Демосфера - Илья Новак

На ходу застегивая броню, Дан подскочил к двери, не слушая воплей Осмоса, распахнул ее, вывалился наружу — и попал на край склона, который в то же время не являлся склоном, хотя и вел вниз, но все-таки оставался горизонтальным… Дан рефлекторно качнулся назад, пытаясь удержать равновесие, впрочем, ничем не нарушенное, и в результате упал на спину.

Из раскрытых дверей доносились призывы Осмоса. Дан оглянулся: позади умнодома, застывшего на краю воронки, мелькали грязные человеческие фигуры. Они появлялись из дыр в земле и спешили к дому на четвереньках, напоминая больших суетливых насекомых. Осмос вопил и ругался. Дан сделал было шаг назад, но затем повернулся спиной к умнодому и стал сползать… вернее, просто ползти на спине. Привстал, упираясь в землю ладонями. Нет, склон таки не был склоном, это так казалось, будто темная сфера продавила пространство, искривила его, на самом деле ничего подобного… Он встал и пошел вперед, сначала неуверенно переставляя ноги, а потом все быстрее и быстрее, пока не побежал.

Стоя на носу роболодки, Шунды выглядывал из-за плеча человекоподобной фигуры. Спина, от плеч до поясницы железная, в налете рыжей ржавчины, ниже становилась пластиковой — на этой границе поблескивал ряд винтов. Ягодицы покато переходили в палубу. На правом плече тянулся извилистый ртутный подтек: когда-то металл здесь треснул и его запаяли. Торс иногда шевелился, голова приподнималась или поворачивалась из стороны в сторону, сканируя канал. Грудь роболодки продвигалась сквозь чешуйки, как нос корабля сквозь пелену дождя. Красный раствор мерно плескался вдоль низких бортов.

— Н-не должно оно широким быть, — сказал присевший на корточки возле ограждения Раппопорт. — Сейчас п-приплывем.

Шунды поднял голову. Они двигались к центру пространства, накрытого верхней частью сферы, значит, свод над ними постепенно удалялся. Он уже пропал из виду, и звуки, раньше доносившиеся из джунглей, стали не слышны. Ничто не свидетельствовало о том, что вокруг стены, что отряд находится внутри, а не снаружи; казалось, они плывут по реке, текущей через туманные земли далекой планеты.

— Журчит, — сказал тот солдат, который на берегу первым заметил роболодку. — Вроде ручей…

Так и оказалось — противоположный берег рассекало множество узких протоков. От бегущего по кругу раствора отделялись ручейки и текли к центру платформы.

В корпусе роболодки затарахтело, она развернулась и бортом прижалась к керамическому склону. Красные глаза на пластмассовом лице стали зелеными.

— За мной. — Шунды первым прыгнул с палубы, следом перебрались остальные.

Оставив роболодку покачиваться у берега, они прошли немного вперед, и канал исчез из виду — взвесь жидкого стекла окружила отряд.

— Не заблудиться бы, — проворчал Магадан. — Начнем еще кругами ходить.

Шунды топнул ногой по керамическому полу.

— Он же наклонный. Чуток совсем, но все равно видно… Надо только со склона идти. И ручьи эти…

— Ручьи радиальные, — сказал Раппопорт. — Они т-тоже к центру. Главное, в-вдоль них…

Впереди чешуйки потемнели, словно густая волна излилась из далекого центра, сначала вспухла пузырем, а потом плеснулась во все стороны и побежала кольцевым валом. Один из солдат, вскрикнув, метнулся назад. Тут же сквозь запрудивший пространство дрожащий гул донеслись вопль и всплеск, когда он свалился в канал. Магадан запоздало выкрикнул: «Стой, урод!» — и потом мир будто моргнул, пространство дохнуло горячим ветром, вспыхнуло все вокруг, ослепив Шунды Одому, и он повалился на керамический пол.

Добравшись до перевернутых вагонов туристического каравана, Данислав долго бегал между ними, залезал внутрь, рассматривал трупы, то и дело выкрикивая: «Ната!» — но так и не нашел ее. Кто-то здесь был, кто-то прятался в развалинах, несколько раз Дан замечал фигуры в отдалении, но они тут же исчезали. Слыша впереди плеск воды, он достиг высокого здания с золотистым куполом, рассмотрел бок сферы в пятнах гари и дверь шлюза… Ната могла быть внутри, а могла быть снаружи — Дан не знал, где искать. Он проверил висящий на сбруе пистолет-пулемет, вошел в короткий тамбур за дверью, сел у стены и достал монокль.

Двое, держась за руки, стояли перед черным шаром. Как только Данислав появился, они заговорили.

«Мы не двигали так, чтобы появился ты, — сказали они. — Значит, ты тоже Другой. Ты ищешь Другую?»

«Другую? — переспросил Дан, останавливаясь перед ними. — Кого?»

