Серебряная равнина - Мирослава Томанова

Словно затравленный зверь, он искал пути к спасению. На лесистом холме русских уже нет. Бой идет дальше, за холмом. Оттуда помощи ждать нечего. Слева, где окопался Рабас? Зачем обманывать себя: он отлично знал, что поблизости ни своих, ни русских не было.

Взгляд Станека остановился на печной трубе, одиноко торчавшей среди пепелища. Там был дом и наверняка есть погреб. Укрыться в нем? Он сразу же отбросил эту мысль. Ведь это значило бы сменить одну ловушку на другую, более тесную. Неизвестно, кто придет сюда раньше — немцы или наши. Остается одно: выполнить задание и пробиваться к своим. Но когда они его выполнят? Уже давно пора встретить ремонтную группу, которая вышла из расположения второго батальона. Видно, парням тем приходится несладко, если они до сих пор не появились. Он посмотрел на своих ребят, склонившихся над проводом. Нужно во что бы то ни стало восстановить связь с «Кармен» и — назад. Стрельба усиливалась. Скоро положение еще более осложнится. Может, не ждать, пока будет совсем плохо, оставить «Кармен» в покое и быстро отходить к своим? Ну нет! Теперь это невозможно. Они обязаны восстановить связь.

Леош держал кабель, сгибал его и так и эдак, пытаясь унять дрожь в пальцах, но ничто не помогало. Вокруг них — жестокий, безжалостный мир, мир, от которого бессмысленно ждать пощады.

Стрельба приближалась. Вдруг Махат вскрикнул:

— Ура-а-а!

Калаш вырвал у него трубку:

— «Кармен»? «Кармен»? Говорит ремонтная группа. Передаю трубку. Пан надпоручик! На проводе «Кармен». — И выдохнул с чувством облегчения: — Победа, это ж настоящая победа!

Леош, как шальной, бормотал:

— Люди, люди, эх, люди…

Станек присел к аппарату, взял трубку. У телефона был Рабас. Станек спросил:

— Как дела, Карел?

— Они выбили с позиций мою правофланговую роту, Ирка. Но мы выстоим. Лишь бы была огневая поддержка.

— Это не отступление на всем участке фронта?

— Чепуха! Они проникли ко мне со стороны третьей траншеи. Вломились частью ко мне, частью к русским. — Голос Рабаса гремел: — Дай мне Джони.

— «Снежка» тебя с ним соединит, — торопливо ответил Станек. — Как только она отзовется, говори быстро. Линия под угрозой. Здесь рвутся снаряды. Отключаюсь.

— Подожди, — задержал его Рабас. — Разве ты не на пункте связи? Где же ты?

— У того вяза. Отключаюсь.

— Боже мой, в долину валят немцы! Они будут там с минуты на минуту. Ирка! Как же ты вырвешься?

— Отключаюсь.

Тревожный выкрик Рабаса: «Ирка! Как же ты вырвешься?» — услыхала уже «Снежка» — Яна. Она соединила «Кармен» с Галиржем. Рабас скороговоркой отрапортовал, какими силами атакуют гитлеровцы и по какой высоте должна вести огонь артиллерия.

Станек встал. Долину, над которой уже спускалась ночь, осветила ракета: немцы осматривали местность, по какой им предстояло двигаться. Станек нагнулся, помазал лицо грязью, чтобы кожа предательски не белела в темноте, и приказал сделать то же солдатам. Потом направился к зарослям шиповника. Они могли бы быть идеальным прикрытием для отхода.

Кончиками пальцев он осторожно ощупывал землю. Вдруг резко отдернул руку. Потом прополз на коленях немного вправо, чуть влево — всюду мины. Он горько усмехнулся: Рабас поработал на совесть. Сейчас, пожалуй, «выгоднее» обойтись без этого «картофеля». Он вытер измазанную руку о траву, выпрямился, покрепче затянул ремешок Яниной каски и большим пальцем подвинул его дальше под подбородок. Надпоручику стало ясно: другого пути нет, назад придется возвращаться долиной.

— Ну, ребята, — сказал он как можно беззаботнее, — а сейчас назад, к перекрестку. — Взяв у Леоша автомат, скомандовал: — Все вперед, я — замыкающий.

Они пустились по косогору между речкой и грядой шиповника. Не успели сделать и десятка шагов, как от перекрестка опять раздалось несколько выстрелов. Связисты дрогнули, остановились. Калаш сказал:

— Но ведь там стреляют…

— Слышу, слышу. — Станек огляделся. Со всех сторон световые вспышки. Нетерпеливо прикрикнул: — Шевелитесь, черт побери. Я знаю, что делаю.

Калаш, Махат и Млынаржик, неуверенно ступая, брели в затылок друг другу. Шеи вытянуты вперед, спины под катушками сгорблены. Пока впереди была ясная задача — наладить связь с «Кармен», усталость и опасность отходили на второй план. Теперь, на обратном пути, все изменилось.

