Морской лорд. Том 2 - Александр Чернобровкин

23

Ранульфу де Жернону, графу Честерскому, я пока был не нужен. Он отвалил нам наградные: пятьдесят фунтов – мне и сто – моему отряду. И разрешил проводить еженедельную ярмарку в Беркенхеде. Вообще-то, давать такое разрешение может только король, но Честерская марка – территория с особым статусом, поскольку является приграничной, где почти постоянно идет война. Граф Честерский теоретически подчиняется королю, а на практике является полновластным правителем. Тем более, во время войны с королем. Насколько я знаю, Ранульф де Жернон не отдает королю Стефану налоги, собранные в марке от лица королевской власти, и пользуется королевскими лесами, как своими собственными.

Я отправился отслуживать Роберту, графу Глостерскому. По пути заехали в замок, оставили трофеи. Валлийцев с правого берега Мерси я отправил по домам, оставил только конных сержантов. Новобранцы показали себя с хорошей стороны, пообещал взять их в следующий поход, когда потребуется много лучников. Пока пусть занимаются хозяйством и хвастают трофеями перед односельчанами. Я отпустил домой Гилберта и оставил в замке Тибо Кривого. Когда замковая стража под его командованием, мне спокойней спится.

Возле Бристоля собралась внушительная армия. Здесь уже знали, что король Стефан удрал с позором из-под Линкольна. Пошли разговоры, что бог отвернулся от него, что правда на стороне императрицы Мод. Она все еще сидела в замке Уоллингфорд. Видимо, оттуда королевский трон казался ближе, чем из Бристоля. Те, кто привык держать нос по ветру, а таких среди рыцарей было большинство, в очередной раз клялись графу Глостерскому, что будут служить ему верой и правдой. Он делал вид, что верит им. А мне за партией в шахматы, признался:

– Странно, что тебе, чужеземцу, я верю больше, чем людям, которых знаю с детства.

– Может, и мне бы не верил, если бы знал с детства, – отшутился я.

– Кто знает… – философски молвил он, делая неверный ход.

Партию он проиграл, но не расстроился.

– Что-то мне подсказывает, что в этом году не будет активных боевых действий, – поделился граф Роберт своими мыслями. – Ты отбил у короля охоту нападать, а у меня не хватает сил, чтобы осадить Лондон. Поскорее бы Жоффруа захватил всю Нормандию!

– Не думаю, что это случится скоро: у него проблемы с деньгами, – высказал я свое мнение.

– Это проблема всех правителей, – отмахнулся граф Глостерский. – Что ж, займемся пополнением казны, чтобы было на что воевать в следующем году.

Пополняли казну мы набегами на деревни сторонников короля Стефана. Эта работа очень нравилась моему отряду. Добычи не много, зато и риска никакого. За месяц, который я должен был с девятью рыцарями отслужить графу за пять ленов, мы набрали большое стадо разного скота и набили всяким барахлом три кибитки и несколько захваченных возков. Со всем этим скарбом медленно и долго добирались домой.

После трехдневной пирушки я отпустил рыцарей с правого берега Мерси по домам. Заодно переправил туда часть трофейного скота, раздал в долг крестьянам своих новых деревень. Пусть богатеют. Будет что с них состригать в будущем. Заодно проверил, как идет строительство дорог и пристани в Ливерпуле. С дорогами пока было неважно, а вот пристань уже заканчивали. Приятно было осознавать, что закладываешь один из крупнейших портов Великобритании. Жаль, что в двадцать первом веке я не знал, что приложил руку к созданию Ливерпуля. Наверное, не плюнул бы лишний раз на тротуар.

Жители Беркенхеда очень обрадовались, что у них теперь будет еженедельная ярмарка. И мне достанется часть доходов от нее. Я отдал эти доходы на три года на откуп самому крупному беркенхедскому купцу. Смысл откупа в том, что купец платит мне оговоренную сумму, а сколько он соберет – это его дело. Главное, чтобы действовал по закону. На счет этого можно было не сомневаться: донесут мне сразу же. Да и честным путем неплохо должен заработать. Городишко растет не по дням, а по часам.

Как и монастырь бенедиктинцев, который там строится на деньги графа Честерского. Сооружение будет основательное. В том числе и в военном плане. Бенедиктинцы, в отличие от других монашеских орденов, занимаются не только молитвами, но и переписывают рукописи, то есть, распространяют знания. Еще монастыри бенедиктинцев, как и других монашеских орденов, выполняли функции гостиниц, госпиталей, библиотек, школ. Я решил, что это нужное заведение, и, не смотря на свои атеистические взгляды, выделил монастырю десять фунтов серебра на расширение школы. Я хотел, чтобы жители моих деревень были грамотными людьми. Хотя бы умели сосчитать, сколько человек во вражеском отряде. Будущий аббат монастыря Гамон де Маскай, контролирующий строительство, обозвал меня истинным христианином. Я договорился с ним, что монахи перепишут для меня несколько рукописей: Гомера, Аристотеля, Платона, Геродота, Тацита, Вергилия, Овидия и т. д. Не бесплатно, конечно. Аббат не знал и половины имен, которые я перечислил, но обещал расспросить о них более, как он выразился, сведущих монахов. Еще больше удивило Гамона де Маская, когда я попросил переписать авторов-греков как на латыни, так и на греческом. В его глазах читалось: куда катится мир, если рыцари знают латынь и греческий?!

Не успели мы отдохнуть после похода, как прискакал курьер от Ранульфа де Жернона, графа Честерского. У графа появился настырный противник Роберт Мармиум. Этот тип называл себя рыцарем, но действовал, как обыкновенный бандит. Он захватил монастырь возле Ковентри, выгнал оттуда монахов, ограбил церковь, а затем принялся методично разорять деревни графа Честерского. Не знаю, когда, сколько и на какое место насыпал ему соли Ранульф де Жернон, однако точно могу сказать, что место и количество были выбраны удачно. В действиях Роберта Мармиума чувствовались не столько естественная в эту эпоху жажда наживы, сколько желание досадить как можно больнее. Он не просто грабил и сжигал деревни. Он зверски убивал людей и развешивал изуродованные трупы на деревьях, передавая таким образом привет графу Ранульфу. В его отряде было не больше сотни человек. Только вот засели они в укрепленном монастыре. Графу Честерскому с его четырьмя сотнями солдат и рыцарей не хватало силенок на штурм. Или смелости.

– Я предлагал ему сразиться равными отрядами. Он выехал с дюжиной своих. Когда столько же моих рыцарей поскакали на него, то попали в ловушку – яму с кольями, – рассказал мне Ранульф де Жернон. В заключение сообщил невероятную по его мнению подробность: – Они добили раненых рыцарей.

– Значит, и мы с ним церемониться не будем, – предложил я.

– Делай с ним, что хочешь, – разрешил граф Честерский. – Как только убьешь его, считай, что отслужил мне в этом году. И получишь сто фунтов серебра.