ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921-1928 гг.) - Алексей Епихин

В целях активизации борьбы с данными негативными тенденциями и укрепления законности в органах безопасности Президиум ВЦИК своим постановлением от 16 октября 1922 г. предоставил ГПУ право ведения следствия и вынесения Коллегией ГПУ внесудебных приговоров по всем должностным преступлениям своих сотрудников.[330] Данная работа принесла свои положительные результаты по очистке ГПУ от разных преступников, в том числе и от коррумпированных сотрудников. В приказе ГПУ от 8 февраля 1923 г. № 51 отмечалось, что в результате проведенных мероприятий было расстреляно 18 сотрудников ГПУ, совершивших различные должностные преступления. Из них 8 человек было приговорено за взяточничество. Показательно, что в архивных материалах о деятельности Ведомственной комиссии НКВД по борьбе со взяточничеством не удалось обнаружить даже единичного случая применения аналогичного наказания к сотрудникам уголовного розыска или милиции.

Придавая значение соблюдению законности в деятельности органов безопасности, ведению предварительного следствия по делам о должностных преступлениях своих сотрудников, приказом ОГПУ от 28 февраля 1924 г. № 128 было предусмотрено образование при Коллегии ОГПУ аппарата особоуполномоченного. В приказе отмечалось, что он создается «в целях объединения, инструктирования, юридического оформления и надзора» за следствием по делам о должностных преступлениях сотрудников ОГПУ. Большое внимание в работе аппарата особоуполномоченного уделялось вопросам морально-политического состояния кадров органов и войск ОГПУ в центре и на местах, выявлению и служебному расследованию морально-бытовых проступков и должностных преступлений сотрудников ОГПУ.

В целях получения такой информации с мест всем полномочным представителям ОГПУ предписывалось немедленно сообщать особоуполномоченному о таких проступках и преступлениях. Им же также предлагалось регулярно, один раз в три месяца, представлять особоуполномоченному ОГПУ оперативные отчеты по обслуживанию хозяйственных, кооперативных и динамовских организаций полномочных представительств. На основании всех поступающих в аппарат особоуполномоченного материалов последний их обобщал и представлял в Коллегию ОГПУ отчет о характере и содержании поступивших от подразделений центрального аппарата и из местных органов материалов о состоянии и мерах по улучшению и совершенствованию работы по борьбе с должностными преступлениями и проступками сотрудников органов ОГПУ, особенно нарушившими социалистическую законность. Так, например, в мае 1926 г. сотрудники Владимирского городского отдела ОГПУ Гудин, Володин и Тимофеев были привлечены к уголовной ответственности «за ведение совершенно незакономерной и безосновательной разработки без предварительного на то согласия начальника Губотдела и без последующего ему доклада».[331]

Наряду с этим 13 августа 1928 г. приказом ОГПУ № 160 была организована Особая инспекция при Коллегии ОГПУ. Она организовывалась «в целях предоставления свободного доступа в ОГПУ всем гражданам и в первую очередь широким рабочим массам, желающим подать в Коллегию ОГПУ жалобы, заявления, а также ввиду необходимости концентрации в одном месте всех поступающих в ОГПУ заявлений, для устранения ненормальностей, указанных в жалобах».[332] На Особую инспекцию возлагались следующие задачи: прием всех заявлений, жалоб, как устных, так и письменных, поступающих в ОГПУ; направление жалоб, заявлений в соответствующие отделы для принятия по ним необходимых мер; наблюдение за своевременной реализаций жалоб и заявлений; уведомление жалобщиков заявителей о результатах принятых ОГПУ мер. Вход в Особую инспекцию был установлен свободный — без пропусков.

Таким образом, как обоснованно утверждает профессор В. В. Коровин, при Коллегии ОГПУ были созданы два подразделения, осуществляющие в пределах своей компетенции отдельные функции обеспечения собственной безопасности.[333]

Только за период 1924–1927 гг. Коллегией ОГПУ за различные преступления было осуждено 7263 сотрудника ОГПУ. Из них за взяточничество было привлечено к ответственности 351 человек.

