Плохие люди - Михаил Рагимов

— Нет, блядь! Я решил тут помереть!

Сказал и тут же язык прикусил — вдруг расслышит кто?

— Твое право, — хмыкнул Дудочник. Выплюнул травинку и огромным змеем выполз из-под куста. Перед глазами Суи мелькнули грязные подошвы.

— Да еб вашу мать… — прошептал Бертран и выполз следом.

— К дому? — спросил стрелок, когда командир отряхнул грязь со штанов и выпрямился.

— Если он у нас остался…

— Вряд ли они привели сотню каторжников с ломами и молотами. Так что, хотя бы стены точно уцелеют.

— Вот радости-то столько, аж по ляжкам течет!

Идти обратно по своим же следам, соратники не рискнули — мало ли, вдруг хитроумные преследователи, опасаясь удара в спину, наставили ловушек. Ты на тропу, а под тропой острые колышки, что так и жаждут пропороть тебе ступню. Или самострел натянули, не пожалев лука… А может засаду оставили.

Ну и, правды ради, беглецы не запомнили путь, по которому несли их быстрые ноги.

Но приметные холмы никуда не делись, и, держа направление на них, рано или поздно, можно оказаться в знакомой местности. А там все куда проще!

— Свиненок, что ли скулит? — остановился вдруг посреди тропки Дудочник.

— Ничего не слышу, — устало мотнул головой Бертран, чуть не врезавшийся в спину товарищу.

— Не, — поморщился стрелок, — точно тебе говорю, кто-то повизгивает.

— Тебе лишь бы пожрать, — тяжело вздохнул Суи. Ноги, получив мимолетную передышку, подкашивались. Так и хотелось плюхнуться прямо тут. Лечь, распластаться, стать частью леса. Сперва травинкой, потом деревом…

— А потом тебя срубят нахрен и построят из тебя нужник! — вернул в реальность злой голой Дудочника. Уши Бертрана покраснели — не каждый день от усталости начинаешь думать вслух. И хорошо бы о голых герцогинях, а тут, о таком…

— Там не свиненок вопит, — продолжил товарищ, — а очень даже человек. И мне отчего-то кажется, что мы его хорошо знаем.

* * *

- Сказать тебе страшную тайну? — спросил Бертран и покосился на Дудочника.

— Нашел время! — пробулькал Фэйри. Говорить шепотом он даже не старался, и на то имелась веская причина — над болотом виднелась только голова, и подбородок уже касался ряски.

— Зато удобно, — поддержал командира коварный стрелок, подмигивая утопающему, — ты ее ведь унесешь с собой. И сможешь рассказать одним только пиявкам. И лягушкам. И рыбкам. И всяким микавам, что едят выдрячий помет. Суи, кто там еще живет на дне болота?

— Нашел знатока, — осклабился Бертран. Он подозревал, что Дудочник над ним издевается, но сейчас было не до выяснения тонкостей. Нужно было спасать Фэйри. А то ведь и вправду потонет.

— Мне сейчас надоест, и я утону, — очень спокойно проговорил верзила, над макушкой которого вились комары.

— А как же творческий подход? — не удержался Суи.

— Вот и применяйте, чтоб вам Панктократор в жопы позабивал самые толстые книги монастырских библиотеков! Спасайте меня! И побыстрее!

Пораженные до самых печенков, соратники кинулись применять творчески подход на практике. Но первая же ветка оказалась короткой. Фэйри, с трудом вытащив левую руку из болота, даже кончиками пальцев не дотянулся.

— А ты пробовал идти по дну? — вдруг спросил Дудочник. — А то ведь, если ты не утонул, значит, стоишь на чем-то твердом… Ты это, ножки то вытяни, пошевели пальцами.

Фэйри, который за время творческих поисков ушел на пару пальцев, пробулькал что-то непонятное, но явно ругательное. И не сдвинулся с места.

— Вот же ленивая скотина, — ругнулся стрелок, — никак не хочет спасаться!

— Ты, блядь, ебало, нахуй, завали! — не выдержал Бертран. — То, блядь, язык в жопе, то блядь, ебаный нахуй, прорвало его! Нашел когда пиздеть, еблан потароченный!* [непереводимая игра слов с малой родины одного из авторов]

Дудочник осекся на середине слова, смущенно пожал плечами, что мол, друг Фэйри, сделаешь, кругом одни грубияны.

Бертран выбрав подходящее деревце, подпрыгнул, ухватился за ветки, пригнул к земле:

- Наклоняй, бля!

Стрелок всем весом навалился на кривоватую, несмотря на молодость, ольху. Суи отпустил ствол, надежно придавленный товарищем. От души грянул топором по месту изгиба. Ольха с треском сломалась, повисла на ошметках коры.

Срубленный ствол дернули, швырнули в болото, накрыв кроной Фэйри, словно таракана веником. Тот и выругаться не успел.

— Бля… — выдохнул Бертран, — мы его утопили, что ли?

