Обнаженная дважды - Элизабет Питерс

Некоторые другие письма переслала секретарь Криса. Вторая группа писем была отправлена Бутоном, а третья — ее издателем. Некоторые конверты несли на себе штампы местного почтового отделения; на нескольких не было ни штампа, ни марки. Очевидно, их передали лично.

На лице Жаклин появилось злое выражение, когда она мельком просмотрела последнюю группу. Приглашение от местного отделения общества «Женщины в искусстве и литературе», в котором они просят ее присоединиться к их организации (взнос в двадцать пять долларов) и объявляют о будущем собрании. «Пожалуйста, приготовьте краткую речь приблизительно на один час… Наши ограниченные финансовые возможности не дают нам права предложить вам гонорар, но некоторые наши члены были бы рады разделить с вами ленч после вашего выступления». Еще одно приглашение выступить перед «Друзьями библиотек» на тему «Как у меня появляются идеи». Будет чай и печенье.

Жаклин доставила себе небольшое удовольствие, разорвав милую на вид маленькую карточку с рамочкой из анютиных глазок, приглашающую ее рассказать о том, откуда она черпает спои идеи. Если бы люди только могли себе представить, как такие вопросы бесят писателей! Жаклин до сих пор не знала ответа на этот вопрос. Если бы он у нее был, ей бы не пришлось терзаться над тем, как Ара собирается перехитрить свою порочную, прекрасную соперницу и сбежать из замка Темного бога. Писателю не нужна «одна» идея на книгу; их надо по крайней мере сорок. И само слово «появляются» было неправильным, так как предполагало, что вы получаете идеи, как если бы это был подарок. Вы не получаете идеи. Вы их выслеживаете, преследуете, боретесь, чтобы покорить их, гонитесь за ними с рогатиной и надеждой, и если вам улыбнется удача, то вы насадите на свою рогатину ту, которую вы спугнули из кустов, прежде чем эта хитрая бестия ускользнет.

Жаклин помяла пачку в руке и добавила ее к хаосу, царящему в ее сумочке. Может быть, она поговорит с женским обществом несколько позже. Обличительная речь была слишком хороша, чтобы отбрасывать такую возможность.

Она все еще читала местную печать, когда Том вернулся, неся заказанный ею стакан вина, а для себя чашку кофе.

— Все в порядке? — спросила она. — Если вы нуждаетесь в рабочей силе, я бы могла…

— Промыть салат? — Он улыбнулся Жаклин.

Очевидно, Том решил, что она действовала из самых лучших побуждений, что для нее характерно — и соответствовало тому впечатлению, которое Жаклин надеялась создать у него. Том был великолепен, даже когда выглядел угрюмым и надутым; когда же он улыбнулся, то был просто неотразим. Жаклин с возрастом и опытом развила в себе иммунитет против подобных мужчин, но она знала, как молодая женщина могла бы отреагировать на такие глаза и улыбку, на эти вытянутые ямочки. На бесенят, прыгающих в темных глазах. Промыть салат? Все что хочешь, душечка.

Однако подобные вульгарные мысли не задерживались в голове Жаклин Кирби, которая могла противостоять чарам таких потрясающих молодых мужчин, обремененных семьей.

— Думаю, что должна извиниться за прошлую ночь, — произнесла она.

— Вы имеете в виду Картера? Это не ваша вина, миссис Кирби. Возможно, я должен поблагодарить вас за то, что вы стимулируете наш бизнес. У нас уже остановилась пара репортеров. Не волнуйтесь, — добавил он. — Мы предупредили персонал. Никто из нас не выдаст ваше местопребывание, но я не думаю, что им не удастся выяснить, где вы находитесь.

— Пока никто меня не беспокоил. Я надеюсь, мистер Картер не приходил больше?

— Нет, не приходил. Я слышал, что он покинул город довольно неожиданно, где-то после полуночи. Сомневаюсь, что он вернется. Я знаю такой тип людей; в вашем бизнесе их очень много. Громкие разговоры, грязный язык, нет ничего святого.

— Он нападает на тех, кто слабее его, — согласилась Жаклин. — У него нет храбрости связаться с вами.

Том пожал плечами с трогательной смиренностью. Движение заставило все мышцы на его груди заходить ходуном. Он посмотрел на часы.

Жаклин почувствовала, что он ищет повод откланяться, и она перешла к делу.

— Я хотела поговорить с вами о Катлин Дарси.

Его ответ был слегка поспешным; должно быть, он ожидал этого вопроса.

— Я ничего не могу сказать вам. Я плохо ее знал. Она была старше…

— На три года, полагаю.

— Я польщен, миссис Кирби. — Его натянутая улыбка выдавала противоположное. — Как вы узнали, сколько мне лет?