Последовательное и систематическое самоочищение позволило органам безопасности за 5 лет значительно снизить количество коррупционных преступлений среди своих сотрудников. В докладной записке к годовому отчету о работе Особого Совещания и судебных заседаний Коллегии ОГПУ за 1927 г. отмечалось уменьшение количества сотрудников ОГПУ, осужденных Коллегией ОГПУ, и изменение характера совершаемых ими преступлений: «Злостные преступления, как растрата, взяточничество, сократились на 200 %, а злоупотребления властью, превышение, дискредитация увеличились…».[334]

В 1923 г. методы борьбы с коррупцией претерпевают серьезные изменения. По всей видимости пришло осознание того, что одной только карательной политикой коррупцию не одолеть, что нужно бороться не только с проявлениями коррупции, но и с причинами, которые ее воспроизводят.

В связи с вышеизложенным, перед ЭКУ ставят задачи по выявлению организаций и отдельных лиц, «противодействующих социалистическому накоплению… в силу чисто корыстных побуждений, халатности и бесхозяйственности», с контрреволюционной целью, а также по наблюдению за «накоплением и применением частного иностранного капитала, выявляя его вредительные формы». Для этого предписывалось, чтобы аресты, обыски и привлечение к суду «хозяйственников и купцов по должностным и хозяйственным преступлениям, а так же по делам об экономической контрреволюции и экономическом шпионаже ЭКУ ГПУ производились в отношении хозяйственников с согласия коммуниста, ответственного заданный орган, а в отношении купцов — с согласия Предком-внуторга». При этом ЭКУ указывалось, что оно должно было предоставлять руководителям хозяйственных органов «широчайшую возможность» использования полученных ЭКУ оперативных материалов о преступной деятельности обвиняемых для проведения «предупредительных мер в административном порядке» с целью «психологического воздействия», «расслоения их и привлечения на свою сторону». «В случае, если руководитель органа считает какие-либо меры пресечения… вредными, а ЭКУ настаивает на них, вопрос должен быть перенесен на разрешение высшей инстанции».[335] Т. е. политическая целесообразность вновь взяла верх над законностью.

Сказанное выше не означает что органы безопасности перестали бороться с коррупцией и отслеживать криминогенную обстановку в государстве. Так, например, в докладе о работе ЭКУ ОГПУ за период с 1 августа 1923 г. по 1 февраля 1924 г.[336] отмечалось изменение методов проведения «спецами экономической контрреволюции»: «Методы… стали гораздо тоньше, менее уловимы, чем это было в период до 1921, 1922 и даже 1923 гг. Вместо прежнего открытого стремления… к разрушению нашей промышленности в целях ее обратного возвращения бывшим хозяевам, теперь мы имеем сложную систему постепенного окружения хозяйственной жизни предприятия, в результате чего продукция предприятия и снабжение его сырьем и оборудованием попадает в руки бывших владельцев или их ставленников… вся добавочная стоимость уходит к бывшим владельцам. Другим видом экономической контрреволюции является спайка иностранного капитала, проникающего под разными видами к нам, с теми же бывшими собственниками и их ставленниками и создание таких условий, при которых они единым фронтом выступают против нас и диктуют нам свои условия. Оба эти вида неразрывно связаны с экономическим шпионажем, осуществляемым через этих бывших владельцев и их сотрудников, работающих в различных советских учреждениях».

В процессе борьбы с коррупцией в системе кооперации органы безопасности установили, что преступники использовали кооперативные организации для личного или корпоративного обогащения. Как правило, они были связаны с перекупщиками, через которых сбывали дефицитные товары, а также с взяточниками из числа служащих советских учреждений, при помощи которых получали выгодные наряды на товары и заключали различные незаконные сделки.

1926 г. в ОГПУ и его органах на местах прошел под знаком борьбы с экономическими преступлениями с «социально-вредными и социально-опасными элементами». По постановлениям Коллегии Особого Совещания в 1926 г. прошло 71435 обвиняемых. Из них «очистка нашей страны от социально-вредного элемента (спекулянтов, валютчиков и контрабандистов), соц. опасного элемента (бандитов, воров, мошенников, фальшивомонетчиков), чистка нашего управленческого и торгового аппарата составляла 64,2 % всей работы органов ОГПУ и его органов. Политические преступления составляют 19,1 % всей работы».[337]

Эта тенденция имела свое продолжение и в начале следующего года, но уже с уклоном на усиление борьбы с коррупцией среди НЭПманов, корруптеров и коррумпированных государственных служащих. В циркуляре от 4 марта 1927 г. № 33/ЭКУ отмечалось, что «ОГПУ в последнее время уделяет много внимания разработке частного капитала, проходящего по двум основным линиям: