Джим Моррисон после смерти - Мик Фаррен

Голос растения звучал обиженно:

– То есть, по-твоему, выходит, что я ничем не отличаюсь от тираннозавра рекса?

– Можешь не сомневаться, если бы я увидел тираннозавра рекса, я бы бежал без оглядки, не задумываясь, что он обо мне подумает.

Щупальце изогнулось дугой. Джим мог бы поклясться, что растение надуло губки. Удивительно даже, как такой рудиментарный отросток может передавать такую обширную гамму чувств.

– Скажу тебе честно, приятель, твои подозрения очень меня огорчают. Особенно после того, как я помог тебе выбраться из болота на твёрдую землю.

Это сработало. Джиму стало стыдно. Типа, обидел хорошего человека. В смысле – растение. Он уже почти решился подойти ближе – в знак доверия, – но тут у него за спиной раздался другой голос:

– Не верь ни единому его слову. Этот сорняк-переросток – тот ещё обманщик. А уж артист каких поискать. Он меня тоже пытается охмурить, уже не первый год.

Джим оглянулся и увидел небольшого зверька, размером с енота, сидевшего на задних лапах на кочке жёсткой травы. Зверюшка была непонятная – нечто среднее между хомяком, луговой собачкой и пузатеньким поросёнком.

– Ты правда считаешь, что он собирается меня съесть? – спросил Джим.

Зверюшка кивнула:

– Дай ему только возможность. Сожрёт – не подавится. Он пытается тебя обмануть своим фальшивым британским акцентом. Он хочет, чтобы его все жалели, но на самом деле он такой же, как все, кто здесь есть, – кроме динозавров. Ещё один мёртвый придурок, на шаг впереди от плохой реинкарнации. Я в том смысле, возьмём, для примера, меня. У моего вида даже названия нет. От нас даже окаменелостей не осталось. Вернее, ни один хрен не удосужился их отрыть.

Джим убрал волосы с глаз и почесал шею. Ил начал уже застывать, и все ужасно чесалось.

– Прошу прошения.

Зверюшка изобразила унылое смирение.

– Да ладно. Я хотел стать гигантским ленивцем, но промахнулся на парочку миллионов лет и получился их далёким предком. Иногда я задумываюсь, может быть, дать им себя сожрать и начать все по новой, но потом думаю: да ебись все конём, я лучше дождусь астероида, который их всех уничтожит. Пусть себе благополучно вымрут. На самом деле охота на это посмотреть.

– Динозавры?

– А кто же ещё?

Тут плотоядное растение решило вмешаться:

– Я уверен, у вас, у млекопитающих, есть о чём поговорить, и всё же…

Странный маленький зверёк сурово взглянул на растение:

– Ты уже сделал свою попытку, теперь заткнись. – Он опять повернулся к Джиму. – Я предлагаю тебе сходить до большого дома.

– До большого дома?

– До большого и старого дома на болотах, в окружении деревьев и бородатого мха. Ходят слухи, что там какое-то время жил Элвис.

– Так тут живут люди?

– Конечно, живут.

– Какие люди?

– Ну, такие… со странностями. Из тех, что обычно живут в старых полуразрушенных особняках с привидениями, на болоте в юрском периоде.

Джим не был уверен, что его привлекает подобное описание. Но с другой стороны, первое впечатление часто бывает обманчивым. Например, маленький городок Дока Холлидея выглядел очень даже привлекательным и сулил многие радости, пока не явились эти вудушные божества и Док его не прогнал. Может быть, этот малопривлекательный дом на болоте на деле окажется очень приятственным местом. Пока Джим раздумывал, что ему делать, плотоядное растение снова подало голос:

– Слушай, все это очень мило, но…

– Заткнись, блядь, кому говорю, – рявкнул маленький зверёк. – Ты знаешь прекрасно, что ни его, ни меня не получишь. Щупальца коротки. Так что умолкни. – Зверёк посмотрел на Джима. – Конечно, если ты сам не хочешь, чтобы тебя сожрали… ну, чтобы вернуться в Большую Двойную Спираль и начать всё сначала. Но я бы тебе не советовал. Жертву такого размера, как ты, эта хрень будет день переваривать, если не больше. Будешь ты в сознании или нет – это уже другой вопрос. Я, конечно, не знаю по опыту, но…

Джим быстро его перебил:

– Мы уже обсуждали вопрос переваривания пиши.

Зверёк поглядел на растение:

– Значит, я всё-таки прав.

Растение возмущённо зашелестело листьями и убрало щупальца в горлышки тыкв.

– Похоже, больше оно выступать не будет, – сказал зверёк.

Джим всё же решился. Почему бы и не сходить к этому дому? Всяко лучше, чем топтаться в непосредственной близости от плотоядных растений. Если учесть, как ему последнее время «везёт», Джим не возлагал особых надежд на этот дом на болоте, но, может, оттуда ему будет проще выбраться в какое-нибудь более цивилизованное место? Ему надо было о многом подумать – о таинственной темноволосой женщине, например, – и попробовать всё-таки восстановить провалы в памяти. Он почти ничего не помнил, но почему-то был твёрдо уверен, что эта женщина – не просто случайная эротическая галлюцинация.

