Сафари как страшный сон - Сергей Зверев

Снова наступала ночь, но в отличие от прошлой она уже не была для них непредсказуемой, и теперь они были к ней вполне готовы. Когда пришла первая прохлада, Савичев заставил Алину надеть свитер, да и ярко горевший костер своим жаром согревал их, а топливо они заготовили заранее. Савичев, как и в прошлую ночь, но более основательно приготовил им постели из листьев пальмы, пододвинув их поближе к огню. На этом огне сейчас закипал кофе. Иных подходящих сосудов, кроме турки, у них не было, и они поочередно пили горячий кофе прямо из нее. Когда тьма окончательно накрыла своим черным покрывалом все вокруг, около костра чувствовался какой-то особый уют, и от всего этого веяло первобытной романтикой. Оторванные от внешнего мира, эти двое людей могли рассчитывать только на себя. И от этого их отношения становились все ближе.

Савичев как мог заботился об Алине, привыкшей к комфорту, хотя и сам терпел большие лишения. Но на себя он внимания совсем не обращал. Глядя сейчас на Алину, он подумал о том, сколько страданий перенесла эта хрупкая девушка за последние недели. Но при этом совсем не упала духом, а, наоборот, держалась очень уверенно. Далеко не каждый мужчина способен держаться в подобных обстоятельствах. А она молодец, не сломалась. Именно экстремальные ситуации и показывают, каков человек на самом деле и чего он стоит; все остальное – пустое. Продолжая размышлять, он пришел к выводу, что такой девушки он раньше никогда не встречал.

– Олег, почему ты так на меня глядишь? Будто о чем-то задумался, – спросила его Алина.

– Да, действительно, думаю. Знаешь, раньше я считал, что представители золотой молодежи – ты уж извини меня – только и делают, что получают удовольствие от жизни, что по большому счету они ни на что не годны, и случись с ними какая-либо непредвиденная ситуация, они становятся беспомощными и жалкими. Теперь вижу, что я сильно ошибался. По крайней мере, из всех правил есть исключения, и это исключение – ты.

Алина неожиданно для Савичева засмеялась, а затем с озорным видом ответила ему:

– Так ты полагаешь, что раз я дочь крупного бизнесмена, то должна круглыми сутками отираться по ресторанам и гламурным вечеринкам? – Алина опять начала смеяться. – Нет уж, увольте; я, конечно, не затворница, но от такой жизни я, наверное, быстро сошла бы с ума. Нет, это совсем не мое. Конечно, иногда по различным причинам приходится посещать и вечеринки, но мне больше по душе залы библиотек, встречи однокурсников, туристические туры; да и просто вот так посидеть у костра где-нибудь в подмосковном лесу не отказалась бы. Кстати, это я посоветовала отцу открыть магазин туристического снаряжения. Могу поспорить, что панама, которую я впервые увидела на тебе, оттуда – я сама выбирала много одежды по каталогу.

– Да, ты права, и не только она; был еще первоклассный рюкзак, но он, к сожалению, сгорел в одной перепалке.

– Так что ты напрасно причислил меня к избалованным деткам, я стараюсь, насколько это возможно, все делать сама. Правда, папа иногда вносит свои коррективы, но это скорее от родительской любви ко мне.

– Понятно, – протянул Олег, глядя на звездное небо. – Да, на избалованную ты уж точно не похожа.

– А кто твои родители?

– Мой рассказ об этом не будет длинным. Отца я совсем не знаю, он почти сразу, как я родился, бросил нас с матерью. А мама умерла, когда мне было два года, и меня воспитывала одинокая тетка. Она умерла несколько лет назад. Вот, в сущности, и все.

– Извини, я не знала, – серьезно произнесла Алина.

– За что, это жизнь, а она, как известно, такая, какая есть, и никуда от этого не денешься. Да и потом, я совсем не одинок, у меня есть мой горячо любимый шеф. Надеюсь, он сейчас икает.

Они продолжали беседовать, и блики костра отражались в их глазах. Невольно оказавшись вдвоем в этом пустынном месте, они, нисколько не таясь друг от друга, раскрывали свои души. Более того, каждый из них сам к этому стремился, хотя раньше ни один из них не отличался чрезмерной откровенностью. Алина раньше касалась личных тем только с Толиком, но это было совсем по-другому. Это было, наверное, больше дружеское, но при этом она не чувствовала большой теплоты и порой понимания. Да и если признаться самой себе, Толика не очень интересовал ее внутренний мир, он больше занимался тем, что строил грандиозные планы на будущее. Здесь же она ощущала, как Олег искренне и с интересом ее слушает. А что касается Савичева, то за его веселым и добродушным нравом скрывалась некоторая замкнутость. Он никогда ранее не говорил ни с кем о сугубо личном. Отчасти оттого, что считал это маловажным для других, а вторая причина заключалась в том, что ему было просто не с кем вот так поговорить. Его многочисленные приятели и подружки больше годились для веселых пирушек и гулянок, чем для сокровенных разговоров, а с Алиной ему было легко говорить обо всем.

