Исчадие Кромки. Часть 2 (СИ) - lanpirot

Я резко выдернул меч из ножен, и со всего маха зарядил тяжелым шаром в его рукояти по хрустальной крышке гроба. Да и еще и Силы в этот удар вложил преизрядно, чтобы уж точно наверняка.

— Нет! — заорал богатырь, пытаясь мне помешать, но было поздно.

Прозрачная крышка домовины, звонко тренькнув, лопнула, осыпав неподвижно лежащую в гробу красавицу миллионом мелких осколков, ни один из которых не причинил ей вреда.

— Что ты натворил, старик⁈ — горестно воскликнул богатырь, схватившись руками за голову. — Она же теперь…

— Что теперь? Что? — рявкнул я, с размаху вгоняя меч в каменный пол.

К моему изумлению меч Чернобога легко пробил камень и остался торчать из него, как меч пресловутого короля Артура.

— Как теперь сохранить её тело? — Всё еще не веря, что я на его глазах совершил настоящее святотатство, воскликнул Иван.

А я к этому моменту уже знал, что надо делать в таком случае. Да любой ребенок даже в моём времени знает, что нужно делать со спящими принцессами.

— Любишь её, Ваня? — тихо произнес я, положа руку на крепкое плечо богатыря.

— Да! — воскликнул Иван, глядя на меня исподлобья.

— Ну, так и чего тебе надобно, Ванюша? — не отводя взгляда, спросил я. — Ты же лучше меня знать должен, что настоящая Любовь побеждает любое Колдовство!

Иван продолжал непонимающе глядеть на меня своими бездонными голубыми глазами. Черт, да неужели он не понял? Смог бы он протянуть на белом свете столько лет, если бы не отдавал все свои силы поиску настоящей Любви? Ведь именно она вела его всё это время и не давала умереть!

Не знаю, кто там сейчас заведует этой поистине Божественной Силой, Афродита, Венера, Иштар, Фрейя, или наши, отечественные Макошь или Лада — не важно! Даже в христианстве, как утверждали Апостолы: Бог есть Любовь, и пребывающий в Любви пребывает в Боге, и Бог в нем! Так что у Ваньки получится — зуб даю!

— Ну и чего ты вылупился на меня, как баран на новые ворота? — не придумал я ничего лучшего. — Целуй свою ненаглядную! Да покрепче целуй своё сокровище!

Ванька продолжал переминаться с ноги на ногу, не смея сделать это решительный шаг. Боялся. Понимаю, вероятность положительного исхода невелика. Всёж-таки руководством к действию являются какие-то сказки. Но где-то внутри меня крепла уверенность, что всё у него обязательно получится.

Иван на подгибающихся ногах подошел к хрустальному гробу. Наклонился над своей суженой, которую искал вот уже добрых восемь веков и дрожащими пальцами прикоснулся к её сложенным на груди рукам.

— Они теплые… Гасан Хоттабыч… — пораженно прошептал он. — Она живая! Живая!

— Живая, конечно! А как же еще? — произнес я тихо. — Спит она просто. Вечным сном спит. Так разбуди же её, герой!

«Ты, главное, сам в это верь, парень! — подумал я. — И тогда тебе не страшны будут никакие Темные Чары!»

Ванька порывисто наклонился еще ниже и осторожно коснулся своими губами коралловых губ спящей красавицы. Сердце витязя так громко бухнуло в его груди, что даже я это услышал. Но ничего не произошло…

Я едва не выругался в голос, когда своды древней усыпальницы неожиданно вздрогнули. Потайной склеп качнуло так, что я едва на ногах устоял. А с улицы донесся какой-то гулкий рокот, словно на дворе разразилась чудовищная гроза. Гром слышен был даже за толстыми стенами этого скорбного места.

А вот хрустальный гроб даже не покачнулся на своих цепях, зато «мертвая царевна» неожиданно широко распахнула глаза и вдохнула застоявшийся воздух гробницы полной грудью.

— Как же долго я спала, Ванечка! — произнесла она тихо, обвивая руками шею своего любимого. — Но я знала… всегда знала, что ты меня обязательно найдешь!

Не говоря ни слова Ванька крепко прижал свою «проснувшуюся» невесту к груди, и впился в её губы долгим и страстным поцелуем. Неожиданно их слившие фигуры подернулись невесть откуда взявшимся туманом, и «истончились» в нём, покуда совсем не исчезли.

