Психосоматика - Антонио Менегетти

Семья остается первым моментом, первой структурой, создающей базовую матрицу любой инволюции субъекта. Все видимые второстепенные причины являются не чем иным, как дополнительными факторами, которые усиливают и определяют конкретный тип или характер болезни.

Выбор субъектом типа болезни не случаен и зависит от структурированной в нем еще с детских лет информации аффективного характера. Патологическому отбору субъект научается в семейной культурной среде. По прошествии лет субъект выберет тот тип заболевания, который либо был самым любимым или ненавидимым, либо вызывал страх или многочисленные разговоры среди взрослых членов семьи. Даже формирование болезни основывается на внутрисемейной культуре, которую субъект черпает из памяти, воспоминаний, баек, газетных хроник. Сейчас, например, в моде СПИД, поэтому сегодняшние дети в будущем будут стремиться заболеть именно этим заболеванием. На основе средовой культуры заболевания формируется определенный психологический портрет, тематическая избирательность, к которой прибегнет организм взрослого человека в травмирующей ситуации.

Возникает крайне серьезный вопрос: почему при проведении психологических исследований, направленных на изучение этиологии человеческой патологии, до сих пор семейный фактор не был выявлен в достаточной мере? Сокрытие роли семейного фактора объясняется тремя следующими причинами:

а) диалектикой, внутренне присущей любому комплексу (психическая бессознательная величина), который цензурирует и вытесняет первопричину своего появления у субъекта;

б) тотальной верностью первым аффективным привязанностям.

Удачный пример этого можно найти в области психологии животных. Все детеныши, включая и человеческого, влюбляются, стремятся к физически-аффективному контакту, строят свое поведение, формируют свою физику и вырабатывают основные навыки на основе образцов, представленных их партнером-матерью.

Для любого новорожденного индивидуума взрослый представляет собой своеобразный ответ. Малыш связывает, отождествляет себя со взрослым, который составляет его первую безопасную среду. В частности, это присуще человеку: исходя из образца, представленного взрослым-матерью, субъект закладывает основы собственного «Я». Он учится двигаться, говорить, жестикулировать, усваивает основной модус сознания, исходя из образа поведения взрослого-матери.

Новорожденным свойственен процесс не самоидентификации, а лишь гетероидентификации, или отождествления с другим, на основании которого ребенок формирует в дальнейшем собственную идентичность. У человека этот процесс завершается к четырем годам (в некоторых случаях даже к двум годам) и доводится до совершенства к шести;

в) потребностью, заложенной социально-юридическими категориями нашей антропологической системы. Все человеческое общество строит свои правила, юриспруденцию, групповое устройство, поведение и культуру на основе семьи.

Семейная ячейка является основной единицей любого политического или юридического учреждения. Эта ячейка – основная единица жизни, обладающая метаболической активностью среды, – семья с давних пор уже стала «чипом»[93]. Если бы она являлась частью, синхронной жизни, то передавала бы целостно-динамическую интенциональность природы в себе. Но она представляет собой чип: сложное устройство, идентифицирующее формы передачи коммуникации.

Она открывается и действует только в том случае, если данные энергетические величины формализованы особым образом, если же они формализованы согласно другой типологии, она исключает их. Следовательно, мы можем понять, испытать на сознательном уровне только то, что соответствует установкам семейной первосхемы в нашем существовании. Семья не существует априорно.

Она сама является реальностью поля, создающего сетевой эффект общественной идеологии. Все искусство, в особенности театр, кино и литература, является утверждением семейного стереотипа.

10.2. Диада[94]

Диада – неустранимая реальность жизни человека.

«Диада» означает: движение вдвоем, при котором движение одного не может осуществляться без совпадения с движением другого; это единство действия, исходящее из двух центров, один из которых не способен начать действовать, жить без сосуществования с другим. К примеру, наши легкие не могут функционировать без кислорода.

Перенеся эту концепцию на отношения «мать – ребенок», следует различать реальность диады в здоровом и больном человеке.

Здоровый человек, как все дети, с рождения подвержен влиянию семейной среды и господствующей семантике взрослого-матери. Однако в период с шести до восемнадцати лет он начинает разрушать диаду, открываясь культурному разнообразию собственной экзистенциальной виртуальности.