— Зато творчески к вопросу подошли, как он и завещал.

— Да ты, блядь, заткнешься⁉

— Заткнусь! — смиренно пообещал Дудочник. И в самом деле замолк.

Но разбойного стенолаза какой-то ольхой не утопить! Тут дуб нужен. Или сосна потолще, из тех, что идут на мачты.

Дерево задергалось, крону вжало в болото.

— Держи, нахуй! — Бертран вцепился в гладкий ствол и понял, что тот скользит в руках.

Дудочник, схватив брошенный топор командира, со всей силы вогнал его в ольху. Стрелок схватился за топорище, Бертран перехватил за топором.

Фэйри, больше похожий на громадную, прямо таки грандиозную пиявку, божественной волей обретшую голову, конечности и умение сквернословить, кое-как продрался сквозь сеть тонких веток, добрался до ствола.

— Тянем! — взревел стенолаз, плюясь болотной грязью и тиной.

— Потянем! — отозвался Дудочник.

— Вытянуть не можем! — прохрипел Бертран. — Отожрал, блядь, жопу на изобильных харчах.

Однако дела пошли вразрез со словами, и вскоре все трое оказались на твердой земле. Крепкой, надежной, верной…

— И что за тайна такая? — спросил Фэйри. Стенолаз растянулся на вытоптанной траве, вяло шевелился. Ноги его обвивали многочисленные корни. Пиявок, на удивление, не было. Наверное, решили, что добыча слишком уж не велика, непонятно кто кого съест. Вот и не рискнули присасываться.

— Послышалась, что поросенок тонет.

— И? — не понял верзила.

— А это ты оказался, — Дудочник пытался счистить с себя грязь пучком травы. Но больше размазывал.

— Хорошая тайна, — засмеялся-закашлялся стенолаз, — такую тайну лучше топить, это вы прям хорошо придумали.

— Долго старались, — хихикнул Бертран. Командир оттирал топорище, захватанное грязными руками. Зараза, металл ржаветь же начнет еще до восхода…

— Анри где? — задал следующий вопрос Фэйри.

— Не знаем, — ответили сразу оба.

— Проебался, пока убегали, — дополнил Суи, — а где и когда… Хер его знает!

— Найдется, — вяло махнул лапищей Фэйри, — я ему денег должен. Так что, найдется, — с уверенностью произнес стенолаз. И тут же продолжил: — Или нет.

— Тут уж как повезет, — согласился Бертран.

— А с везеньем у нас сейчас, не сказать, что прям хорошо, — не удержался Дудочник.

— Главное, сами живы, — фыркнул верзила, — и руки-ноги нам не отрубили. И животы не вспороли…

— И глаза не выкололи, — продолжил мысль товарища Бертран, — и вообще, раз все так отчаянно языками машут, давайте-ка дальше идти, глядишь, кого найдем. Компания у нас все же везучая, всяко как крысы поразбегались!

* * *

Латки висел на суку. Мальчишку повесили плохо — чтобы умирал дольше, задыхаясь. Даже руки связывать не стали — так и откинулся, просунув пальцы под грубую веревку. Лицо синее в багровую крапинку, глаза выкатились, язык прокушен и пожеван как мочало. Грязные ноги выписывали в воздухе замысловатые петли — ветер, выскакивая на поляну, терялся от удивления и кружил по всякому, заполошно.

— Что на доске написано? — толкнул Бертран Дудочника.

Грамотей, глядя куда-то в сторону, очень ровным голосом спросил:

- А сам как думаешь?

— «Разбойник», наверное?

— Всяко не «благочестивый монашек», — на последнем слове голос Дудочника дрогнул.

Бертран кивнул сам себе, вытащил из-за пояса топор, протянул Фэйри:

- Подержи пока, я слазаю. Потом подашь.

Суи быстро вскарабкался на елку — сухие ветки как ступеньки. Прополз по ветке, наклонился.

Стенолаз метко подбросил оружие, прямо в руку.

— Тебе бы в циркачи, — неловко пошутил Суи.

— В «цирковые», — поправил Фэйри, — на «циркачей» они обижаются. И норовят залезть в ебало.

— Да похуй, — ругнулся Дудочник, отгоняя комаров, вьющихся над его голой задницей. — Ебашь, командир!

Веревке хватило пары ударов. Стенолаз поймал тело Латки, бережно опустил на прошлогоднюю бурую хвою.

— Зря мы его сняли, — тихо проговорил вдруг Дудочник, все так же глядя в сторону.

— Это еще почему? — Бертран от удивления чуть не свалился рядом с повешенным.

— Нам к дому надо, а уже вечер. Хоронить если начнем, придется ночевать в лесу. А так, пока висит, его никто не обглодает. Сюда даже вороны не залетают.

«Дом»… надо же, и в самом деле привыкли считать лесное обиталище домом.

— Нашел, блядь, сложности, — выругался Бертран, —