Там, за рекой - Михаил Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ребята, вот вы скажите, вам что, проблемы лишние нужны?
Когда ты растешь в поселке, подобные предъявы – это нормальная часть твоей жизни. Тут главное – не идти по тексту.
– А ты вообще кто? Что за вопросы?
Мгновение – и мужик, не ожидавший такой реакции, стушевался. Значит, не выросший на улице гопник, привыкший к подобному базару.
– Ты чего сразу бычить? Я же предупредить хочу. Давайте по-хорошему сворачивайте всю эту фигню. Что вы лезете везде, а? По кладбищам ездите, нос свой везде суете?
Я услышал достаточно. То есть не показалось, а это действительно какая-то еще сила, следящая за нами в этом пузыре. Я уложил лодку на место и вытащил баллонный ключ.
– Слушай, давай-ка ты будешь кошку свою дома предупреждать, а? – и замахнулся на него ключом.
На самом деле это было глупо, а то и очень глупо. И мужиков двое, и ствол мог у них оказаться с собой, травмат хотя бы. Но меня они почему-то так достали! На фоне всего, что с нами происходило, обычные гопники казались какими-то совсем уж несерьезными и неопасными. Не знаю почему. Наверное, потому что они были нормальные, живые, обыкновенные какие-то. От них не веяло всей этой потусторонней фигней. Ну гоблины какие-то – так что я за свою карьеру гоблинов не видел? Видел. И еще каких.
Мужики, пятясь, отошли к своему черному «Крузеру» с огромным кенгурятником. А что, такие еще ставят? Казалось, они вообще вылезли откуда-то из конца девяностых. И машина соответствующая, и вид. Они забрались в машину и наконец перешли на конвенциональный язык. Ничего нового, впрочем, но суть понятна. Чем-то мы с Наташей им явно мешали. Почему-то то, что мы делали, их не устраивало. Никак.
Я в ответ тоже загнул пару извилистых колен. Но было видно, что в открытый конфликт они не полезут. Не сейчас, по крайней мере. А вот какой-то подлянки, вроде сгоревшего дома, от них можно ждать запросто. Кстати, сгоревший дом. Тоже похожая на них история, те самые методы, которые можно ожидать.
Затем они закрыли окна, показав нам напоследок пару средних пальцев, и машина рванула с места. Мы с Наташей нервно, но дружно рассмеялись. Ну совсем эти товарищи не вязались со всем, что происходило вокруг нас. Вот реально, как будто они были из какой-то другой истории.
По пути домой Наташа высказала предположение:
– А помнишь, в письме Кузнецова было про появление реликвий из другой ветки реальности? Ну, которые не совпадают с нашей реальностью. Вот эти товарищи, хоть убей, как раз могли похожим заниматься. Толкать барахлишко иномировое за прайс небольшой. Если кто и умеет ходить между реальностями и чувствует себя как рыба в воде, то это вот такие серые мужички.
– Согласен. Держи ушки на макушке. Это может показаться, что они неопасные. Если со спины подойдут, и охнуть не успеешь. Особенно если они действительно делают на этом приличные деньги. Такие мужики быстро избавляются от всех, кто им мешает. Вспомни сгоревший дом Олич, вот это они легко могли сделать.
Наташа кивнула в знак согласия.
Мы доехали до дома, выгребли остатки еды из холодильника и практически молча съели их. За сегодня мы устали «по-взрослому». Я так определил это состояние, появившееся после тридцати. Когда вроде особо ничего не делал – ездил по магазинам, мотался, побеждая бюрократию в какой-нибудь налоговой. То есть вроде ничего сложного или серьезного. А к вечеру понимаешь, что устал как собака и делать не хочется вообще ничего.
Затем, так же молча, начали собираться ко сну. Наташа подошла ко мне и как-то очень буднично поделилась:
– Карпов, слушай, можно я с тобой в одной комнате лягу? Мне страшно очень.
– Да не вопрос, надо так надо. А чего боишься-то?
– Что я так же, как и вчера, уйду ночью. Понимаешь, я реально чувствую, что мне туда хочется. Даже не так – мне туда нужно, хоть убейся. Меня тянет уйти с ними, и, пожалуйста, просто не дай мне этого сделать.
Я кивнул.
Перед сном я еще раз обошел дачу по периметру, закрыл парники, собрал падалицу в ведро, поставил в сарай к еще трем таким же ведрам, наполненным портящимися яблоками. Вот хоть убей, прямо в этот момент я четче всего ощущал, что мы находимся в ненастоящем мире. В реальности тут уже были бы мои родители, отругали бы меня, несмотря на возраст, и бросились бы собирать урожай, спасать все гибнущие овощи и фрукты, закатывая их по банкам.
А здесь их нет. Они иногда пишут мне какие-то сообщения, но даже дозвониться до них не получается. Такого в моей нормальности просто не могло бы быть. Никак.
Когда я вернулся, Наташа уже спала, сбросив во сне десяток лет и превратившись в маленькую девочку. Сон делает всех моложе и беззащитнее. Проще всего окончательно влюбиться в девушку, когда посмотришь на нее спящую. Именно в такие моменты мы все выглядим открытыми и настоящими. Я хмыкнул, поправил одеяло и лег рядом с диваном на расстеленный спальник.
Вопреки всем предположениям, спали мы крепко и без происшествий.
Глава 27
С утра, за завтраком, мы пытались разработать хоть какой-то план. Получалось плохо, наверное, потому, что мы оба не понимали, что ждет нас в Никольском. Ну да, это первая психиатрическая больница, ныне Санкт-Петербургская городская психиатрическая больница № 1. Как и в Нижнем Новгороде, имени Кащенко, одного из крутейших психиатров своего времени. Кстати, в Питере можно было на равных услышать три варианта, куда тебя отправят: на Пряжку, в Скворцова-Степанова или в Кащенко. Все три варианта обозначали одно и то же – в сумасшедший дом. Город большой, страдающих головой людей много. Так уж исторически сложилось. Еще и климат подходящий. В общем, вариантов достаточно, это уж не считая диспансеров, по одному на каждый район города.
Но все они находятся, как я думал, в черте города. Та же самая Кащенко спокойно себе работает рядом с Троицким собором, по адресу: набережная Фонтанки, 132. Если вы отправитесь гулять по другому берегу Фонтанки, то обязательно зацепитесь взглядом за странный, неухоженный желтый дом за высоким забором, украшенным неровными витками колючей проволоки. Вот я всю жизнь считал, что это и есть основная Кащенко. Психиатрическую больницу в Никольском мы, будучи школьниками, так и называли – «психушка в Никольском».
Оказалось,
