Последняя война - Кир Булычев

«Кажется, мы все-таки победили, – подумал Кудараускас. – Осталась еще проблема с кают-компанией. Но тут можно что-то придумать».

Кудараускас отключил звук кают-компании, оставив остальные помещения.

– Бауэр, Эмилия Кареновна, Кирочка, переговоры у нас временно прерваны – опять идет война. Незаметно впустите в корабль экипаж вездехода.

Защитники купола уже разглядели, в чем дело: они бежали навстречу вездеходу, и Райков кричал им что-то, размахивая автоматом. Пленные солдаты сжались в кучку при виде орущей толпы, но после нескольких слов человека, который шел сзади, успокоились. Мужчины из купола раскрыли крышку вездехода и вынесли оттуда Девкали. Другие помогли выбраться Малышу. Остальные вооружились автоматами и побежали к кораблю. Они слышали слова Кудараускаса.

Павлыш взобрался в тамбур и сказал Глебу:

– У нас рация не работала. Эти бандиты ее поломали, еще когда Антипина вытаскивали. Но до ходовой части не добрались.

В дверях тамбура стояла толпа автоматчиков.

– Куда идти? – спросил один из лигонцев.

– Сейчас Кудараускас скажет, – ответил Павлыш. – Кудараускас в курсе дела.

Кудараускас и в самом деле был в курсе дела. Он включил кают-компанию и сообщил капитану по-английски:

– Здесь все в порядке. Они у нас в руках. Не озлобляйте этих. Через минуту все кончится.

– Свет вырубать не нужно будет?

– Обойдемся, Геннадий Сергеевич, – заверил Кудараускас. Он знал, что Павлыш и его спутники уже у дверей.

Генерал с пистолетом в руке прислушался к приближающимся шагам за дверью. Он кивнул солдату:

– Скажи им, чтобы вошли.

Солдат открыл дверь и выглянул в коридор.

– Входите.

Чьи-то сильные руки рванули солдата в коридор, он исчез, и на его месте в широко распахнувшихся дверях показались Павлыш с Бауэром. За их спинами стояли другие люди. Павлыш уверенно, будто никогда в жизни не расставался с ним, держал автомат.

– Сдайте оружие, генерал! – приказал он.

За спиной генерала звякнул пистолет солдата. Тот бросил его в то же мгновение, когда Павлыш открыл рот.

Генерал обернулся. Пистолет дрогнул в его руке. Он зажмурился и выстрелил себе в голову.

6

Антипин попытался пошевелиться. В камере было темно. Темно и в коридоре. Правда, в коридор откуда-то попадает слабый свет, потому что видно, что дверь в камеру приоткрыта. Антипин попробовал шевельнуть ногами. Ноги тоже были связаны. Антипин вытолкнул языком кляп изо рта – солдат заткнул ему рот кое-как. Плоская ножка солдатской койки была совсем рядом. Антипин подполз к ней и стал пилить веревку об острый металл. Солдат связал его профессионально. Непрофессиональной была только веревка. Она подгнила, а другой не было. Через несколько минут она лопнула. Антипин сел и долго растирал онемевшие руки. В подземелье было тихо. «Странно, – подумал он, – что дверь оставили открытой». Антипину казалось, что, когда он был без сознания, кто-то звал его, за дверью стучали шаги, но это могло быть плодом воображения. Антипину хотелось, чтобы его звали и искали. В подземелье было даже глуше, чем обычно. Казалось, что все ушли оттуда навсегда. Антипин развязал ноги. Но сразу встать не смог. Ноги отказывались держать его.

Наконец Антипин выбрался в коридор. Свет в коридоре не горел, и лишь сзади, из бокового прохода, пробивался слабый луч.

Туда Антипин и поплелся, опираясь на стену. Он был настолько измучен и избит, что шел не таясь, не слыша собственных шагов и не заботясь о том, услышит ли его кто-нибудь. Саднила шишка на голове – солдат основательно ударил его автоматом, кровь на лице ссохлась сухой коркой и стянула кожу.

Антипин свернул в освещенный коридор, не зная еще, куда идти, кого искать. Снежина уехала, но остальные? Где остальные? Он чувствовал, что подземелье пусто, что никого в нем не осталось. Но чувствам не всегда можно верить, особенно если с тобой грубо обращались и били по голове. «Теперь меня ребята не узнают», – Антипин хотел улыбнуться, но улыбки не получилось.

Перед одной из дверей Антипин остановился. Из-за нее доносился голос. Сухой, знакомый голос Вапраса. «Сейчас все узнаем… Только надо казаться сильным…» Он нажал плечом на дверь, и та легко открылась.

Вапрас, кричавший что-то в телефонную трубку, обернулся при скрипе двери. В руке у него был пистолет.

– Кто там?

«Ну, у Вапраса вид похуже моего, – подумал Антипин. – Вот-вот помрет».

– Это всего-навсего я, – ответил Антипин. – А вы ждете, когда за вами придут?

– Бессмертный! – кричал в трубку Вапрас. – Бессмертный!

Он бросил трубку. Сунул в рот комок жвачки. Взял со стола отобранную у Кори коробочку лингвиста и гостеприимно указал рукой на кресло, делая над собой усилие и на минуту превращаясь снова в прежнего генерала.

– Садитесь. Значит, вас забыли?

– Кто забыл?

– Ваши, когда бежали отсюда. Ну ничего, здесь вы будете в надежных руках. У ваших все равно нет скафандров. Они умрут, пока доберутся до корабля. Да и к тому же будет поздно.

– Почему? – полюбопытствовал Антипин. То, что Павлыш и остальные убежали, было хорошей новостью.

– Да потому, что сейчас мой отряд подходит к «Сегеже». И на ее борту находятся мои люди. С минуты на минуту «Сегежа» перестанет быть вашей. Она станет моей. Моей!

– Значит, пока еще не стала? – спросил Антипин.

– Погодите.

Загорелась лампочка вызова на рации.

– Кто говорит? Бессмертный? Что?

Антипину был слышен голос в рации. Это был очень знакомый ему голос Павлыша.

– Вапрас, – говорил Павлыш. – Генерал ваш только что кончил жизнь самоубийством. Отряд в плену у нас. Какие будут дальнейшие указания?

– Кончайте безобразие! – возмутился Вапрас. – Дайте трубку кому-нибудь из моих людей!

Вапрас говорил с офицером-отрядником, кричал что-то, угрожал, потом бросил трубку на стол и обхватил голову худыми жилистыми руками. Трубка еще продолжала говорить, увещевать Вапраса. Вапрас поднял голову. Он был уже спокоен безразличным спокойствием мертвеца. Осторожно положил трубку на рычаг. И тут заметил Антипина.

– Ну и что? – спросил тот.

– Они предлагают мне сдаться. Они сейчас выезжают сюда, чтобы забрать вас и меня. И больных солдат в госпитале.

– Ну что ж, надо сдаться, – ответил Антипин. – Я вас обижать не буду и обещаю забыть, как вы умеете драться.

– Я бы на вашем месте не шутил. Ваши предложения неприемлемы. Я хочу показать вам кое-что. Вы можете идти?

– Могу.

– Жаль совершать последнее дело в жизни без свидетелей. А вы удобный свидетель, который умрет вместе со мной, – сказал Вапрас, когда они шли по коридору.

– Тогда вам придется долго жить.

– Да, кстати, не подумайте, что можете со мной справиться. У меня пистолет, а у вас его нет. Еще час назад я был господином этой планеты. Я надеюсь и умереть им. Я не собираюсь принимать, как собака, пищу из рук доброго хозяина. Надеюсь, после того, что мы с вами сейчас сделаем, на нашу тихую мертвую планету больше не будут прилетать милостивые пришельцы.

Вапрас включил дрезину и даже помог Антипину взобраться на нее.

– Приходится вести дрезину самому, – сказал Вапрас, – последний здоровый простолюдин удрал вместе с вашими. Мне надо было догадаться, что он может на это пойти. Откровенно говоря, я наделал массу ошибок. Мне, конечно, следовало бы договориться с вами. А уж потом, когда вы улетите…

Дрезина завернула в боковой туннель, такой же высокий, как и главный, и через несколько сот метров остановилась перед очередной стальной дверью.

Вапрас соскочил с дрезины и подошел к пульту у дверей. Двери медленно раздвинулись.

За ними обнаружился обширный зал с длинным низким пультом у одной из стен. Посреди зала стояли три ракеты, до половины погруженные в колодцы.

– Как видите, – тоном любезного хозяина говорил Вапрас, – здесь у нас сохранились три тактических ракеты с атомными зарядами. Ну и, кроме того, чтобы уж вы все знали, в крайнем закрытом колодце лежат две запасные боеголовки, то есть две атомные бомбы. И все это хозяйство можно оживить немедленно. Следуйте за мной. Вот телефон. Сейчас мы позвоним на корабль и честно предупредим, что жить осталось им совсем немного. Вам плохо? Да, вы очень ослабли. Ничего, через несколько минут это не будет играть для вас ровным счетом никакой роли. Мы с вами останемся единственными, не считая больных, людьми на этой планете. И тогда вся наша аптека к вашим услугам. Вы научитесь жевать жвачку…

Генерал Вапрас поднял трубку телефона и вызвал «Сегежу». Ему доставляло удовольствие глядеть в это время на Антипина. Когда тот хотел подойти поближе, Вапрас почти игриво погрозил ему пистолетом: сиди, мол.

– «Сегежа»? – спросил Вапрас. – Говорил хозяин Муны, генерал Вапрас. Соедините меня с капитаном…

Вот видите, как хорошо, – обернулся Вапрас к Антипину. – Они даже не отключили рацию. Они хотят со мной договориться. Они боятся меня… Капитан Загребин? Я не имею чести знать вас лично, но я хочу вас предупредить, что через минуту, а может, две, а может, пять – как мне захочется, – я выпущу в вас ракету с атомной начинкой. Нет, зачем же разговаривать? Уже все ясно. Я проиграл последнюю войну. Вы ее выиграли. И я хочу взять реванш. Нет, поздно. У меня тут сидит ваш друг Антипин, но я его к телефону не подпущу: телефон стоит на пульте, и Антипин может мне помешать. Хотя он и не в таком состоянии, чтобы быть серьезной помехой. Ну, прощайте, до встречи на том свете. Я к вам присоединюсь через несколько лет. У нас под землей плохой климат.