Вождь. «Мы пойдем другим путем!» - Ланцов Михаил

- Что за квадраты? – Нахмурился адмирал.

- О! Это очень просто. Берется достаточно точная карта и расчерчивается на одинаковые квадратики. Потом они нумеруются. Артиллерийский офицер, получив такую карту делает домашнюю заготовку – рассчитывает углы наведения для каждого квадрата в отдельности и составляет табличку. Вот. Поэтому, когда наблюдатель по телефону сообщает им «квадрат двадцать», он смотрит в свою заготовку и вся батарея очень быстро наводится в нужное место. После чего незамедлительно открывается огонь. Корабль перешел в другой квадрат? Не проблема.

- Хм… ловко. А в ответ не прилетит гостинцев?

- Может, - честно сознался Педро. – Поэтому рядом с батареями мы уже откапываем окопы. Но весьма маловероятно. Уровень подготовки американских артиллеристов довольно низкий. Они о таких вещах не знают.

- А шести-семи миль нам хватит для того, чтобы гарантированно оторваться до ночи? – Задумчиво почесав затылок, поинтересовался адмирал Сервера.

- Должно, - пожал плечами Марадона. – Подумайте сами. Большая часть американского флота будет стоять на малом пару, то есть не сможет незамедлительно принять участие в погоне. Сколько им времени нужно на поднятие пара? Час, может быть полтора. И, кстати. Нашим кораблям нужно выходить таким образом, чтобы оба дестроера серьезно задержались и выдвигались уже в сумерках.

- Это еще зачем?

- При организации погони в хвосте рано или поздно окажутся броненосцы первого класса типа «Индиана». С их пятнадцатью узлами-то. Вот им можно и подарки послать.

- Вы думаете, это реально?

- Вполне. Полутьма и ночь – идеальная среда для торпедной атаки. Кроме того, такой наглости американцы точно не ожидают. Ведь они уверены в том, что они хозяева положения.

- Ну что же… это интересно.

- А вы боялись, - усмехнулся Педро. – И да, не забудьте обеспечить кочегарам нормальный отдых и питание. От них будет зависеть – сможете вы вырваться или нет.

- Кстати, а угольщик?

- Он выйдет из бухты ночью. Просто договоритесь о месте рандеву и все. Туда же, кстати, можно и дестроеры направить. Хотя, если бы не их поганая выучка, я бы предложил им злодействовать в темноте по полной программе. Американцы ведь пойдут освещенные как рождественские елки. Воевать одно удовольствие. Даже с нашими ужасными торпедами….

Совещание закончилось.

Однако адмирал Сервера не мог никак переварить тот когнитивный диссонанс от услышанного. Генерал-губернатор слушал как родного отца этого странного и весьма мутного полковника, который, по всей видимости, обороной и руководил.

- Да кто он такой? – С обидой в голосе поинтересовался уже немолодой адмирал.

- Официальный представитель нашего ангела-хранителя. Тому самому, из-за которого у тебя на флагмане стоят орудия главного калибра.

- Серьезно?

- Поверьте, дружище, с ним и всей этой войной столько тайн…

- Но почему ни о чем таком не знаю?

- Потому что вы к этим делам не были причастны. Я хотел бы рассказать много удивительных вещей, но не могу. В эту партию играем не только мы и американцы…. Там много участников.

- И вы доверяете этому мальчишке?

- У меня не остается выбора. Кроме того, если бы не он, то вся Куба полыхала бы от восстаний. И, если честно, то, что он предложил, мне нравится. Необычно. Неожиданно. Нагло. Но мне кажется - должно сработать.

- С прорывом – согласен. Вряд ли янки ожидают от нас такого. А вот с крейсерством у восточного побережья США… я не уверен, что из этой затеи выйдет что-то хорошее. Там очень оживленное судоходство. Меня легко поймают. Не топить же нам все встречные корабли?

- Поверь – даже трехдневная блокада нью-йоркского порта ударит по престижу США больнее, чем парочка пущенных ко дну броненосцев. Если мы хотим выиграть в этой войне, то должны не только обороняться, но и бить. Причем, бить по самому больному месту янки – их кошельку. Такой удар не скроешь. Как говорит Педро – нужно поставить им здоровенный бланш, чтобы издалека видно было. И особенно эффектно он будет смотреться, если ты сможешь уйти безнаказанным. А ты сможешь. Наш друг предложил хороший план, дающий тебе несколько дней свободного крейсерства в виду американского побережья….