– Ну и как мне найти этот дом? Есть какая-нибудь дорога? И предпочтительно не по пояс в грязной воде.

– Я тебя провожу, если хочешь.

– Правда?

– Ну да. Тут, если будешь сидеть на месте, тебя точно сожрут.

Прошло уже больше недели – если в посмертной вечности вообще есть смысл измерять время, – а Сэмпл так и не вышла на связь. Эйми была недовольна, и это ещё мягко сказано. С одной стороны, она и вправду тревожилась за сестру – боялась, как бы с Сэмпл чего не случилось. Хотя Сэмпл всегда отличалась непомерной бравадой и большим самомнением, в частности, относительно своей красоты и гениальности, она никогда не умела предвидеть последствия своих безрассудных поступков. Она всегда действовала под влиянием спонтанных порывов, а её неискоренимая привычка сперва сигануть, а потом уже посмотреть куда – как это было в случае с Некрополисом, – нередко ввергала в крупные неприятности и при жизни, и после смерти.

Как всегда, когда Эйми припоминала все малоприятные истории, произошедшие из-за импульсивности Сэмпл, её страх за сестру обернулся злостью, и она принялась убеждать себя, что ничего с Сэмпл не случилось. Просто пустилась в очередное безумное приключение, к собственному удовольствию, – и думать забыла про Эйми и её поручение. Впрочем, в переживаниях Эйми за Сэмпл всегда присутствовал элемент своекорыстия. Хотя сестры ни разу этого не обсуждали, обеих очень тревожил вопрос, что будет, если по каким-то причинам одна из них выпадет из текущей фазы загробной жизни и вернётся в Большую Двойную Спираль или если с ней вдруг случится что-то ужасное… что будет с той, кто останется? Каждый раз, когда Эйми задумывалась об этом – а после разделения с Сэмпл она задумывалась об этом достаточно часто, – ей вспоминались истории про сиамских близнецов. Когда один из них умирал, второй терял волю к жизни.

Для мрачного настроения Эйми была и другая причина. В отсутствие Сэмпл Эйми лишилась источника возбуждения – резонанса от безумных, а иногда и жестоких выходок сестры; от них у Эйми щекотало нервы, они помогали ей удовлетворить свои собственные латентные склонности. Она не призналась бы в этом даже себе, но давно начала находить удовольствие в этих компенсаторных ощущениях, и ей очень их не хватало.

Но молчание Сэмпл было всего лишь одной из многих проблем, навалившихся на Эйми. Всякие странности стали твориться на её Небесах. Было сложно сказать, с чем это связано: с отсутствием Сэмпл или с чем-то другим. Странности начались вскоре после отбытия Сэмпл в Некрополис, но Эйми не видела тут никакой логической связи. Впрочем, здесь, в мире загробном, были свои логические законы. Разумеется, странные вещи происходили на Небесах и раньше, но тогда Эйми могла обвинять в этом Сэмпл с её злобными шуточками. А теперь, когда Сэмпл поблизости не было и Эйми некого стало винить, у неё не осталось никаких более-менее разумных объяснений этим странным и неестественным событиям. Сперва, когда дело касалось только необъяснимых свечений на небе и непонятно откуда взявшихся лягушек, Эйми решила, что Сэмпл пытается довести её на расстоянии. Но дальше – больше. В озере поселились морские чудовища, Небеса пережили нашествие мультяшных крыс в шесть дюймов ростом – крысы были одеты в шорты, ходили на задних лапах и сжирали все на своём пути, что не было заперто в сундуки и буфеты. На этом этапе Эйми пришлось отказаться от своей теории «дистанционного издевательства». Сэмпл тут ни при чём. Морские чудовища и мультяшные крысы – не её стиль.

В один особенно нервный день над горами величественно поднялся НЛО. Пожалуй, это была самая эффектная из всех странностей, имеющихся «на сегодняшний день». Хотя летающая тарелка в общем-то ничего и не сделала, только спустилась и пару минут повисела над озером, Эйми всё равно стало страшно. Она собиралась расширить и усовершенствовать Небеса, а тут получается, что она даже не в состоянии контролировать своё пространство. Тарелка и вправду была похожа на перевёрнутое блюдце тёмно-синего цвета с металлическим отливом, с башенкой наверху и тремя круглыми выпуклостями внизу. Эйми смотрела на эту штуку, и её переполняло горькое чувство собственной несостоятельности. Предчувствие грядущего провала. Словно для того, чтобы Эйми стало ещё поганей, одна из белолицых обезьян с Голгофы неожиданно появилась на террасе – вообще-то туда обезьян не пускали, – запрыгнула на каменную балюстраду и принялась делать какие-то странные знаки руками, словно подавая сигналы НЛО. Эйми вдруг охватило странное ощущение, как будто всю её посмертную нервную систему погрузили в тёплую воду. Ощущение быстро прошло, но неприятный осадок остался.