«Недавно появилось много Других. Часть сразу стерлись, нескольких Маленькие утащили в Него. Одна Другая убежала. Пряталась. Недавно Маленькие нашли ее и тоже понесли к Нему».

Хотя голоса у них были пустыми и как бы сонными, некоторые слова — «Другой», «Маленькие», «к Нему» — они произносили с особым выражением и выделяли паузами.

«Другие? Это те, кто ехал в туристическом караване? Как зовут другую, которая убежала, вы не знаете? Да нет, откуда вы можете… Где она? И кто такие „маленькие“?»

«Маленькие стали Другими. Было два образца, от них пошли все Маленькие. Мы двигали их, а потом узнали, что двигать — зло».

«Вы — Восток и Запад?»

«Я — Запад», — сказал близнец мужского пола.

«Я — Восток», — сказала девушка.

«Ты — Другой», — сказали они хором.

«Меня зовут Дан. А та другая… может, это Ната! Где она сейчас? Куда ее потащили?»

«К Нему».

«Кто такой Он?»

Они долго молчали, потом вновь заговорили одновременно:

«Перед этим появился еще один Другой, сказал, он — Гэндзи. Он все-все узнал про нас. Узнал, как мы двигали Маленьких. Сейчас Гэндзи внутри, вместе с Другими движется к Нему».

«Кто такой Он?» — повторил Дан.

«Он — это Он. Он внизу, Он тоже стал центром. Мы двигали Маленьких, пока не решили, что нужно сделать кого-то, кто станет двигать их лучше нас…»

«Я не понимаю… Вы двое… Вы знаете, кто вы?»

«Мы — центр мира. Нас создали. Мы… Я…» — голоса зазвучали вразнобой, «на» произнес парень, «с» — девушка, потом он сказал «соз», а она — «дали». Подростки разжали руки, посмотрели друг на друга, после чего заговорил Запад:

«Только сейчас мы/я узнали… Я узнал, что есть движение вне меня. Раньше я не понимал движения Маленьких и не знал, что есть Другие. Я был центром мира и двигал мир вокруг. Приближал к себе разные части, удалял, смешивал их… Я мог двигать, но я не двигался сам, все двигалось вокруг меня по моей воле. А еще была она. Восток. Я понимал, что и она центр и может двигать… Мы были центрами двух кругов, соединенных в одной точке, перевернутой восьмер… Идет Другой».

«Кто идет?» Тут Данислав увидел сутулого худого старика, который отделился от поверхности черной сферы.

Искины вновь взялись за руки.

«Профессор Раппопорт?» — спросил Дан.

Старик окинул искинов взглядом и встал рядом с ними.

«Вы кто?»

«Данислав Серба. Помните, я учился на вашем факультете?.. Откуда вы здесь взялись?»

«Сейчас этот Другой двигается к Нему», — сообщили искины.

«Я вас не помню, — сказал Вячеслав Раппопорт. — Где вы находитесь физически?»

«В шлюзе, у входа в платформу».

«Ах, вот как. Мы этот шлюз уже прошли. Вы с моноклем? Я ввожу информацию через терминал, просто нажимаю сенсоры джойстика… Мы приближаемся к центральному колодцу».

«Кто приближается?»

«Тут несколько дерекламистов».

«Шунды Одома?» — понял Данислав.

«Да. Он хочет взорвать средад».

«Его», — сказали искины.

«Средад — это он? В смысле, Он, тот, о котором они все время говорят? Что это?»

«Мандала. Точка соединения между эго и бессознательным. Адом и… — Раппопорт вдруг мигнул — исчез на мгновение, потом восстановился. — Вы кто?» — повторил он.

«Я работаю на вашего брата. Меня послали в Университеты узнать, что происходит. Я здесь с одной знакомой, она отправилась на экскурсию в Псевдозону, как раз когда платформа опустилась. Теперь я ее ищу…»

«Другую двигают Маленькие», — сказали искины. «Бра-ат… — протянул Раппопорт. — Так вы агент, сборщик инфы?»

«Да. Кто такие эти Маленькие?»

«Клоны».

«Чьи клоны?»

«Гэндзи случайно узнал… Для искинов на спутнике построили полигон, они должны были разрабатывать оружие. Восток — защита, Запад — нападение. Их сделали… ну, с половыми признаками, что ли. Каждый — вроде центра вселенной, оба смутно ощущают, что есть и другой центр, который надо уничтожить…»

«Не уничтожить ее, — возразил Запад. — Слиться с ней, чтобы стать одним центром».

«Я хотела раствориться в нем, — сказала Восток. — Проникнуть в него, напитать собой, изменить его собой и потерять идентичность».

«Я хотел вобрать ее, — сказал Запад. — Размыть границы, подчинить, подавить и сделать собой. Свести два круга восьмерки в один — это была наша Любовь…»