– Олег, я думаю о том, как сейчас тяжело тем, кто нас ждет. Я очень хорошо знаю своего отца, он теперь не находит места и наверняка клянет себя за то, что позволил мне уехать в Африку, а я даже не могу ему сказать, что жива.

– Может, завтра мы кого-нибудь встретим, и тогда ты сможешь его обрадовать.

– Я с нетерпением жду этого, – Алина глубоко вздохнула. – Мы с тобой совсем заболтались. Наверное, нам пора ложиться спать.

– Да, конечно, ты ложись, а я подежурю.

– Разве это необходимо? Мы же здесь совершенно одни.

– Надо глядеть за огнем, – сказал он Алине, но ответил так лишь для того, чтобы ее успокоить. Про себя же он подумал: «Да и лишняя предосторожность не помешает». Мысль о том, что кто-то незримо находится здесь, не покидала его. Он не говорил об этом Алине, боясь поселить в ее душе излишние надежды или, наоборот, опасения. Но сам постоянно думал об этом.

– Тогда давай дежурить по очереди, тебе тоже надо отдохнуть. А то и я спать не буду.

– Хорошо, первый на посту буду я, а потом разбужу тебя.

Алина легла на свою подстилку и закрыла глаза. Около костра было тепло и уютно, но сон не сразу пришел к ней. Спустя некоторое время она почувствовала, как Савичев заботливо ее накрывал оставшимися у них сорочками, а ноги прикрыл широкими брюками. Она улыбнулась, но ничем не выдала этого. Постепенно она погрузилась в глубокий сон.

Савичев, облокотясь о ствол пальмы, глядел на нее. Незаметно эта девушка стала для него совсем не посторонним человеком, ему постоянно хотелось делать для нее что-то приятное и нужное, и это происходило с ним, с Савичевым. «Чудны дела твои, Господи», – ухмыльнувшись, подумал Олег и тихо, стараясь не разбудить Алину, положил в костер две толстые ветки.

Алина открыла глаза, когда на востоке явственно обозначился рассвет. Она перевела взор на Савичева, который так и сидел у пальмы и улыбался ей.

– Как спалось тебе, красавица? – спросил он.

– Почему ты меня не разбудил, мы же с тобой договорились? Значит, я тут дрыхла, а ты всю ночь меня караулил? Какая же я бессовестная. – Алина не притворно надула губы.

– Да будет тебе. Я тоже поспал достаточно. Просто посчитал, что будить тебя не имеет никакого смысла. – Савичев лукавил. За всю ночь он только урывками ненадолго впадал в забытье.

– Ты не врешь?

– Конечно, нет. Сейчас мы с тобой попьем кофе и отведаем наше любимое фирменное блюдо. – Олег протянул Алине турку со свежесваренным, но немного остывшим кофе и вымытые финики. – Ты не передумала насчет прогулки по нашему оазису?

– Почему я должна передумать? Мне эта идея, наоборот, очень понравилась. Позавтракаем и пойдем.

– Ты не спеши, у нас весь день впереди. – Савичев с удовольствием глядел на то, как она ела.

Закончив утреннюю трапезу, они отправились исследовать оазис. Как правильно определил Савичев, он был небольшим. Его можно было обойти за час спокойным шагом. Большая его часть состояла из финиковых пальм и была легка для прохода. И только северная часть оазиса заросла густой песчаной акацией и другими кустарниками. Там продвижение было довольно трудным, и они ограничились только созерцанием этой части. Если Алине эта экскурсия была интересна с сугубо профессиональной точки зрения, она изучающе смотрела на местную растительность, то Савичева заботило совсем иное. Внимательным взглядом он осматривал каждый клочок местности, надеясь обнаружить то, ради чего он и пошел сюда с Алиной. Внутренне он давно настроил себя на возможную встречу, хотя и не знал, что можно было ожидать от нее. В его кармане в удобном положении лежал открытый перочинный нож. В умелых руках этот предмет мог стать довольно опасным оружием, а Савичев умел обращаться с подобными вещами. Но он все же очень надеялся, что эти меры предосторожности будут абсолютно ненужными. Они обошли весь оазис, но ничего, что могло раскрыть его тайну, узнать так и не удалось. Это озадачивало Савичева. То, что они никого не встретили, совсем не развеяло у него сомнения насчет того, что они здесь одни. Напротив, не найдя ожидаемого ответа, он еще больше желал разгадки этой тайны. За все время пути они почти не разговаривали. Время пролетело быстро, и они, обойдя весь оазис, снова оказались в своем лагере.