Только играй - Елена Филон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лучше нам к ним не лезть, – будто прочёл мои мысли Винс и кивнул на пустые стулья вдали от взбесившихся орангутангов, каждый их которых пытался доказать, что он альфа-самец.
Устроились в уголке и принялись шевелить извилинами, как выразился Шейн. И чем такого, как он, вообще можно удивить? Есть, конечно, один вариант: сниму парик – за фантазию точно сто баллов накинет. А потом и направление на выход выпишет.
Мучительно вздохнула, уткнула локти в колени и спрятала лицо в ладонях.
– Можешь сказать про свой абсолютный слух, – спустя несколько минут предложил Винс.
– Шейн поздравит меня и помашет на прощание ручкой, – я покачала головой, откинулась на спинку стула и вытянула ноги. – Этим Шейна Бенсона точно не удивишь. Не той породы.
– Ты что, его знаешь?
– Нет, – хмыкнула, наблюдая за суматохой в другом конце зала, – моя сестра ему полжизни посвятила.
– О-о-о…
– Не говори.
Двадцать минут истекли, и участники шоу, по-прежнему галдя, так и не сумели должным образом договориться и, совершенно забыв про цивилизованность, толкаясь, бросились к двери, за которой ожидал наш приглашённый судья.
– Придумал что-нибудь? – спросила я у Винса.
Тот, сомневаясь, пожал плечами:
– Кое-что…
– Так иди, растолкай их! – пробасила я и с энтузиазмом кивнула на дверь. – Если есть идея, чего сидишь? Какая ещё очередь?! Нам сотни раз говорили, что на шоу каждый сам за себя.
Винс неуверенно усмехнулся:
– Нет, Мики…
– Что нет? Давай же, иди! Это твой шанс!
Прошло полчаса, как началось прослушивание. Все это время я наблюдала, как участников одного за другим буквально вышвыривают обратно за дверь. Винс всё же решился и поднялся со стула. А я осталась смотреть, как оставшиеся кандидаты продолжают спорить, толкаются у двери и не дают конкурентам прохода.
Некоторые личности, с полным отсутствием фантазии, судя по всему, возвращались уже спустя секунд пятнадцать. А некоторые, наоборот, находились наедине с Шейном сверх положенного времени. А время-то всё убегало…
– Даже не вздумай сунуться, Харпер! – ухмыльнулся мне один из оставшихся в очереди парней – Райли Блейк, кажется. – Ты последний. Твоя рожа и так всегда впереди всех. Останется время, тогда и пойдёшь.
О, да. И оно осталось! Ровно тридцать секунд!
Впрочем… какая разница? Ничего путного я всё равно не придумала. Говорят, бегемоты самые глупые создания на земле… Вот сейчас я чувствую себя в непосредственном родстве с этими животными!
Набрав в грудь побольше воздуха, я переступила порог. Дверь за моей спиной захлопнулась, и тут же раздался голос Шейна, сидящего в кожаном кресле по центру небольшого пустого кабинета:
– Фамилия?
– Харпер.
Шейн сделал запись в маленьком блокноте и бросил взгляд на наручные часы с толстым серебристым браслетом:
– У тебя двадцать секунд, Харпер.
Лицо сдержанное, непроницаемое. Взгляд карих глаз строгий и сосредоточенный. На губах ни намёка на улыбку. А брови слегка приподняты в ожидании.
В ожидании моего провала.
Переминаясь с ноги на ногу, покосилась на ближайшую камеру.
С каких пор у меня проблемы с красноречием?
«Ну же, скажи хоть что-нибудь! Что ты как идиотка?!»
– Десять секунд. И я ухожу, – бросил Шейн.
Нервно сглотнула, до боли прикусила нижнюю губу и напряжённо поглядела на Шейна.
– Пять секунд, – тот был спокоен.
Чёрт…
– Четыре.
Удивить! Всего-то удивить Шейна Бенсона! Пустяк какой!
Чем его удивить?! Что за ненормальное задание?!
– Три.
И как Тейт его терпит?
– Два.
Удивить…
– Один…
– Да пошёл ты, – выпалила я с выпученными от мысленных натуг глазами.
Шейн застыл в кресле. Даже моргать перестал.
– Я и без твоего одобрения всего добьюсь, ясно? – решительно заявила я, продолжая «удивлять». – Меня услышат, можешь не сомневаться! Вне зависимости от того, в какой группе буду играть. Ещё сам на мой концерт придёшь. Так что, да… пошёл ты, Шейн Бенсон.
Глава 21
– Ещё несколько лет назад за такое я бы заставил тебя умолять меня о прощении, – изрёк Шейн, с внушительным видом поднявшись с кресла.
– Я не со зла, – процедила я, не сводя напряжённого взгляда с его лица.
Бровь Шейна озадаченно приподнялась, он сложил руки на груди и сделал несколько шагов по направлению ко мне:
– Может, ещё и извиниться хочешь?
