Бремя идолов - Чингиз Абдуллаев

— Мы около его дома. Он приехал и отпустил машину.

— Номер машины запомнили?

— Конечно, — ответил Юрлов, покосившись на сидевшего рядом Бондаренко.

— Какой адрес? Улица и номер дома? Я сейчас попытаюсь выяснить, в какой квартире он живет. Черт возьми, не знаю фамилии… Дронго или Дранго. По таким данным в милиции адреса не дадут. Сколько этажей в доме?

— Двенадцать. И на каждом, наверное, по две-три квартиры, — сказал Юрлов.

— Ладно… Вы мне завтра понадобитесь свежими. Поэтому сейчас пришлю машину с ребятами, пусть за вас подежурят. Опишите им вашего типчика. Хотя — нет. Я пришлю кого-нибудь из ребят, пусть сменят Бондаренко, он завтра утром будет нужен. А ты, Юрлов, оставайся. Можешь заночевать в машине. Я пришлю тебе подмогу. Двоих ребят. Только не упустите этого типа. Чтобы он утром никуда не отправился.

— А если отправится? — спросил Юрлов.

— Засуньте его в багажник! — заорал Тетеринцев. — Только без лишнего шума.

Как хочешь действуй, хоть машиной его дави, но чтобы завтра он на улицу не выходил. До вечера.

— Так мне до завтрашнего вечера здесь торчать? — не поверил Юрлов.

— Не устраивает? — спросил Тетеринцев. — Тогда вылезай из машины, отдай ключи Бондаренко и уматывай. Мне такие водители не нужны.

— Я только спросил, — пробормотал Юрлов.

— Так-то… Умник нашелся. Надо будет три дня сидеть — посидишь!

— Раз надо, то надо, — произнес Юрлов.

— Ты мне одолжений не делай. — Тетеринцев, похоже, завелся. — Ты мне одолжений не делай! — заорал он, бросая трубку.

— Совсем с ума сошел, — сказал Юрлов. — Орет как недорезанный.

— Волнуется, — усмехнулся Бондаренко. — Всего бояться стал. После смерти этого журналиста он такой пугливый — я его давно таким не видел.

— Вот-вот. И все время кричит, будто спокойно говорить не может.

— Конечно, не может. Этот журналист чуть все дело не испортил. Сразу в «Прометей» полез и Кошкина увидел. Хорошо, что ничего написать не успел.

— Он бы все равно ничего не узнал.

— А если бы узнал? Там такие люди, что не только нам, но и нашему шефу головы бы поотрывали. По всей Москве отстреливали бы, как бешеных собак.

Думаешь, кто-нибудь за нас вступится? Да никогда в жизни. Так что наш шеф все делает правильно. Если завтра с этими спортсменами все получится, мы с тобой разбогатеем.

— Это мы завтра вечером узнаем.

— А я и сейчас знаю. С ребятишками проблем не будет. Поэтому шеф в меня верит. Завтра я ему нужен. А послезавтра, если все нормально пройдет, мне уже никто не понадобится. Всех пошлю подальше и заживу как человек.

— А я уеду, — вздохнул Юрлов. — К своим уеду, в деревню.

— Навсегда? — ухмыльнулся Бондаренко.

— Почему навсегда? На месяц-другой… А потом вернусь. Хозяин обещал каждому по сто тысяч. За эти деньги я в Москве такой кооператив открою — закачаешься.

— Кооператив, кооператив… Ты только об этом и думаешь, — почему-то разозлился Бондаренко. — Что он тебе сказал? Нам здесь всю ночь куковать?

— Нет. Он пришлет двух ребят мне на помощь. А ты поезжай домой. Он говорит, ты ему завтра понадобишься.

— Само собой, — сплюнул на асфальт Бондаренко. — Когда гадость какая-нибудь или дерьмо чужое нужно расхлебывать, сразу меня зовут.

— Давай поменяемся, — разозлился Юрлов. — Думаешь, мне приятно сидеть здесь всю ночь? Он говорит: упустишь этого типа, я тебе голову оторву. До завтрашнего вечера приказал сидеть. А если я в туалет захочу?..

— А ты под себя, — хохотнул Бондаренко.

— Иди ты… — огрызнулся Юрлов.

— Чего дергаешься? — улыбнулся Бондаренко. — Он ведь ничего особенного не сказал… Ну посидишь немного в машине. А если завтра этот типчик выйдет, вы его сразу в машину — и к речке. Подержите под водой минут пять, и все расскажет как миленький. А потом можешь из него шашлык делать.

— Ты его плечи видел? Он выше меня на голову. А если он из нас шашлык сделает?

— Да ладно тебе… У тебя ствол имеется. Да и ребята без «игрушек» не приедут. Как-нибудь справитесь втроем.