— Вот и сказочке конец… — обескураженно произнес я, не предвидевший такого неожиданного финала.

— Интересно, а куда они перенеслись? — Почесав за ухом задней лапой, произнес говорящий кот. — И кто им всё это устроил?

— Наверное туда, — пожав плечами, ответил я, — где они будут счастливы. Хватит с них страданий! А вот кто им это устроил — большой вопрос. Но запомни, Матроскин, что если я узнаю, что вместо счастливых дней кто-то просто решил над ними посмеяться, я обязательно найду этого урода и…

— О, мессир, я даже не сомневаюсь, что ему очень не поздоровится! — сделал правильный вывод из короткого, но очень экспрессивного спича мой хвостатый помощник.

— Это еще легко сказано, — хищно улыбнулся я. — Ну, что, мой пушистый друг, пора нам покинуть это мрачное и негостеприимное место?

Совершенно с вами согласен, мессир! — поддержал меня Матроскин и, распушив свой длинный хвост, бодро направился к выходу.

После затхлого мрака подземелья, яркий свет солнца и свежий воздух вызвали у меня неожиданное головокружение и дрожь в ногах, причины которых я так и не понял. Вроде бы и не устал, и Сил Магических потратил самую малость, а вот отчего-то сомлел на воздухе.

Немного отдышавшись, мы с Матроскиным завалили камнями вход в подземелье, пересыпав «тайный вход» в усыпальницу прелыми листьями и сухой травой.

— Здорово схоронили, теперь это добро никто и не сыщет! — весело мяукнул говорящий кот. — Да и не сунется в ближайшее время после такой веселухи с Горынычем, которую мы тут устроили. Посидим на дорожку, мессир? — предложил он, уже зная о моих привычках.

— Посидим, хвостатый! — Я присел на прогретый солнечными лучами камень, с наслаждением закурил папироску и закрыл глаза. Кот примостился рядом, и принялся вылизывать припорошенную пылью шерсть.

— Готов к дальнейшим приключения, Матроскин? — спросил я, когда табачок совсем сотлел.

— Всегда готов, мессир! Как пионер! — ответил четвероногий прохвост, успевший, видимо, подсмотреть этот отзыв у меня в голове.

Иначе, откуда бы он это узнал? Я погрозил Матроскину пальцем и оторвал зад от удобного тепленького камня. Однако, не успел я сделать и пары шагов, как древнюю усыпальницу Ясноглазки сотрясла чудовищная дрожь. Опора под моими ногами неожиданно исчезала — курган в мгновение ока провалился в какие-то неведомые глубины, откуда пахнуло нестерпимым жаром и серой. А мы с Матроскиным со свистом полетели в море кипящей лавы, разверзнувшееся под нашими ногами.

Я быстро справился с изумлением и, зачерпнув Сил из Резерва, благо он еще «не показал дно», активировал Гравитационный Дар. По идее, я должен был спокойно зависнуть над огненным адом, схватив за шкирку кота, но этого отчего-то не произошло. Мой Дар отказался работать, и мы с Матроскиным продолжали со свистом падать в распахнувшееся жерло вулкана.

Раздумывать времени не было, поэтому я принял единственное решение, которое позволило бы сохранить жизнь хотя бы говорящему коту. Я на лету перекинулся в свое Сумеречное Состояние, а затем, размахнувшись, со всей дури отшвырнул от себя Матроскина. Кот, набрав скорость, кувырком полетел к краю пролома по крутой дуге, а я с облегчением выдохнул — он должен был приземлиться за пределами огненного пролома, появившегося на месте исчезнувшего кургана.

— Я найду тебя, Матроскин! — мысленно телеграфировал я своему помощнику и другу, к которому уже успел основательно привязаться. — Только выживи здесь, хвостатый!

— Не беспокойтесь на этот счет, мессир! — Отбил ответочку говорящий кот. — Только не забудьте меня найти…

Мысленный голос кота затух, как-будто бы заглушенный какими-то помехами. То ли клокочущая внизу лава создавала возмущение, препятствующее Ментальной Связи, то ли что-то еще, но вновь достучаться до Матроскина мне не удавалось.

Ну, ничего, главное, что живой. Вот выберусь из очередного дерьмища, в которое мне удается вляпываться с каким-то странным постоянством, и обязательно разыщу своего хвостатого напарника. Сроднился я как-то с ним…