Чистое пламя любви - Элейн Барбьери

По обе стороны от дороги до самого горизонта простирались тщательно обработанные поля сахарного тростника. Солнечные лучи ярко блестели на влажных от пота спинах чернокожих рабов, медленно двигавшихся вдоль ровных посадок. Уильям ехал между полей в Кингстон в роскошной отцовской карете, не обращая внимания ни на жгучее солнце, ни на душный, влажный воздух, ни на назойливых насекомых, вившихся вокруг лошадей и возницы. Все его мысли были поглощены предстоящей встречей. Ему не было дела до старого Куако, правившего лошадьми и посматривавшего на хозяина в явном замешательстве и тревоге. Рассеянно уставившись куда-то вдаль, молодой человек пытался обуздать мучительное нетерпение. Он не виделся с Аметист долгих три недели — целую вечность. Сколько важных вещей случилось за это время! Куако клялся и божился, что Аметист выздоравливает, и даже если она все еще слишком слаба, это не помеха для того, чтобы доставить ее на плантацию, — карета достаточно комфортабельна, и путешествие не отнимет у больной много сил. Уильям твердо решил, что не покинет Кингстон без Аметист, так как больше не в силах был выносить разлуку. Ее присутствие необходимо ему как воздух!

Юноша покачал головой и задумчиво улыбнулся собственным мыслям. До встречи с Аметист он был вполне доволен своей жизнью, но эта удивительная девушка внушила ему такую любовь, что без нее ему теперь и свет не мил. Господи! Подчас Уильяму даже становилось страшно — таким всепоглощающим стало это чувство. Если Аметист откажется вернуться с ним на плантацию… нет, об этом лучше вообще не думать. Черт бы побрал непомерную гордыню его родителей! У Аметист такая чуткая натура — она отлично понимает, что не устраивает их в качестве невестки. И все же рано или поздно им придется принять ее в семью — иначе они навсегда утратят сыновнюю любовь и уважение. Когда Аметист станет его женой, она, разумеется, оставит сцену, и тогда родителям легче будет преодолеть предубеждение против нее. В любом случае Уильям твердо решил, что сегодня он не потерпит отказа и во что бы то ни стало заберет Аметист из города, а как только она сможет сама встать перед алтарем, они сыграют свадьбу.

В эту минуту Уильям вдруг почувствовал чей-то напряженный взгляд — это Куако оглянулся на козлах и не спускал с молодого хозяина темных тревожных глаз. Но стоило ему заметить, что Уильям повернулся, и старик сделал вид, будто всецело поглощен дорогой. Это что еще за шутки? Уильям вспомнил, как мать чуть ли не силой навязала ему Куако в качестве кучера, настаивая на том, что он еще слишком слаб, чтобы самому править каретой. Уж не приказала ли она старому негру следить за ним?

По мере того как карета приближалась к заветному дому на Джонс-лейн, нетерпение молодого человека все больше возрастало. Еще никогда поездка до города не казалась ему такой долгой.

Наконец они прибыли. Уильям соскочил на землю, не дожидаясь, пока кучер остановит лошадей, и громко забарабанил в дверь. Как ни странно, на стук никто не ответил. Стараясь не поддаваться панике, молодой человек постучал еще раз и крикнул:

— Аметист, ты что, спишь? Тилли! Есть там кто-нибудь?

За дверью по-прежнему царила тишина. Набравшись решимости, Уильям вошел в дом, и его сразу неприятно поразил вид погруженной в сумерки пустой гостиной, в углу которой неподвижно застыла чья-то фигура.

— Тилли, это ты? Что случилось? И где Аметист?

Не в силах совладать с охватившим его страхом, юноша распахнул дверь в спальню, но там никого не оказалось. Ему в глаза бросилась аккуратно застеленная пустая постель.

Обмирая от страха, Уильям кинулся к Тилли:

— Ну же, говори, где Аметист?

Мулатка по-прежнему молчата, и Уильям, рывком подняв се на ноги, громко крикнул:

— Да не молчи ты, черт бы тебя побрал! Отвечай, где она?

— Аметист ушел, мастер Уильям, — глухо пробубнила несчастная женщина. — Он совсем ушел…

— Куда ушла? — У Уильяма кровь застыла в жилах. — Что ты имеешь в виду? Неужели Аметист скончалась? Господи, но ведь она уже выздоравливала! Нет, этого не может быть! Куда? Куда она ушла, Тилли! Ну же, выкладывай!

— Этот человек-обеа… капитан Стрейт… он брать Аметист с собой…

— Стрейт? Но как же это? Куако говорил, что он боялся сюда сунуться из-за лихорадки! И вообще он сегодня ушел в плавание…

— Да-да. — Тилли закивала. — Он приходил и брал Аметист с собой вчера вечером. Аметист совсем спать, и он носить ее прямо на корабль.

— Ублюдок! — выдохнул Уильям. От ярости у него потемнело в глазах. — Я сейчас же пойду к нему, заберу Аметист, а его самого пристрелю как бешеного пса!

Юноша уже готов был выскочить из дома, но Тилли схватила его за руку.

— Нет, масса Уильям. Слишком поздно. Корабль здесь уже нет. Аметист ушел… Совсем ушел…

— О, только не это! — Уильям стал белым как полотно. — Он ее не получит! Я во что бы то ни стало ее верну, а Дэмиен Стрейт пусть пеняет на себя!

Через минуту Уильям уже сидел в карете, катившей в сторону доков. Ерзая на сиденье от нетерпения, он всматривался в очертания кораблей, стоявших возле пирса.

Карета остановилась на набережной, и юноша кинулся к проходившему мимо матросу.

— Скажите, где стоит «Салли»? Мне нужно поговорить с капитаном…

— Ты сильно запоздал, сынок, — отвечал старый моряк. — «Салли» ушла еще на рассвете, аккурат с отливом!

— Послушайте, мне не до шуток! — все еще не сдавался Уильям. — Я должен знать правду!

— Черт побери, ты что, глухой? Я же сказал — она ушла на рассвете! А теперь ступай, пока не получил по шее!

Уильям оцепенел, не в силах смириться с ужасной правдой. Боже милостивый! Это неправда! Аметист… он не мог лишиться ее вот так… раз и навсегда…

Еще долго он стоял, не сводя глаз с равнодушных морских просторов, разлучивших его с любимой, и наконец глухо произнес:

— Господь свидетель, рано или поздно я отыщу Дэмиена Стрейта. Я достану его хоть из-под земли и заставлю раскаяться во всем, а когда Аметист снова вернется ко мне, прикончу его собственными руками!

Глядя в спину Уильяму Шеридану, Тилли не двигалась с места. Стараясь побороть боль утраты, она то и дело повторяла:

— Аметист… дитя моей души… его брать белый обеа… его уносить от меня… его больше нет… нет…

С утра мулатка уже успела побывать в доках. Она хотела кинуться в ноги страшному капитану и вымолить свободу для Аметист, но ее попросту не пустили на корабль. Ей ничего не оставалось, как стоять на пирсе и помутившимся от слез взором провожать «Салли». Что теперь станет с ее девочкой? Суждено ли им снова встретиться? Как поступит с нею капитан Стрейт, когда Аметист ему надоест? Бросит на произвол судьбы в далекой и страшной Филадельфии? Белый обеа похитил у Аметист возможность жить достойно, он разрушил ее репутацию — единственную ценность, которой располагала бедняжка…