По лезвию грани (ЛП) - Эндрюс Илона

Он спустился по трапу, его монашеская ряса развивалась на ветру.

Преступники разошлись.

Ричард протянул ей рваный серый плащ.

— На мне маскировка, а на тебе нет. Кто-нибудь может тебя узнать.

Это было маловероятно, но не было нужды искушать судьбу. Она надела плащ, спрятав лицо под глубоким капюшоном, и поправила сумку с аптечкой под складками.

Ричард обнажил меч. Легкий изгиб длинного тонкого лезвия отражал свет фонарей.

— Наша очередь, — сказал Ричард. — Мы должны найти бухгалтера. Держись поближе ко мне.

* * *

РИЧАРД спустился по трапу, остро ощущая, что Шарлотта следует за ним. Сломанный хоть и был навсегда закрыт для него, но его книги не были, и он много читал о военных традициях Сломанного. Будучи морским пехотинцем, Джейсон был обучен искусству малых войн. Его особое подразделение вооруженных сил эволюционировало, чтобы реагировать на врага, применяя асимметричную войну, тактику, которая включала в себя удар по уязвимым местам противника, а не стремление уничтожить основную часть его сил. Джейсон будет точно следовать книгами: он нанесет жестокие точные удары по жизненно важным точкам острова, он утопит островной город в хаосе и беспорядке, деморализуя врага и разрывая связь, а затем он устранит расколотую оппозицию. Он будет безжалостен, и его невозможно будет обуздать, но он не сможет блокировать весь остров.

Им нужно было спешить, пока бухгалтер не догадался и не попытался сбежать. Им нужна была от него информация.

Он свернул налево, быстрым шагом следуя по мощеным улицам. Ему хотелось бежать, но лицо Шарлотты побледнело как мел после того, как она уничтожила команду, и краски до сих пор не вернулись. Он не хотел давить на нее.

То, что она сделала с экипажем «Бесстрашного Дрейтона», потрясло его до глубины души. В ее магии была какая-то ужасная красота, и когда он стоял в эпицентре ее безмолвной бури, его охватывало чувство потустороннего благоговения, словно он стал частью мистического события, которое нельзя было объяснить, только пережить. Это была странная, завораживающая безмятежность с оттенком страха, которую он иногда испытывал, гуляя в одиночестве по высоким лесам Адрианглии или глядя на бурный океан и небо, обремененное бурей. Он столкнулся с чем-то большим, чем пределы его обычной жизни, и он был одновременно встревожен и причастен к этому.

Джейсон был прав, когда назвал Шарлотту Серебряной Смертью. Имя подходило. Ужас и красота смешались воедино. Но под этим всем она была живой, дышащей женщиной, и когда он смотрел на нее, стоящую в одиночестве на носу корабля, уязвимую, несмотря на мощную магию, кружащуюся вокруг нее, в то время как остальные люди держались на расстоянии, боясь приблизиться даже на дюйм, он чувствовал ее одиночество. Он хотел защитить ее, и ему это удалось.

Он и сейчас все еще хотел защитить ее. Несмотря на все, через что он прошел, несмотря на то, что его цель была в поле зрения, если бы кто-то предложил ему шанс немедленно перевезти ее куда-нибудь в безопасное место в обмен на то, чтобы снова пережить последние шесть месяцев, он бы принял его в мгновение ока. И она глубоко возненавидела бы его за это.

Из переулка выскочили трое: двое мужчин и женщина. Хорошее оружие, хорошая одежда одинакового покроя — городское ополчение или работорговцы Рынка. Они бросились на него.

Он отдал часть себя своему клинку, чувствуя, как магия скользит по лезвию меча. В Грани, чтобы стать единым целым с клинком, требовалось время и усилия, но здесь, в Зачарованном, где магия была сильнее, на это требовалось всего доли секунды. Его вспышка пронеслась по лезвию, чисто белая, подпитываемая адреналином, бурлящим в нем.

Первый мужчина ударил его коротким, практичным мечом. Ричард отскочил в сторону и вонзил свой меч мужчине под мышку. Меч скользнул в его плоть, разрезая кости и хрящи, словно скользя по теплому маслу. Он почувствовал слабое сопротивление, когда сердце разорвалось, и резким рывком высвободил клинок, чтобы ударить рукоятью в лицо второго. Второй нападавший отшатнулся. Женщина прыгнула на его место, размахивая тяжелой булавой в сокрушительном боковом ударе, направленном в плечо Ричарда, чтобы вывести из строя его руку с мечом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ричард отшатнулся, позволив булаве просвистеть мимо него, и полоснул мечом по ее горлу. Неглубокий порез… все, что требовалось. Она глотнула собственной крови и упала.

