысяч долларов.

Она предлагает пообедать, пока в магазине подгоняют купленную одежду, и Уотербери с удивлением видит, что они идут в тот самый ресторан, «Белая роза», где они были с Пабло за несколько недель до этого. Снова Уотербери в панике, что ему придется платить. В конце концов, она только что выложила несколько тысяч долларов за то, чтобы он смотрелся богатым человеком, теперь его очередь продемонстрировать щедрость. Он с затаенным страхом уставился в меню со сплошными французскими названиями и яствами из самых экзотических мест.

«Они здесь буквально раздевают! – скорчила мину Тереза. Она наклоняется к нему. – Я просто запишу это на счет моего мужа. Он совладелец этого ресторана, купил его для своей любовницы. – Она видит, что Уотербери чувствует себя неловко. – Не беспокойтесь, Роберт, никакой драмы не будет. Она сюда приходит по вечерам. – И с желчью съехидничала: – Вот тогда-то она и показывает все свои способности».

Уотербери и после этого не хочется становиться наперсником Терезы Кастекс, и, пока они делают заказ, он старается понять, какая на свете сила самоуничижения могла привести ее за столик соперницы. Он пытается отмахнуться от этой мысли и переводит разговор на одежду и любимые места в Европе.

«Знаете, Роберт, вы извините меня, если я вмешиваюсь не в свое дело. – Тереза смотрит на него поверх стакана с вином. – Что касается художественной стороны дела, то тут нет никаких сомнений – вы прекрасный писатель, и есть шанс, что вас признают мастером, чем могут похвастать далеко не многие писатели. Но давайте поговорим о другой стороне дела, скажем так – менее романтичной. Об экономической стороне профессии. Хорошо ли обстоят ваши дела?»

Уотербери тоже выпил стакан вина. Теперь колючая аура Терезы Кастекс уже не кажется ему такой жесткой, и Уотербери чувствует обаяние, которое он назовет «пресыщенным патрицианством». Может быть, по той причине, что она восторгалась его книгами, а возможно, из-за подарков, которые она ему купила, атмосфера становится интимной и располагающей к искреннему общению, словно их маленький столик находится в самом центре водоворота жизни. «По правде говоря, Тереза, экономическая сторона была для меня очень трудной». Сеньора Кастекс начинает подробно расспрашивать о его делах, имеются ли у него сбережения, долги, какой аванс он ожидает получить за свою следующую книгу. Ее интерес к мельчайшим деталям удивляет Уотербери, но он не чувствует, что мог бы ей не ответить. Наконец, улыбаясь, как девочка-подросток, она наклоняется к нему: «Я все это говорю, потому что у меня есть предложение».

Уотербери чувствует, как у него похолодело внутри, но вместе с тем чувствует здоровое возбуждение.

«Значит, дело вот в чем. Мне всегда хотелось написать книгу, но таланта у меня нет. И все равно год за годом я думаю о книге, мысленно работаю над ней. В ней много страсти, много интриги. Много коррупции и даже убийства. Это та самая книга о Буэнос-Айресе, которую вы ищете. Я всегда хотела написать этот роман…»

«Но вам всего-то и нужно, что только сесть и написать его! – спешит уверить ее Уотербери, сам не очень доверяя своему порыву. – Карандаш и лист…»

«Роберт, давайте говорить серьезно. Я сказала вам, что у меня полностью отсутствует талант писать романы, а если я и напишу, то никто его не опубликует. Это будет выброшенное на ветер время. Но если его напишете вы, – она подняла брови, – это будет совсем другое дело, не правда ли? Если вы его напишете, он обойдет весь мир, это будет серьезный труд. Больше того, говорю вам, это как раз такая история, которую вы ищете. Очень коммерческая. – Она улыбается, полуприкрыв глаза. – И можете вставить сколько хотите секса».

Уотербери не сразу сумел переварить услышанное, и прошло несколько секунд, пока в голове рассеялся веселящий газ. Она предлагает нечто тайное, несколько небезопасное и настолько в духе Буэнос-Айреса, что какая-то иронически настроенная часть его сознания готова расхохотаться над простотой и непосредственностью предложения. Он не решается прямо попросить объяснений, как все это будет выглядеть, потому что не исключено, что сейчас, когда еще только строятся первые планы, излишнее любопытство может все испортить. Уотербери тысячу раз слышал эти слова: «Я много лет писал эту книгу в голове»; существует целая индустрия писателей-призраков, «негров», которым не даст пропасть эго политических деятелей и бизнесменов, желающих украсить свой имидж не поддающимся точному определению титулом «писатель, автор». Возможно, Тереза Кастекс хочет увековечить таким образом свои тайные мечтания.

«О чем эта книга?»

«Я вам потом расскажу. Вы не хотите сначала узнать подробнее условия договоренности?»

«Договоренность». Уотербери хорошо известно это достойное слово, которым портеньо пользуются для обозначения взятки или отступного. Договоренность. «О'кей».

Она заговорила деловым тоном, но в ее голубых глазах загорелся огонек, от которого Уотербери стало немного не по себе. Она положила локти на стол и тихо произнесла: «Я заплачу вам двести тысяч долларов, чтобы вы написали для меня полный текст книги. Деньги, конечно, будут положены на депозит в любом банке по вашему выбору. Приличные банки есть в Уругвае, где очень хорошие законы о тайне банковского вклада. Двести тысяч, а? Не так плохо. И вам не нужно будет платить налоги».

Их договоренность будет сводиться к следующему. Они будут встречаться через каждые три дня и обсуждать развертывание сюжета и персонажей. Между встречами Уотербери будет писать очередную порцию текста. Страниц двадцать. Приблизительно через полтора месяца будет готова черновая редакция книги, и он получит первую треть гонорара. После этого он может оставаться в Буэнос-Айресе или вернуться домой и доводить до ума оставшуюся часть рукописи. По одобрении книги издательством он получит оставшуюся, большую часть гонорара. Тереза Кастекс будет значиться на обложке в качестве соавтора.