Оба даже не подозревали, что весь их разговор слышит Дронго. Войдя в квартиру, он вышел из другого подъезда, завернул за угол и, встав позади машины, метрах в пятидесяти от нее, вытащил принесенный из дома пистолет «RZ» с очень длинным стволом, на который был насажен глушитель. Дронго прицелился в колесо машины и спустил курок. Стрела с миниатюрным микрофоном прилипла к покрышке. Дронго тут же вставил в ухо наушник — слышимость была прекрасная.

«Стрелы», которыми пользовался Дронго, обладали особой удароустойчивостью и намертво прикреплялись к любой поверхности.

Когда Бондаренко сказал, что завтра понадобится шефу, Дронго, улыбнувшись, кивнул. Прослушав разговор, он убрал наушник в карман и. пошел к подъезду, где его уже ждала другая машина с тем же водителем. Большая часть гонораров Дронго уходила именно на такие «игрушки», позволявшие ему работать без помех.

Дронго поехал домой. Дорогой думал о разговоре наблюдателей, оставшихся у его «конспиративной квартиры». Если он все правильно понял, Тетеринцев и его люди готовили крупную операцию. Именно поэтому депутат так не хотел, чтобы неизвестный правдолюбец, оказавшийся к тому же другом погибшего Звонарева, выходил завтра из дома. И именно поэтому Дронго должен был остановить преступников. Но даже он, при своей буйной фантазии, не мог предположить, как на следующий день будут развиваться события.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Глава 28

Когда Кошкин подробно изложил свой план, парни даже не поверили, решили, что он шутит. Но Кошкин не шутил. Он ждал реакции ребят, внимательно глядя то на одного, то на другого. Кошкин был убежден, что не ошибся в них. Ведь он занимался с ними столько времени. Готовил их по полной программе. Знал каждого из пятерых. Знал, о чем они думают и о чем мечтают. И все-таки он рисковал.

Если они ему не поверят, значит, он напрасно потратил на них время. Значит, все срывалось: он не получит обещанных денег. Более того: утратит все, что только можно утратить, — потому что веру в себя не купишь за деньги.

Павел был лидером. Поэтому он первым сказал, что согласен. Тарас оглядел всех, тяжко вздохнул и молча кивнул. Коля же упорно молчал. А ведь всем было ясно, что надо отомстить именно за его брата. Показать «чеченам», на что способны русские парни. Поэтому все ждали, что скажет Коля. Но он молчал, очевидно, думая о погибшем брате. Роман только сплюнул на пол и прищелкнул языком. Наконец определился и Славик, самый говорливый из всех. Взглянув на Кошкина, он спросил:

— Оружие настоящее будет или муляжи дадите?

Кошкин рассмеялся с явным облегчением. Возможно, это был самый счастливый момент в его жизни. Он доказал, что еще кое на что годен. Теперь нужно готовиться. Когда ребята ушли, Кошкин вытащил из кармана мобильный телефон, набрал номер и произнес только одно слово:

— Порядок.

Человек на другом конце его понял. И тотчас же позвонил на какой-то склад, где стояли грузовые машины. Он тоже произнес лишь одно слово:

— Порядок.

Два грузовика выехали ночью, выехали, разрезая тьму лучами фар.

Кошкин в эту ночь не спал — смотрел на часы и ждал звонка. Ровно в четыре утра ему позвонили.

— Порядок, — раздался голос в трубке.

В половине пятого все ребята собрались у клуба. Кошкин подъехал на «Жигулях», и вскоре они уже направлялись в сторону Дмитровского шоссе. Пока ехали, никто из ребят не проронил ни звука. В половине шестого они были на месте. Кошкин первым вылез из машины. Подошел к грузовику, стоявшему на обочине дороги. О чем-то поговорил с водителем. Тот кивнул и указал на кузов.

— Залезайте, — приказал Кошкин, повернувшись к ребятам.

Все пятеро полезли в кузов. Некоторое время спустя послышались их восторженные восклицания.

— Где чемодан? — спросил Кошкин.

Водитель прошел к кабине грузовика и достал черный кожаный «дипломат».

Протянул его Кошкину.

— Передай, что мы начинаем, — сказал Кошкин.

— Парни вас прикроют, — кивнул водитель.

На обочине стоял лишь один грузовик. Другой свернул к международному аэропорту, — видимо, так и было задумано. В шесть пятнадцать Кошкин набрал телефонный номер.

— Порядок.

Минуту спустя пятеро парней вылезли из кузова с сумками в руках. Кошкин придирчиво осматривал каждого. У Романа он вытащил пистолет из кармана пиджака; при этом ударил его по лицу. Роман засопел, но протестовать не стал.

— Оставить только три сумки, — приказал Кошкин. — Остальные забросить обратно. Даю одну минуту.

Ребята бросились к сумкам. Ровно через минуту на обочине дороги стояли три сумки. Кошкин оглядел их, кивнув.

— Садитесь, — приказал.

Забросив сумки в багажник, парни забрались в «Жигули». Кошкин сел за руль.

Взглянул на ребят и усмехнулся:

— С Богом. — Он тронул с места.

И тотчас же водитель грузовика достал из кабины телефон, набрал номер и произнес все то же слово: