Том 1. Отец - Николай Петрович Храпов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этого времени известие о возникновении баптистской общины в городе Н. облетело окружающие города и деревни. Жители сел приглашали верующих к себе в гости, а также приглашали их приезжие верующие из соседних городов. Хороших знакомых приобрел и Павлик благодаря частому рассказыванию стихотворений в собрании. Гости просили Петра Никитовича приезжать к ним с сыночком, а некоторые просто привезти Павлика на лето на поправку. Внешний вид его у многих по-прежнему вызывал соболезнование и всякие сомнения относительно его здоровья. Высказывались разные предположения: кто считал, что он болен туберкулезом, кто — желтухой. Иные думали, что его истощают глисты или селитер. Бабушка стояла на своем, что Павлика морят голодом. Водили его по больницам, брали всякие анализы, лечили от глистов, желтухи, малокровия.
После Пасхи к Н-ской общине присоединилась пожилая женщина, главный врач туберкулезного санатория, много лет являвшаяся убежденной христианкой и хорошей проповедницей. Она убедительно просила Лушу привезти Павлика на лето к ней. В санаторном поселке было три верующих семьи, в том числе и одна многодетная. Все они присоединились к Н-ской общине, хоть и жили в двадцати пяти верстах от нее. При первой возможности Луша привезла сына прямо в дом сестры-главврача, как и условились. Она жила в прекрасном казенном особняке вдвоем с неверующим мужем — директором этого санатория. Детей у них не было.
Множество комнат особняка были обставлены дорогой мебелью, всевозможными безделушками. Сестра встретила гостей с большой любезностью и поспешила ввести в дом. Проводя их по комнатам, хозяйка объяснила значение всех предметов и порядок пользования ими. Таинственной и какой-то недоступной показалась Павлику роскошь, чужой и, как он почему-то заключил, — нехристианской. Однако взор его просиял, когда он в одной из комнат заметил сверкающее полировкой пианино. Хозяйка заключила, что это единственное, чем она может подкупить ко всему безразличное сердечко мальчика, и тут же, открывая крышку, села на стульчик с вопросом:
— Хочешь, я тебе сыграю «Мотылек», очень красивую детскую музыку великого композитора.
Павлушка дернул одним плечом и прислушался к звукам. Самым жгучим желанием мальчика было научиться играть на фисгармонии или пианино. Это было его постоянной мечтой и в последующие годы. Один только вид клавишей приводил его в волнение, но увы, мечты его безнадежно гасли в неопровержимых ответах матери: «Что ты, сынок, это только у богатых водится».
Спустя много лет, когда у Павла уже самого были дети, он как-то собрал денег на покупку фисгармонии, но появился более сильный конкурент — топливо, и деньги моментально исчезли.
Красивые звуки веселой мелодии заполнили весь дом, однако особого интереса Павлик к ней не проявил, лишь с любопытством наблюдая за прыгающими по клавиатуре пальцами хозяйки.
— Ну как, нравится? — спросила она и, не дождавшись ответа, добавила, — а вот тебе «Стрекоза».
Играла она мастерски, с увлечением, желая расположить сердце мальчика, потом, закончив, спросила:
— Что ж ты молчишь? Понравились тебе эти песенки?
— Мирские они, у нас в собрании такие не поют, — ответил Павлушка. Хозяйка всплеснула руками и с удивлением, поглядев на мать, вполголоса заявила:
— Подумать только, какой он у вас ревнитель церкви. А что же тебе сыграть? — обратилась она снова к Павлику, стараясь говорить более ласково.
— «Как тропинкою лесною к ручейку спешит олень», — ответил мальчик. Хозяйка, кивнув головой, принялась выполнять заказ. Павлушка преобразился, лицо ожило и он вначале робко, затем громче стал подпевать любимую песню.
— Молодец, Павлик, похвалила юного певца хозяйка, вставая из-за пианино. Затем, желая еще более расположить его к новой обстановке, достала кусочек ситного хлеба, густо помазала его медом, угостила мальчика и, усадив с матерью на одно кресло, спросила:
— Ну как, останешься у меня гостить? Посмотри, как у нас хорошо, кругом лес, рядом речка. Я тебя поселю в отдельную комнату, игрушек куплю, можешь сам играть на пианино.
Павлушка молчал, потом, прожевав кусочек хлеба с медом, потянул мать к себе и тихо проговорил:
— Мамань, я тут не хочу оставаться, игрушек много, а текстов нету.
Хозяйка, к своему огорчению, поняла, что дружба у нее с Павлушкой не состоится. Луша оставила сынишку у другой многодетной семьи. Однако и там он заскучал, не найдя себе товарищей.
Домой Павлика привезли через две недели таким же худеньким. Жизнь в санаторном поселке не улучшила его здоровья.
В самый разгар лета после одного из собраний в связи с приездом брата Федосеева с женою состоялась беседа, на которой ставился вопрос: кто может освободиться на месяц от всяких занятий и посвятить себя на дело благовестия. Отозвались несколько молодых сестер-певчих и три брата проповедующих. Группа насчитывала девять человек, включая самого благовестника И. Г. Федосеева и Петра Никитовича. Уступая настойчивым просьбам Павлика, Петр с согласия других участников взял и его в поездку десятым.
На прощанье церковь благословила миссионерскую группу и проводила до ближайшего села. Восемь верст решили идти пешком. По прибытию братья с местными приближенными обратились в сельсовет, где их вежливо приняли и по их просьбе предложили для собрания избу-читальню. Однако в виду ее небольшой вместимости остановились на том, что служение будет во дворе у приближенного. Председатель тут же вызвал парней, приказал оббежать всю деревню и пригласить желающих посетить собрание штунды, так многие называли тогда христиан-баптистов.
К вечеру, после ухода за скотом, набился полон двор любопытного народа. Когда верующие помолились и запели гимны, то некоторые с испугом уходили, крестясь и боясь оскверниться, Иные насторожились, ожидая момента, когда можно будет вступить в спор. Но много было и таких, кто в простоте, с умилением принимали слова истины Божьей. В заключении несколько мужчин и женщин подошли с желанием покаяться и в простой, горячей молитве исповедовали свои грехи. Были и такие, главным образом старообрядцы, которые вступали в отчаянный спор. До позднего часа не расходились люди, беседуя о Евангелии. Утром хорошо отдохнувшая группа тронулась в следующее село, где ее уже ждали. К ним присоединились несколько человек из числа покаявшихся. К воскресенью миссионерский отряд пришел в такое место, где преимущественно жили старообрядцы. Собрание проходило также во дворе. Со слезами умиления принимали люди спасительную весть и раскаивались. В числе обращенных был молодой мужчина-хуторянин по имени Николай Васильевич Кухтин. Молодые годы он прожил в Петрограде, был участником революции на стороне большевиков, начитанный, мастеровой на все руки, наследственно и по убеждению — старовер. После революции он