— Я встретилась с одним из ваших одноклассников в баре «Элит» несколько дней назад. У вас маленький городок; вы не можете порицать людей за то, что они сплетничают.

Его лицо исказилось.

— Проклятье! Они все еще разносят старые сплетни про меня и Катлин. С этим ничего не поделаешь. Я только перешел в старшие классы, когда она была в выпускном. Вы знаете, что в этом возрасте значит разница в несколько лет. Позднее я… ну, я случайно сталкивался с ней время от времени. Мы здоровались и иногда немного болтали. Катлин говорила со всеми. Это ничего не значит.

«Может быть, для всех, но не для тебя, — подумала Жаклин. — А как насчет нее? Тот факт, что она использовала тебя как прототип для главного героя своей книги, не доказывает, что вы были любовниками, но и не опровергает такой возможности». Старая ложь, о которой он упомянул, была для нее новостью, никто в баре «Элит» не говорил ей об этом. Том немного поспешил отрицать то, в чем его не обвиняли.

— Я хочу найти хоть какой-нибудь ключ к ее планам относительно продолжения книги, — объяснила она. — Надеюсь, что Катлин могла поделиться своими идеями с другом.

— А, это… — Лицо Тома просветлело. — Мы не говорили о ее книгах. Я хочу сказать, что мы едва ли говорили вообще. Боюсь, я меньше других могу вам в этом помочь. А сейчас простите меня: я буду занят.

Восемь посетителей. Она предположила, что это можно считать занятостью.

Жаклин вернулась к своей почте. Толстая связка писем, которые переслал Бутон, заставила ее пожалеть об отвергнутом ею его предложении усадить своего секретаря за сортировку корреспонденции. Однако она страшно не хотела отказаться от предложения ясновидящей, которая находилась в духовном контакте с Катлин Дарси и написала под ее руководством не одно продолжение, а целых шесть. Та желала, чтобы Жаклин приобрела первое из них за полмиллиона.

Остальные письма пришли от поклонников и, вероятно, содержали в себе смесь оскорблений и поздравлений. Они могли подождать. Жаклин вернулась к письму, которое она читала в момент, когда появился Том. Его было приятно читать, в отличие от других местных посланий. Ее ни о чем не просили. Это Джан предлагала ей свою помощь.

Жаклин жестом показала официантке, что она в ней не нуждается, и откинулась назад в кресле, чтобы допить вино. Теперь, когда ее профессиональная совесть была умиротворена несколькими днями тяжелой работы над наброском, она могла вновь обратить свое внимание на проблему, которая интересовала ее еще больше. За последние три дня она была слишком занята, чтобы думать о своих друзьях здесь, в Пайн-Гроув, но телефонные послания, которые Молли исполнительно записала, доказывали, что некоторые из них продолжали думать о ней. Звонил Крэйг-второй, а также Сен-Джон, и не один раз. «Бедная старая лягушечка, — подумала Жаклин. — Надеюсь, он не свихнулся от своей мамаши».

Она втиснула почту в сумочку и забросила ее на плечо не без усилий; казалось, что она весит двадцать килограммов вместо обычных десяти.

Прогулка по залитой солнечным светом улице вернула ей способность благосклонно думать обо всем человечестве. Она остановилась, чтобы потрепать за подбородок ребенка с пухлыми щечками. Когда Жаклин ступила на дорожку, ведущую к книжному магазину, она увидела кота Джан, энергично копающего ямки в цветочном ящике, и задержалась, чтобы сказать ему «доброе утро». Ее учтивость не произвела на него должного впечатления, он отвернулся, съежился и занялся своим делом. Жаклин пошла дальше.

Джан сидела за столом. Луч солнечного света падал на ее склоненную голову, но не будил никакой реакции в ее безжизненных белых волосах. Это, должно быть, парик. Возможно, несчастный случай, который избороздил шрамами ее лицо, таким же образом грубо и необратимо повредил ее голову.

Джан, похоже, не особенно обрадовалась визиту Жаклин, но последняя держалась невозмутимо. Когда она старалась казаться снисходительно-милостивой, очарование сочилось из каждой ее поры.

— Я получила вашу милую записку только несколько минут назад, Джан. Я работала день и ночь. Сегодня утром поток творчества пересох, такое время от времени случается, и когда я пошла получить свою почту, там лежала и ваша записка. Вот я и подумала, почему бы не зайти и не пригласить вас пообедать со мной? Пожалуйста.

— Я уже перекусила, — ответила Джан. Она слегка преувеличивала: стакан молока на столе был наполовину полон, а рядом на тарелке лежало несколько несъеденных сандвичей. — Спасибо.