Леош плелся позади Станека. Его опять преследовали призраки: из тумана возникают длинные шинели, бескровные лица под низко надвинутыми касками, нацеленные на него винтовки… Но они исчезали, как только он к ним приближался. Леош был уверен, что это немцы. И раньше это были они — проползли совсем рядом. Он видел их. И сейчас видит. Вот еще появилась группа. Вон там. И там! Бегут прямо на него.

«Дева Мария!» Леош остановился. Он увидел, как Станек спокойно идет дальше, идет им навстречу, идет сквозь них… Это не немцы, догадался Леош, но не мог двинуться с места.

— Беги! Не стой! — крикнул ему надпоручик.

Леошу показалось, будто его подтолкнул не голос, а рука самого Станека. Он уже не оглядывался назад, но слышал, как за его спиной приближается стрельба. То, что было сзади них, двигалось так же быстро, как и они, быстрее, чем они, неумолимо теснило их к немцам на перекрестке.

В сумерках, замутненных белесым туманом и прерывисто освещаемых вспышками выстрелов, Леошу опять стали мерещиться фигуры гитлеровцев. Они бесшумно крались к нему. Их шаги приглушает луг, пропитанный водой? Или это опять только тени, которые вот-вот рассеются?

Страх уже был невыносим. Леош терял рассудок, он думал лишь об одном: кто не убьет, будет убит. Не зевай, пусть это будет он, а не ты. Леош вглядывался в туманный сумрак. Тени не исчезают. Чем они ближе, тем отчетливее их очертания. То, что он видит, не галлюцинация. Это живые люди. Серо-зеленые шинели. Низко надвинутые на лоб каски. Рука потянулась к спусковому крючку автомата.

— Ложись! — крикнул Станек.

Калаш с Махатом бросились на землю. Но обезумевший Леош был уже не в состоянии реагировать на приказ командира. Застрочил из автомата.

Станек кинулся к нему:

— Болван! — Зло ударил его по щеке. Связисты поднялись. Станек опять скомандовал:

— Ложись!

«Ах, что этот остолоп натворил! Хуже не придумаешь». Прижавшись лицом к земле, Станек ждал. Секунда. Другая. Третья — и немцы на перекрестке открыли огонь в ответ на автоматную очередь Леоша.

«Как же ты вырвешься?» — вспомнился вдруг Станеку вопрос Рабаса. Отступать перед немцами, находящимися у перекрестка, некуда. Повернуть назад нельзя: на минное поле за кустами шиповника но полезешь. Наперерез через долину — тоже не годится.

— Это конец, да? — простонал Леош.

— Цыц! — оборвал его Станек.

Оставался один-единственный выход: идти прямо на немцев, прорываться к болоту и — вброд через речку.

— Слушай мою команду! — приглушенно крикнул он. — Осторожно спуститься к речке. Подальше друг от друга… Еще дальше.

Млынаржик, покосившись на Калаша, сбросил со спины катушку. Калаш заметил это и оглянулся на Станека. Тот махнул рукой: черт с ней, с этой катушкой! Солдаты поползли по косогору вниз.

— Лезем фрицам прямо на мушку, — тихо сказал Махат.

Доползли до места, где речка разливалась в топкое болото. Низко пригнувшись, потащились дальше. Их прикрывали редкие заросли камыша, кое-где ивняка. Канадки тут же промокли и стали тяжелыми. Станек с усилием вырывал ноги из трясины. Беспокоился за ослабевших ребят.

— Скорей, ребята, скорей. В речку.

Пули со свистом пролетали у них над головой.

Станек опять поднял солдат. Немцы слышали, как хлюпает что-то в болоте, но никого не видели. Им и в голову не приходило, что это возвращаются связисты противника, они были уверены, что отрезаны от своих и находятся под перекрестным огнем. Поэтому стреляли наугад в направлении звуков. Одна шальная пуля задела Леоша по каске; вторая прострелила у Станека рукав полушубка. Телефонисты приближались к немцам.

Леоша мучило сознание, что всему виной он, его автоматная очередь. Он тихо стонал:

— Я больше не могу, я больше не могу.

Станек прошипел!

— Ты должен.

Надпоручик решил обмануть немцев, убедить их в том, что отряд его значительно больше, чем есть на самом деле. Махат, Калаш и Млынаржик шли немного впереди.

Станек остановил их:

— Будем стрелять попеременно, с разных позиций. Одни стреляют, другие тем временем ползут вперед. Начнем с вас. Ступайте вперед, мы с Леошем вас прикроем. — И уже Леошу: — Встань сюда и стреляй.

Автомат Станека застучал в нескольких метрах от Леоша. Потом Калаш, Махат и Млынаржик посылали автоматные очереди туда, откуда раздавались выстрелы, а Станек и Леош брели по колено в воде. Остановились. Теперь их черед. У Станека кончились патроны. Он быстро заменил диск. «Останусь я навсегда тут». При мысли о Яне у него тоскливо заныло сердце.