Глава 4

28 июня 1898 года. Карибское море, недалеко от бухты Сантьяго-де-Куба

Мир продолжал меняться, искажая реальность…. Необходимость отпугнуть американцев от бухты, в сочетании с острейшей потребностью по приведению кораблей в порядок заставило адмирала Серверу тянуть время.

В чем были главные сложности?

Из оперативно решаемых бед имелась только одна – артиллерия. И если на броненосном крейсере «Кристобаль Колон» стояла вполне современная французская артиллерия фирмы Канэ. То на «красавцах» испанской постройки торжественно размещались поделки местных «умельцев» из фирмы «Онтория». Именно поделки, потому что назвать ЭТО пушками у Педро язык не поворачивался.

Поэтому, еще в 1895 году, на заре становления общества «Испанских патриотов» во Франции на заводе Канэ были размещены большие заказы «для береговых укреплений Испании». Да ладно большой – просто огромный! Почти две сотни пушек калибром стодвадцать миллиметров и два десятка по двести сорок. Все они были получены в срок и установлены на свои места в крепостях и фортах Испании. По бумагам. Реальность же оказалась совсем другой….

Именно вооружение броненосных крейсеров адмирала Серверы и отняло столько времени. Демонтаж «говноплюек» с заменой их на нормальные пушки, как главного, так и промежуточного калибра. Загрузка боеприпасов. Пристрелка. Калибровка дальномеров, которые смонтировали на корабли эскадры только здесь. Ну и «отпиливание» всякого шлака вроде малокалиберной артиллерии. Не пожалели даже трехдюймовки, оставив их только на дестроерах. Адмирал и капитаны на это пытались возмущаться, но авторитет полковника Марадоны был непререкаем. Сказал чугуний – значит иди и разгружай.

- Конечно, - подвел Педро итог, - стрелять вы как не умели, так и не умеете. Но теперь хотя бы есть из чего промахиваться.

Но то не суть.

Главное то, что за час до заката 28 июня 1898 года адмирал американской эскадры Вильям Т. Сэмпсон со своего мостика на броненосце «Айова» наконец-то увидел испанцев. Целый месяц томительного ожидания подошел к концу.

- Наконец-то! – Злорадно прошипел он, потирая свежий шрам на щеке. Эти проклятые обстрелы создали столько проблем! Теперь-то он отыграется. – Поднять пары до метки! Всей эскадре – действовать согласно плану.

Хотя диспозиция для боя выглядела не очень удачной.

С запада на удалении десяти миль от берега стояли на якорях бронепалубные крейсера «Нью-Орлеан» и «Ньюарк», которым добрый час развивать полную скорость. И броненосный крейсер «Бруклин», несший дежурство в полной боевой готовности. С востока же, на удалении семи-восьми миль располагались все броненосцы US Navy. Само собой, с едва теплящимися котлами. Какой-то ход они могли дать. Только те пять-шесть узлов в такой ситуации были совершенно бесполезны.

Адмирал Сервера перед выходом был проинформирован о диспозиции противника, поэтому действовал спокойно и уверенно, направив свои корабли между берегом и западной группой противника. Один «Бруклин» был ему не страшен. Тем более, если тот решится атаковать в зоне действия береговых батарей.

Коммодор Шлей все прекрасно понимал. Куда его четыре восьмидюймовки против восьми практически десятидюймовых пушек? Любой снаряд из них мог превратить его корабль в калеку. А несколько – уверенно утопить. Но он рискнул, надеясь перебить трубы хоть кому-то и выиграть время для броненосцев.

Но тут всплыла другая беда – американцы, следуя традиции тех лет совершенно не имели привычки стрелять дальше двадцати-двадцати пяти кабельтовых. Да и пушки имели с короткими стволами, не говоря уже об элементарном отсутствии дальномеров. А вот адмирал Сервера открыл огонь с запредельной для тех лет дистанции – сорок пять кабельтовых!

Как и ожидал Педро Марадона, орудия не заменили испанцам рук и навыков. Но очень сильно поправили статистику. Поэтому уже на седьмой минуте боя, не входя в зону действенного огня, «Бруклин» «поймал» три снаряда главного калибра и двадцать восемь – промежуточного. Отчего потерял ход, запылал, запарил и стал, приседая на нос потихоньку заваливаться.

Так что бой продолжался недолго.

Конечно, он коммодор тоже стал стрелять, поняв, что не успевает. Но что он мог сделать против такого чудовищного превосходства? Семь малокалиберных попаданий – это все, что ему удалось.