Дворец вожделений - Лора Роулэнд

— Океан страсти обволакивает принцессу в подводном дворце. Ее белоснежная кожа пылает румянцем. Она приоткрывает свои кораллово-розовые губы. Ее воля уступает его мощи. Она должна сдаться.

Его шевелящиеся губы коснулись уха Рэйко. Рука подрагивала, гладя ее шею.

— Отдайся же мне, Анемона, моя прекрасная утонувшая принцесса, — бормотал он. — Вознагради за справедливость, которую я тебе подарю.

Рэйко с ужасом поняла, что он не просто играет. Он так глубоко вошел в роль, что забыл, кто она, и действительно считает ее неведомой Анемоной. Он не просто ведет себя странно… он безумец. Какой смысл она надеется найти в действиях сумасшедшего?

Рэйко застыла ни жива ни мертва. Если она станет сопротивляться, ее подруги лишатся жизни, но если уступит, это все равно не гарантирует их безопасность. Что же делать? Если она отвергнет его, кто ее убьет? Он или его люди?

— Ты дрожишь, — укорил Царь-Дракон. — С отвращением ежишься от моих прикосновений. Почему ты не хочешь меня?

Обида и смущение звучали в его голосе. Рэйко не осмеливаюсь ни пошевелиться, ни заговорить. Его рука продолжала гладить ее.

— А-а, — догадался он, — моя поспешность уязвила твою женскую скромность. Ты хочешь отложить нашу любовь, чтобы лучше узнать друг друга. А твое желание для меня закон. Ожидание только усилит удовольствие.

Царь-Дракон убрал руку с ее шеи, встал и крикнул своим людям:

— Отведите ее назад в башню.

Радость была такой сильной, что у нее ослабли ноги, а из груди вырвался вздох. И все же, благодаря в душе богов, она понимала, что это лишь временная отсрочка.

Люди вошли в помещение и окружили Рэйко. Царь-Дракон неотрывно смотрел на нее горящими глазами, лицо потемнело от вожделения.

— До скорой встречи, моя чудесная Анемона, — сказал он.

Когда Рэйко уводили, она молилась о чуде, которое спасет ее от будущей встречи.

ГЛАВА 18

Дорога на Изу шла через гористую, малонаселенную местность. Хирата и детективы без устали погоняли своих коней. Тучи рассеялись, открыв ярко-голубое небо, и день становился жарким. Солнечный свет раскрашивал кипарисовые леса множеством зеленых оттенков. Расселины в скалах парили; горячие источники журчали среди камней; вулканы выдыхали клубящийся дым. Крошечные, прилепившиеся к подножиям гор деревушки сменяли одна другую. Лошадиные копыта выбивали четкую дробь. Ветер свистел у Хираты в ушах, пьянили скорость и уверенность, что этот путь ведет его к Мидори. Они остановили коней у перекрестка основной дороги и узкого проселка, теряющегося в зарослях.

Во внезапно наступившей тишине Хирата услышал, как поют птицы. На обочине он заметил вырезанную в скале нишу с небольшой статуей Дзидзё, синтоистского бога — покровителя путников.

— Вот кумирня, о которой упоминал Горо, — сказал Фукида.

— Похитители отослали носильшиков, потому что не хотели, чтобы те видели, куда отсюда они направятся, — заключил Марумэ. — Они сами потащили сундуки по проселку. Как вы думаете, в какую сторону они пошли?

Таинственные токи в чистом, прозрачном воздухе, обострили чутье Хираты. Он посмотрел вдоль проселка сначала в одну, потом в другую сторону. Внутренний компас указал ему направление к Мидори.

— В эту, — уверенно сказал он и поскакал впереди своих помощников на запад.

Проселок взобрался на склон, затем спустился в равнину. Заросли кипариса, сосны и дуба с обеих сторон обступали дорогу и почти не пропускали солнечных лучей.

— Недавно здесь ехали на лошадях, — заметил Хирата, увидев впереди навоз и примятые листья. На открытой, влажной земле виднелись глубокие отпечатки ног. — И несли тяжелые предметы.

Сердце билось сильнее. Уверенность, что эта дорога приведет его к Мидори и другим женщинам и он выполнит долг перед Сано и сёгуном, росла с каждой минутой.

