Тостуемый пьет до дна - Георгий Данелия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снимали мы на летном поле в аэропорту Тбилиси сцену «Голландские куры». Когда объявили перерыв, Буба позвал меня:
— Пошли в «Интурист» сосиски покушаем.
— А пустят?
— Пустят.
Большой зал с буфетом, столики. Пусто. Только за одним два грузина пьют шампанское, а в углу женщина в форме гражданской авиации листает журнал.
— Ты сиди, я принесу, — Буба пошел к стойке буфета.
Я сел. Буба подошел к стойке и сказал:
— Шесть сосисок и два салата.
— Гражданин, здесь обслуживают только интуристов, — холодно сказала буфетчица.
— Ну а если мы очень попросим? — Буба снял черные очки и улыбнулся своей фирменной улыбкой.
— Гражданин, вы что, не слышите, это зал, где обслуживают только иностранных туристов? — сказала буфетчица. — Уходите отсюда!
Буба был в летной фуражке, с наклеенными усами и буфетчица его не узнала.
— Покажите нам хотя бы одного иностранного туриста в этом зале, и мы уйдем! — сказал я с места.
— А ну прекратите дискуссию! — начальственным тоном сказал человек за столиком. — Хотите, чтобы я милицию вызвал?!
— Вызывай, — сказал Буба, — только быстрее, пока у нас перерыв не закончился.
— Что?! — взревел человек. — Нелли, вызови Мераба, пусть он вышвырнет отсюда этих!
— Гурам Иванович, одну секундочку, — вмешалась женщина в форме. — Это же кинорежиссер Георгий Данелия! Георгий, не обижайтесь, Гурам Иванович вас не узнал. Нелли, отпусти тому в кожанке сосиски и все, что он скажет! — крикнула она буфетчице.
— Не нужны нам ваши паршивые сосиски! — вдруг взорвался Буба. — Пошли отсюда!
И зашагал к двери. В дверях не выдержал, повернулся, содрал приклеенные усы и сказал:
— Гурам Иванович, если ваш Мераб будет меня разыскивать, скажите ему, что Буба Кикабидзе не даст ему автограф.
Мне пришлось тоже выйти. Я догнал Бубу, и мы шли молча. По времени мы никуда уже не успевали.
— А сосиски там были хорошие, — сказал Буба.
— Откуда ты знаешь?
— Пахло вкусно. Извини, сорвался.
Начали снимать голодные. И тут видим: идет Гурам Иванович, а за ним Нелли с подносом. На подносе две глубокие тарелки с дымящимися сосисками, хлеб, зелень, две бутылки шампанского и две плитки шоколада «Три богатыря».
Прежде чем печатать эту сцену, я позвонил Бубе и спросил разрешения.
— Николаевич, ты и про Никулинаса расскажи, — сказал он.
НИКУЛИНАС
Снимали «Гекльберри» в Литве, в Каунасе. Утром, до съемок, купили на рынке всякой снеди и копченой рыбы. Вечером сели ужинать в моем номере гостиницы.
— Пиво купить забыли, — вздохнул Леонов.
— Младшие бегут в магазин, — сказал я.
Младшим по возрасту был Буба.
— Я сбегаю, — сказал Буба, — но пусть и Женя пойдет.
— Зачем? — Леонову не хотелось никуда идти.
— Магазины уже закрываются, а тебя узнают и дадут. (На герцога Буба отпустил усы и бородку, и его никто не узнавал.)
Гастроном был закрыт, но продавщицы еще не ушли. Леонов прильнул к стеклу витрины, а Буба постучал и крикнул:
— Девочки! Посмотрите, кто к вам пришел!
Одна из продавщиц оглянулась, увидела Леонова и завопила:
— Рутас, иди сюда! Скорее! Посмотри! Там Никулинас стоит! Никулинас! (Перепутала Леонова с Юрием Никулиным.)
Мы с Женей жили в одном номере, когда легли спать, он долго вздыхал в темноте, а потом сказал:
— Работаешь… Работаешь… А всем до лампочки… Э-х-х-х!
Обиделся.
ФРУНЗИК
Герой Фрунзика Мкртчяна Рубик Хачикян из фильма «Мимино» стал фигурой знаковой, и многие говорят, что это лучшая его роль в кино. А ведь упади тогда монета по-другому — и его в этом фильме могло и не быть. И фильм был бы совсем другой.
Когда в Болшево мы написали все, что происходит в Грузии и наш герой прилетает в Москву, возник вопрос:
— Один живет он в номере гостиницы или с кем-то?
— С кем-то.
— С кем? С Леоновым или Мкртчяном?
Поселили с Мимино Леонова (эндокринолога из Свердловска). Получается интересно. Поселили Фрунзика (шофера из Ленинакана) — тоже интересно. Решили: Леонов — орел, Фрунзик — решка. Подкинули монету. Выпала решка.
И Кушнерев в этот же вечер вылетел в Ереван освобождать Мкртчяна от спектаклей.
Первый раз Фрунзик снялся у меня в фильме «Тридцать три», потом в фильме «Не горюй!», об этом я писал. В «Не горюй!» у него одна реплика: «Конфету хочешь? Нету». Я показывал фильм во многих странах, каждый раз и у нас, и за границей в этом месте был хохот и аплодисменты. А после «Мимино» многие его реплики цитируют и сейчас, через тридцать лет. Некоторые запомнились, потому что они смешные: «Я так хохотался!», «Ты и она не две пары в сапоге». Но есть и совершенно обычные. Во время завтрака Хачикян спрашивает Валико:
— Вы почему кефир не кушаете? Не любите?
Ну что тут запоминать? Но и эту фразу до сих пор повторяют. Уверен, если бы это сказал другой актер, не Мкртчян, эта реплика вряд ли осталась бы в памяти, даже сразу после просмотра.
Когда мы снимали, было очень холодно, мороз доходил до минус сорока. А костюмы выбрали летом. Буба выбрал плащ, а Фрунзик короткую курточку. Я говорил, что будет холодно.
«Они же с Кавказа, откуда у них теплые вещи?» — возражали они. Та зима была на редкость суровой. Сцену «Хачикян и Валико у Большого театра» снимали, когда было минус 36. Досталось беднягам! На Бубу и Фрунзика смотреть было больно! Поскольку натурные сцены были в основном в центре, во время перерыва я возил их обедать к себе домой (мама вкусно кормила нас). Мы обедали и обсуждали сцену, которую сегодня предстояло еще снять. Здесь проявлялась неуемная фантазия Фрунзика. Он предлагал бесконечное множество вариантов, из которых нам оставалось только отобрать. Некоторые сцены в фильме сняты не по сценарию. Это итог маминых обедов. Так, например, по сценарию после Большого театра, когда Мимино и Рубик заходят во двор и там нет «КамАЗа», они находят его в соседнем дворе, и на радостях Фрунзик целует машину, а поскольку мороз — губы прилипают к железу. А Фрунзик придумал, что когда Мимино пошел звать милицию, Хачикян остался во дворе охранять следы. И когда во двор хочет войти человек, он угрожающе поднимает увесистый кусок льда и говорит:
— Друг, как брата прошу, не подходи! Сюда нельзя! Здесь следы!
Когда мы спускались к машине, на лестнице встретили моего ученика режиссера Виктора Крючкова, который шел ко мне. Он и сыграл прохожего.
Фрунзик придумывал и реплики своему герою. Реплик «я так думаю», «я один умный вещь скажу, только ты не обижайся» тоже не было в сценарии, это придумал Фрунзик. (Когда я говорю: «не было в сценарии», я имею в виду тот сценарий, по которому мы снимали и который все время менялся.)