Гремучий Коктейль 3 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— «Но тут есть еще и продолжение», — рассказывал я Фелиции, целенаправленно топая к приземистому гостевому двору на главной улице Вырвихи, — «Не стал бы этот опытный жук так подставляться просто так. Ему дали отмашку, но дали и гарантии, что когда Терновым потребуется „императорская помощь“, самому местному боссу дадут время и возможность свалить. А что это значит?»

— «Что?», — недоуменно и послушно спросила даймон.

— «А значит он, как и любой порядочный и расчетливый ублюдок, именно здесь и именно сейчас выжимает из своих должников всё до последней копейки», — объяснил я девушке, заходя в питейный зал, — «Именно это его и погубит».

Никогда не думал, что пригодятся знания и навыки, приобретенные еще Соларусом за время его деревенской жизни. Заказывая сытный мясной обед и кружку ягодного взвара, я не обращал ни малейшего внимания на рассматривающих меня людей за столами. Юный дворянин-самодур решил поохотиться или заблудился? Проголодался, зашёл, жрёт. Ничего особенного. Так что я самым банальным образом сел есть, отвернувшись от большей части зала.

А народа здесь было очень прилично, что говорит о том, что в Вырвихе немалое количество людей зарабатывает отнюдь не крестьянским трудом. Трудяг кормят жены, в поле или еще куда еду им носят, а вот чтобы так, днём, в таверне, за деньги, да еще есть, а не пить? О, это показатель.

…в первую очередь того, что под мои нужды попадал каждый первый из находящихся в зале жрунов. Однако, кого попало мы брать не будем, мы поищем своего, особого человека. Он должен быть очень несчастен и пьян, может быть, даже избит недавно, может быть, даже пылать горем и возмущением… или сочиться грустью. Кто-то, с кого Кровин уже содрал свои кровные. Такой обязательно будет запивать приключившееся с ним горе, причем даже днем.

С первой поклевкой не оправдалось, пьяных или выпивающих в полдень в таверне не оказалось, а вот выйдя подышать свежим воздухом после сытного деревенского обеда, я внезапно увидел хмурого как грозовая туча мужика лет сорока, остервенело выгребающего вилами грязное сено из гостевой конюшни при постоялом дворе. Сам работающий был поджар и жилист, а вот лицо было набито просто зверски. Плюс еще ему и по ребрам прошлись, что можно было понять по тому, как он бережно и аккуратно зажимает вилы чуть ли не подмышкой. На меня он при этом щелочками глаз на опухшем лице зыркал совсем уж враждебно.

Дождавшись, пока он закончит сгребать сено и, отдуваясь, попробует распрямиться, я неторопливо подошёл к нему, проговорив:

— Мне нужен проводник до пруда или озера, удочки и черви.

— Ну так поймай пацана какого, твоё благород… — не договорив, мужик закашлялся, прижимая руки к груди в спасении от болезненных спазмов.

— Плачу двадцать рублей, — заставил я его закашляться еще сильнее.

* * *

— Вы принимаете мои условия? — спросила она в разговорник, прижатый к уху.

— Если сказанное вами, ваше сиятельство, подтвердится, то безусловно примем! — приятный, слегка взволнованный мужской баритон ответил сразу же, как отзвучал вопрос, — Я немедленно направлю к вам людей!

— Они не должны попасться на глаза… — Кристина подпустила в голос льда.

— Разумеется! Разумеется! — тут же заверил её голос, — Один-два проверяющих, а еще шестеро займутся переносом посадок! Их вообще никто не увидит! Даю вам слово!

— Хорошо, я приму ваше слово. Когда убедитесь, что всё будет так, как я предполагаю — свяжитесь со мной. Я сообщу вам счет, куда переводить деньги, а также обсудим еще несколько нюансов…

Не дожидаясь ответа, она сбросила вызов, а затем, убирая магический аппарат, невозмутимо посмотрела на своих родных, которые в данный момент невозмутимостью похвастать не могли никак. Но молчали весь разговор, оставаясь лишь очень тихими свидетелями. Даже после окончания этой беседы семья Терновых сохраняла какое-то время молчание.

— Не знаю, что и сказать, — наконец, вздохнул Игорь Юрьевич, разминая себе пальцами переносицу, — Чему удивляться. Что у нас здесь целая сеть изготовителей и контрабандистов самогона, или тому, что наша дочь, милая, только что успешно её подмяла.

— Родная моя, — тут же проговорила Елена Аркадьевна, прижимая руки к груди, — Но это же временно, да? Временно? Мы же их… уберем отсюда?

— Кейн утверждает, что уберутся сами, как только мы создадим достаточное количество рабочих мест, — решила прикрыться уже заработанным авторитетом мужа Кристина, — Но, хочу заметить, что производство этого… алкоголя — основной источник экспорта в нашем княжестве.

— Да мы просто всю Самару спаиваем! — нахмурился Михаил.

— Не мы, в том и дело, а тот, кому принадлежит реальная власть в княжестве! — лязгнула голосом княгиня, сама не ожидавшая от себя такой реакции, потому тут же смягчившая тон, — Сначала, брат, мы должны забрать эту власть себе, а только потом думать, как ей распорядиться…

— Запретить гнать это пойло! — влез Тимур, тут же съеживаясь от взглядов родственников и бормоча под нос, — Ну что вы…

— Если бы мы стали запрещать или пытаться арестовывать производителей, то настроили бы против себя всё население княжества, — подал голос Аркадий, — Такая проблема не решается с наскока, старший брат.

Это был один из первых уроков, обещанных им Кейнам. Урок на живом примере, демонстрирующий, как важна полноценная оценка ситуации перед тем, как предпринимать какое-либо действие. Пока, даже несмотря на ремонт поместья, финансовые дела Терновых были далеки от краха, но вот попытка силового решения вопроса в княжестве Дайхард стоила бы им порядка двух с половиной миллионов, а также репутации. И ни к чему бы не привела, кроме нищеты и позора.

Выделить центральную фигуру, нанести ей максимальный репутационный урон, подготовить людей, согласных как сотрудничать с князьями, так и перехватить контроль над операцией. Людей, совершенно не заинтересованных в княжестве Дайхард, точнее, в контроле над ним. Затем, имея на руках решение о новых рабочих местах, имея стратегию, плавно вывести ситуацию из кризиса, не потеряв и рубля.

— Так что, как видите, почти всё зависит от вас, мои дорогие братья, — довольная Кристина отпила черного крепкого кофе, — Вы втроем должны создать первый образец брони, а затем, после того как его отвезут к нам в город, заняться созданием мастерской. Кейн говорит, что особо усердствовать не стоит, настоящей мастерской не место возле нашего родового поместья, но как минимум десяток доспехов нужно собрать здесь. Потом уже мы начнем строиться всерьез.

— А пока мы здесь гоняем чаи, твой муж в одиночку решает проблему, — вновь подал голос отец семейства, — Проблему Терновых…

— Думаю, дорогой, этот молодой человек заслужил… — прервавшая мужа женщина бросила быстрый взгляд искоса на дочь, — …именоваться как-нибудь иначе.

— Князем? — в тоне старого больного боярина промелькнула ирония.

— Нет, милый. Кейном, — улыбнулась Елена Аркадьевна, — Я тебе кое-что расскажу, но попозже. Сначала сама хочу посмотреть. Идём, милая, покажешь мне.

— Ну маам! — непроизвольно вырвалось у Кристины, тут же схватившейся за ворот собственного платья. Что именно хочет увидеть мать — не представляло для неё ни малейшего секрета.

Показать всё равно придётся.

Глава 21

— Пропустили чуток, прямо чуток, чтоб друг друга не перестрелять, а потом очередями, ясно?! Наискосок, наперекресть, понятно? Про Вадинского слышали, небось? Шалый должен был рассказывать…

— Слышали, хозяин, как не слышать. Сделаем. Боязно, конечно…

— Я вам, дуракам, уже говорил — никто по ваши души не придёт! По мою придут, но как придут, так и уйдут. Сделали дело, заховались на Вызилимке, через неделю я человека прислал — всё! Ясно?!

— Да, хозяин…

— Ну так и валите засидку делать! Доехать он не должен! Слышали? Шкуры спущу, если доедет! Обратно на поля пойдете!

Хавн — оружие страшное, в который раз за эти сутки убеждаюсь. Тяжелое вытянутое лезвие, наточенное до бритвенной остроты, вообще не было предназначено для какого-либо фехтования, несмотря на все успехи венецианцев по этому поводу. Нет, это инструмент забоя, казни, одного смертельного удара. Например такого, каким я сейчас рассекаю шейные позвонки вышедшему из кабинета Кровина человеку. Я бью острием, но ширина лезвия достаточна, чтобы практически отсечь голову этому бандиту. Второму достается просто моя ладонь на затылок, выпускающая смертельный разряд электричества.