Не ответила. Просто пожала плечами в стиле «Да я тут вообще мимо проходила». И Шейн вдруг беззлобно усмехнулся:
– Тебе повезло, что с тех пор я сильно изменился.
«Да уж. Интересно, что бы он мне вместо гитары разбил? Голову?»
Шейн не сводил с меня позабавленного взгляда:
– Ты сегодня один из самых больших оригиналов.
– Ты ведь сам просил тебя удивить.
– Считаешь, что удивил?
– Хотя бы попытался…
– Я смотрел выпуски шоу, – сменил тему Шейн на глубоком вдохе и, усмехаясь, продолжил: – Теперь понимаю: прозвище, которое дал тебе Джаред, вполне себя оправдывает.
Я потупила взгляд, потому что смотреть в его тёмные глаза не хватало смелости. Уж слишком проницательным кажется взгляд. Ещё хуже, чем у Калеба, честное слово! Будто душу, как открытую книгу, читает! К тому же мне чертовски неудобно за то, как закончилась моя попытка пройти испытание, ведь сказанное мной было не совсем правдой. Всего-то попытка удивить…
Вот что значит вгрызаться в возможно единственный шанс зубами и рвать до победного конца.
Некоторое время Шейн молча смотрел на меня в упор, а когда я наконец смогла взять себя в руки и подняла на него твёрдый взгляд, он заговорил:
– Можешь идти. – Вновь поглядел на наручные часы. – Я и так с тобой тут задержался.
Облизала губы.
– А я…
– Не совсем уложился во время.
С пониманием закивала.
– Но в шоу останешься. Пока что. Сегодня я выбираю, кого отчислить, вне зависимости от мест в таблице, – с улыбкой добавил Шейн, и моё лицо вытянулось в удивлении. – Хоть ты и чудик, но смелый. И уверенный в себе, что немаловажно… Но в следующий раз так просто не отделаешься. Понял?
– Д-да… д-да… Да!
Шейн издал смешок, покачав головой, хлопнул меня по плечу и направился к двери, как я вдруг опомнилась и неловко промямлила:
– Шейн, а… можно мне кое о чем тебя попросить? Это займёт полминуты, честное слово! Мне очень неудобно отрывать тебя от дел, но если не сделаю этого, моя сестра объявит награду за мою голову.
Автограф с пожеланиями – всё, на что я рассчитывала. Но когда после моего коротенького рассказа о больной любви Хизер к его персоне (имён, разумеется, не упоминала) Шейн взял в руки свой мобильный и попросил продиктовать её номер, я и вовсе обомлела.
– Что? – он взглянул на меня с блуждающей усмешкой на тёмно-вишнёвых губах. – Мой номер засекречен. Отправлю ей эсэмэс и фото, мне не сложно. Ну? Уснул, что ли? Времени нет! Говори номер сестры.
– Она умрёт…
– Что?
– …от счастья.
И Шейн вновь рассмеялся.
Вот таким неожиданным образом мой долг перед Хизер был оплачен. Стоило загрузиться в автобус, как от неё тут же поступил звонок. И даже когда я сбросила вызов, она продолжала настойчиво меня доканывать. После чего перешла на эсэмэски огромными буквами о том, что сегодня самый счастливый, невероятный и потрясающий день в её жизни. И что этот день теперь станет главным её праздником в году! К чёрту день рождения!
Я довольно усмехнулась и, всё ещё не веря в собственное везение, для чего-то открыла переписку с Калебом. Опомнилась. Убрала мобильный подальше.
Осталось придумать сюрприз для Эстер. Завтра у неё день рождения.
Что ж… если идти, то идти до конца. Хуже уже не будет. Да и на что не пойдёшь ради родных и близких?
Так я думала. В очередной раз подтверждая отсутствие у себя здравого смысла.
Вновь открыла переписку с Калебом.
«Пирс у колеса обозрения. Завтра. Шесть вечера», – набрала сообщение и, пока не передумала, тут же нажала «Отправить».
По возвращении в коттедж Вонг собрал всех в холле и после затянувшейся вступительной речи продемонстрировал изменившуюся таблицу, которая вмещала в себя двадцать семь мест. И я была там – на двадцать пятой строке.
– Чёрт! Харпер! Как ты это сделал, чтоб тебя… – тут же раздался чей-то недовольный шёпот.
– Как он прошёл?
– А ты умеешь удивлять, – усмехнулся Винс, занявший девятнадцатое место.
FB в полном составе выстроились у лестницы, одобрительно кивали и поздравляли всех, кто прошёл в следующий тур. Все, кроме Калеба. Тот выглядел мрачнее тучи, то и дело одаривая меня хмурыми взглядами.
И вот он – первый раз за всё это время, когда что-то неприятно-болезненное кольнуло в области груди. Что это? Чувство вины? И почему у победы вдруг появился такой горьковатый привкус? Ну вот… теперь ещё и совесть начинает мучить за всё, что натворила. И странное дело: больше всего это ощущается, когда смотрю на него.