Он схватил оставшегося мужчину и пришпилил его к стене, держа лезвие в дюйме от горла бандита. По глазам мужчины Ричард понял, что тот захлебывается животным ужасом.

— Бухгалтер?

— В доме на холме, — сказал бандит дрожащим голосом. — С колоннами. Белыми колоннами.

Ричард отпустил его, и мужчина помчался вниз по улице.

Шарлотта стояла невредимая, делая короткие, неглубокие вдохи. Выражение глубокого разочарования коснулось ее лица.

— Пойдем, нам надо спешить, — сказал он ей.

Она догнала его, и они вместе пошли вверх по улице к невысокому холму.

— Почему я всегда так делаю? Почему я замираю, вместо того чтобы помочь тебе?

— Отсутствие инстинкта убийцы, помнишь? — сказал он. — Это естественная реакция. В опасности мы сражаемся, бежим или замираем.

— Ты не замираешь.

— Я слишком занят, пытаясь произвести на тебя впечатление, — сказал он. — У меня получается?

Она бросила на него непроницаемый взгляд. Возможно, сейчас не самое лучшее время для флирта.

Улица уперлась в каменную стену высотой в восемь футов. Небольшие камни, каждый из которых был бледнее серого камня, составлявшего основную часть стены, охраняли ее вершину. Они были распределены примерно в двадцати футах друг от друга.

— Охранные камни, — сказала Шарлотта.

О том, чтобы взобраться на стену, не могло быть и речи. Камни им бы этого не позволили.

— Новый план. — Ричард повернулся, и они двинулись вдоль стены вниз. Где-то должны быть ворота или отверстие.

Впереди и справа тишину прорезали крики. Оранжево-красное зарево освещало ночь, прерываемое столбом дыма. Команда Джейсона что-то подожгла.

Переулок изгибался, и они пошли по нему вокруг домов, ближе к огню и к другой стене. Железные ворота были раскурочены. Ричард нырнул в отверстие. Перед ним предстал широкий двор. Справа, возле массивного здания, бушевала драка между работорговцами и оборванной толпой, вооруженной кандалами и камнями. Рабы пошли в наступление, их изможденные лица исказились от звериной ярости, их тела, зияющие сквозь дыры в лохмотьях, несли следы кнута. У них не было оружия. Они вцепились в работорговцев когтями и зубами, как дикие звери.

Это был несвежий товар, предназначенный для продажи в рабство. Нет, это были бедолаги, вероятно, используемые на острове для ручного труда. Немногим больше, чем вьючные животные. Ни с одним человеческим существом нельзя было так обращаться, но они так поступали, и теперь эти люди наконец-то дали выход своей ярости. Они убьют любого на своем пути.

Прямо впереди возвышалась платформа с семью металлическими столбами, каждый из которых расширялся наверху. Кандалы рабов были прикреплены к столбу под широким верхом, чтобы их можно было оценить. Справа открылись еще одни ворота, и другая группа выстроилась в ряд, чтобы взять их под контроль. Девять вооруженных работорговцев в кожаных доспехах с одной стороны и четверо людей Джейсона с другой. Ни один из них не был готов сделать первый шаг. Люди Джейсона были хороши и выглядели отчаянными, но работорговцы превосходили их числом в два раза.

Ему надо было миновать эти ворота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ричард схватил Шарлотту за руку и крепко сжал.

— Нам придется прорубать себе путь. Держись за мной.

Он направился к месту схватки. На его пути появился раб. Ричард отбросил его в сторону и протиснулся между двумя рядами, слегка держа меч под углом.

Работорговцы разглядывали его, расходясь по сторонам. Он услышал, как люди Джейсона отступали.

Здесь, на пороге между насилием и миром, было его истинное место. Поколения воинов, уходящие в прошлое к свирепым туземным кланам, которые первыми бежали в Трясину, спасаясь от магической катастрофы, стояли точно так же, как он, балансируя на лезвии меча между жизнью и смертью. Здесь он держал себя в руках, был спокоен и умиротворен.