Примерно через час езды яркий блеск солнца сквозь листву возвестил, что они приближаются к поляне. Хирата, Фукида и Марумэ спешились и шагнули из прохладной тени в жаркий день, жмурясь от яркого света. Дорога спускалась к дощатому причалу на болотистом берегу озера. Ветер рябил воду, переливающуюся оттенками золота, меди и ртути. В центре озера, в нескольких сотнях шагов от опушки леса, где стояли Хирата и его детективы, из воды поднимался остров. У его берега виднелся еще один причал, у которого стояли три лодчонки. За ним из зарослей выглядывала крепость — белые строения с изогнутыми черепичными крышами, каменная стена и сторожевые башни.

Хирата, Марумэ и Фукида изумленно смотрели на остров, ладонями прикрывая глаза от солнца.

— Замок на острове в самом сердце неизвестности? — недоверчиво проговорил Фукида.

— Должно быть, он остался после внутренних войн, — сказал Марумэ. — Лес и озеро защищали замок от нападений.

— И еще это идеальное место для тюрьмы, — отозвался Хирата. Улыбка прогнала печаль, застывшую на его лице с того момента, как он услышал о похищении Мидори. Он ощутил прилив сил, и даже простуда, казалось, пошла на убыль, оттого что его поиски наконец увенчались успехом. — Видимо, сюда похитители и перевезли Мидори, Рэйко, госпожу Кэйсо-ин и госпожу Янагисава.

Вглядываясь в замок, они не заметили никакого движения, но над крышами поднималось тонкое перышко дыма.

— Там есть люди, — сказал Марумэ.

Из ворот замка вышли четверо самураев, вооруженных мечами и луками. Хирата, Марумэ и Фукида поспешно нырнули в лес. Они видели из-за деревьев, как самураи разделились на пары и направились в противоположных направлениях вдоль озера.

— Они патрулируют берег, — заметил Фукида.

— Возможно, они не знают, что войны уже закончились, — насмешливо проговорил Марумэ, — но готов биться об заклад — они охраняют замок, потому что там мать сёгуна, и не хотят, чтобы кто-нибудь проник на остров.

Они обменялись счастливыми улыбками, шутливо пихая друг друга, и даже плясали, встав в кружок, — очень тихо, чтобы их не услышали похитители. Душа Хираты ликовала, оттого что Мидори так близко.

— Необходимо доложить сёсакану-саме, что мы обнаружили логово похитителей, — сказал Марумэ. — Едем помой?

Эта идея совсем не понравилась Хирате. Он отвернулся от детективов и сквозь ветви деревьев посмотрел в сторону острова. Хирата чувствовал, что душа Мидори взывает к нему из этого таинственного замка. Этот требовательный призыв и неодолимое желание быть рядом с женой приковали его к месту.

— Мы никуда не едем, — обернулся он к Марумэ и Фукиде.

— Но ведь сёсакан-сама приказал докладывать ему обо всех находках, — удивился Марумэ.

Лицо Фукиды заострилось от тревоги, когда он, посмотрев на замок, перевел взгляд на Хирату.

— Вы же не собираетесь туда проникнуть?

Хирата потирал желваками. Раздираемый противоречивыми чувствами, он переминался с ноги на ногу.

— В наши задачи не входит контакт с похитителями, — напомнил Фукида.

— Я знаю… — Долг перед господином превышал все остальные соображения.

— Вы ведь не нарушите его приказа? — спросил Марумэ, не допуская даже мысли о чем-то подобном.

Жгучий стыд пронзил Хирату. Неподчинение по бусидо является самым страшным грехом. И ослушание приказа Сано будет не только бесчестием для Хираты, но предательством по отношению к человеку, который является его лучшим другом и господином.

— Мы не можем просто так уехать, — наконец сказал он. — Пока мы доберемся до Эдо, похитители могут перевести женшин куда-нибудь еще. И мы можем их больше никогда не найти.

Марумэ и Фукида кивнули, принимая его довод, но при этом обменялись озабоченными взглядами.

— Если бы сёсакан-сама знал обстановку, он изменил бы приказ, — убеждал сам себя Хирата. — Он бы велел нам пробраться в замок и освободить женщин.

— Этого мы не знаем. Кроме того, похитители написали в письме сёгуну, что если кто-нибудь станет их преследовать, они убьют женщин, — не сдавался Марумэ, хотя ему было нелегко спорить с Хиратой, который являлся его начальником.