Рисунок 5 отображает процесс, происходящий в диаде. С рождения и в течение всего периода отрочества все люди питаются от диады и сосуществуют с ней. Один полюс можно отождествить со взрослым-матерью, другой – с «Я» субъекта.

Вначале действие всегда однозначно. В дальнейшем здоровый человек, взрослея, накапливая опыт и переживания, смещает центр движения все больше в сторону «Я», и действие становится личным. Подобно тому, как каждая клетка рождается изнутри другой клетки, но затем, по мере развития (если речь идет о здоровой клетке), отделяется от нее, так и для человека этот разрыв, хотя и болезненный, необходим для достижения реальной независимости. В результате разрушения диады, ее сила воссоединяется в одном целом, делая возможным взаимодействие с единством жизни.

Рис. 5. «Диада»

До тех пор, пока субъект остается в диадических отношениях, он не способен к самостоятельному движению, поэтому личность – будучи разделенной – воспринимает жизнь шизофреническим образом. Если же субъект реализует свое единство действия в собственном мыслящем «Я», тогда для него открывается возможность цельной жизни. Достигнув внутреннего единства, индивид способен постичь реальность в себе в целостной[95] динамике.

Такова перспектива интенциональности природы.

Действительно, в историческом плане кажется, что большинство людей тем или иным образом сохраняет свою связь с диадой. В рамках первого основного отношения индивид – семья[96] мать (а через нее и семья, и все общество) устанавливает тип поведения человека, стандартизирует его. Заложенная в детстве матрица в будущем задает неизменное и неустранимое направление всей жизни взрослого человека. Почти всегда она проявляется как доминантный комплекс субъекта. «Доминантный», поскольку он преобладает над всеми другими возможными моделями поведения, благодаря чему в своей жизни человек выбирает определенный тип мужчины или женщины для работы, науки, политики и т. д.

Пока субъект остается в диадических отношениях, он не способен к самостоятельному движению

Диада как бы навязывает материнский язык, закладывает основы воспитания. Субъект способен выбирать лишь тех людей, те предметы и ситуации, которые соответствуют этой основной линии, остальных он просто не замечает. Если онто Ин-се представляет собой открытый, экономичный разум и поэтому выбирает наиболее жизненные, эффективные, соответствующие для субъекта ситуации, то диада устанавливает свой господствующий комплекс, вследствие чего индивид может развиваться исключительно в соответствии с данной типологией пространства, действия, контактов, экономии и т. д. Всю оставшуюся жизнь человек совершает свои выборы на основе усвоенной им в детстве базовой матрицы диадических отношений.

Возвращаясь к картине первых лет детства, в семье мы видим ребенка и взрослого-мать. Ребенок, вследствие биологической потребности в зависимости, вынужден расти в паре; через эту пару он усваивает любую структуру речи и поведения. Ребенок воспринимает, усваивает, метаболизирует социальную среду в соответствии с тем, как мать идентифицирует эту реальность. Мать формирует способ идентификации реальности и окружающих. Поэтому ребенок, во всех своих желаниях и поступках – хочет ли он воды, молока, фруктов или игрушек, когда спит, писается по ночам, боится чего-то, – реагирует и удовлетворяет свои потребности в зависимости от того, как откликается на них его мать. Ребенок выстраивает собственную типологию, ориентируясь на материнскую.

Всю оставшуюся жизнь человек совершает свои выборы на основе усвоенной им в детстве базовой матрицы диадических отношений

Пока ребенок не вырос, ему достаточно матери, как ответа на его потребности, поскольку в этот период (от рождения до 10–12 лет) она способна понять все, что необходимо ребенку. Но когда ему требуется ответ на его растущие потребности взрослого – когда он хочет завести себе новых друзей, партнера, когда у него возникают сексуальные потребности, когда он идет в школу и должен отвечать на требования высшей социальной культуры, когда он хочет мотоцикл или автомобиль, – второго полюса, старой диады для него уже недостаточно. На этой стадии, не получая удовлетворения и будучи не в состоянии реализовать свои возросшие требования, молодой человек испытывает фрустрацию, для преодоления которой он задействует старый механизм защиты. Вначале именно мать шантажирует ребенка, но в дальнейшем, став взрослым, он начинает шантажировать мать[97]. В сущности, закон шантажа двойственен, но им всегда пользуется более сильный полюс. В отношениях индивид – общество, именно общество всегда шантажирует индивида.