Медвежий камень - Валерия Горбачева

– В чем дело? – я стараюсь говорить высокомерно и холодно. – Вам заплатить за шоколадку?

– Чай будете? Или кофе, может быть?

Я молчу. Мне вдруг становится страшно. Потому что я понимаю, что это не кино. Что же все-таки происходит? Мне не семнадцать лет, чтобы можно было снимать в порнофильмах или продать в гарем в какую-нибудь восточную страну. У меня нет богатых родственников или своего бизнеса, чтобы можно было требовать выкуп. У нас даже квартира дешевая, в непрестижном районе и на последнем этаже, то есть абсолютно нечего с меня взять. Может, просто договориться со мной хотят о чем-то? Но о чем? По работе я ничего не решаю, и вообще в понедельник или во вторник уже выходит Ирина, ни дел я никаких не веду, ни кредитов я не даю.

– Решили?

– Насчет чего?

– Чай или кофе?

– Спасибо, я завтракала.

Бессмысленный разговор немного отвлекает меня от вопросов, роящихся в голове, и я смотрю на мужчину. Высокий. Статный. Красивый. Темные, почти черные глаза под изящной, четко очерченной бровью, тонкий прямой нос, жесткие губы. Темные волосы забраны в хвост. Восточный тип, уверенный и страстный. Но меня не трогает совершенно. Я гляжу на часы – начало второго. Ничего себе! Это что, я уже почти целый час здесь нахожусь?

– Торопитесь? Не хочется вас огорчать, уважаемая Ксения Андреевна, но вам придется сегодня опоздать, – усмехнулся мужчина.

Странная манера у него говорить – медленно, даже лениво как будто, но какая-то в голосе энергетика чувствуется: то ли скрытая страсть, то ли угроза… Наконец до меня доходит, кто это. Так его зовут Николай Алексеевич? Высокий. Волосы длинные. И как я сразу этот голос не узнала? Ведь он с ярко выраженными индивидуальными особенностями… Да, подзабыла, видать, уже.

– Язычник.

Он с интересом смотрит на меня, а у меня внутри все холодеет от страха. Да, мне страшно, потому что я не знаю, как себя вести.

– Ну что ж, тем лучше, – говорит он, слегка прищурив глаза. – Раз все всем понятно, приступим к делу.

– К какому делу? – я спрашиваю, просто чтобы не молчать, при этом ноги меня уже не держат, и я прохожу в глубь кабинета и опускаюсь на диван. Снимаю кожаную куртку и кидаю ее вместе с сумкой в угол дивана.

– Вы действительно незаурядная женщина, – усмехается Язычник. – Неужели совсем не боитесь ничего?

– С чего вы взяли, что не боюсь? Очень даже боюсь. – Внутри у меня все трясется, и я не вру нисколько.

– Хорошо держитесь.

– А откуда вы меня знаете? – Я задаю этот вопрос потому, что очень хочу задать другой. Мне не терпится спросить: «Что вам от меня нужно?» Только знаю я ответ и не хочу слушать про свое недалекое будущее – страшно.

– У вас работает мой сосед, он много рассказывал, какая вы замечательная, как много знаете. По-моему, он тайно в вас влюблен. Мне стало любопытно, захотелось посмотреть, и я зашел на раскоп. Мальчик не обманул: вы необыкновенная – и красивая, и бесовское в вас что-то есть. – Он помолчал немного, потом подошел к дивану, на котором я сидела, и сел рядом. – Мы могли бы быть вместе… – Он пристально глядит мне в глаза, и я непроизвольно усмехаюсь. В голове мелькает фраза: «Какая самонадеянность!» – однако произносить вслух я это не решаюсь – страшно.

– Но в вас влюбился Командир, – Язычник откидывается на спинку дивана и пожимает плечами. – Не повезло.

Я молчу.

– Почему вы не спрашиваете, кому не повезло?

– Потому что и так понятно, что всем не повезло. И мне, и Командиру, и вам.

Он усмехнулся.

– Ситуацию можно исправить, что мы и попытаемся сделать. Пусть повезет хотя бы мне. Отдайте мне свой телефон. – Язычник протянул руку, и я послушно достала свой мобильник, проверила, что он выключен, и только тогда отдала.

Он снова усмехнулся, но ничего не сказал, только встал и подошел к своему столу. Порывшись среди бумаг, достал свой мобильный телефон.

– Может, все-таки хотите чаю? – Он нажал какие-то кнопки на телефоне.

– Нет, не хочу, спасибо. – Черт его знает, какой у него чай, может, траву какую подсунет, и буду я сонная или невменяемая какая-нибудь.

– Здравствуй, Командир, – говорит он в трубку, – да, это я.

В голове у меня начинает гудеть. Этот шум, этот гул так силен, что я даже не слышу, о чем он говорит со Стасом. Вот оно что! Значит, он решил шантажировать Стаса! Сейчас будет угрожать ему, что убьет меня, если тот не отдаст ему камень. Стас, конечно, камень отдаст, тут я не сомневаюсь нисколько, но я не уверена, что меня после этого отпустят. Боже мой, надо бы послушать, что он говорит, а я не могу совладать с собой – я так боюсь, что ничего не слышу. Я закрываю лицо руками, тру лоб и виски и встряхиваю головой. Надо послушать. Может, есть шанс?

– Конечно, еще жива, какой мне смысл тебя обманывать? И пока с ней все в порядке. – Язычник смотрит на меня спокойным взглядом. – Хочешь услышать? Не вопрос, сейчас я дам ей телефон.

Он подходит ко мне, но, прежде чем передать трубку, медленно и размеренно говорит, и от его голоса бегут мурашки по всему телу:

– Скажешь что-нибудь лишнее – я тебя убью, понятно?

Я молча киваю.

– Можешь сказать одно слово, – он протянул трубку.

– Но по одному слову он даже не поймет – я это говорю или подстава какая-нибудь. – Я не взяла телефон и посмотрела на Язычника почти спокойно. – Можно хоть фразу сказать?

Он усмехается:

– Ладно, фразу, но ничего лишнего.

Я беру телефон. В голове у меня заметались мысли: как сказать, где я? Как намекнуть, что меня можно найти через Сережу? Как дать понять, что Сережкин сосед, который позвал их в секту, и есть Язычник?

– Стас, – говорю я медленно, – позвони Максиму, он не дома, он у друга . – Я перевожу дыхание и сосредоточенно облизываю губы. – Скажи ему, пожалуйста, что ключ у соседей , а то он домой не попадет.

– Ксанка, – Стас явно пытается спросить что-то, но произносит совершенно банальное: – Как ты?

– Нормально, будь добр, обязательно позвони Максиму.

Язычник отбирает у меня трубку.

– Максим – это кто? – он спрашивает, подозрительно глядя на меня.

– Сын. – Я вру, но вряд ли он это знает.

Он кивает и снова подносит телефон к своему уху.

– Ну как, слышал? Видишь, все в порядке, – он немного помолчал, то ли слушая, что говорит Стас, то ли просто выдерживая паузу.

Наконец он снова заговорил:

– Интересная женщина, Командир, и дело даже не в красоте, правда? – Он засмеялся, и от его смеха мне опять стало плохо, и я опять с трудом понимаю, что он говорит, улавливая лишь отдельные слова: – Мне нужен камень… скажу… сначала деньги… не смеши… это и в моих интересах… – И что-то еще, какие-то слова, которые ни понять, ни запомнить я не в силах.