Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев (сборник) - Роман Кожухаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ханс проигнорировал реплику и продолжал:
– Далеко правее нас пробиваются три сотни танков из Сухопутных войск. Если они своевременно придут к Прохоровке, то иван окажется в клещах. Еще вопросы?
Пауль, словно в школе, поднял руку:
– А если они своевременно не придут?
– Тогда придется все сделать самим!
– А мы, естественно, сильнее, или…?
– Не заблуждайся, Эрнст. С танками из Сухопутных войск наши силы будут приблизительно равны.
– Будут! Приблизительно! А черт, лизни меня в…!
– А если это будет тот тип новых «Пантер», то мы дождемся их к Рождеству!
– Заткнись, Камбала! Мы вообще с танками никак не завязаны. Мы обращаем внимание только на пехоту, ясно?! Хватит дебатировать! Два часа поспать, потом всем по машинам. Разойдись!
Они побрели к своим автомобилям. Эрнст засунул обе руки глубоко в карманы и даже забыл про курение.
– Я бы лучше останавливал машины, а не танки.
Дори улыбнулся:
– Камбала прав. Если это будет триста «Пантер», то нам повезет, если приедет хотя бы половина.
– И с ними у нас будут почти равные силы, – добавил Блондин и надул губы.
– Почти, Цыпленок. Ты умеешь считать? У нас, может быть, четыреста. Приедут триста армейских, будет семьсот. В соответствии с этим у ивана – более тысячи, правильно?
– И артиллеристы на таком узком участке фронта будут палить друг в друга! Эх, мальчик, мальчик, вот щепки полетят!
– Щепки, Дори? Будет свалка металлолома!
– А мы будем посреди нее?
– Вот именно. Надо будет только и следить, чтобы нас не раздавило железяками.
Дори забрался в машину и лег на переднее сиденье. Эрнст толкнул Блондина и пробурчал:
– Кто первый лег, тот и спит лучше всех.
– А мы?
– Будем спать стоя, так быстрее восстановим силы!Два часа спустя они поменялись ролями. Эрнст и Блондин спали на своих сиденьях, Дори вел машину и насвистывал их берлинскую прощальную песенку: «Я знаю, чудо случится…»
День десятый 11 июля 1943 года
Звезды стояли высоко. Солдаты перепроверяли оружие и боеприпасы. А потом они отправились в ночь. Уже не было так удушливо жарко, как в последние дни. Легкий ветерок обдувал лица и освежал воздух. Гул танков сгустился до монотонного грохота.
Ландшафт совсем не был идеальным для действий танков. Холмы, крутые овраги, складки, лесочки, непросматриваемый и изменчивый. На рассвете они начали окапываться. Эрнст, как всегда, чертыхался при этой работе, воткнул лопату в землю и проворчал:
– Все! С меня хватит!
Вдруг раздались выстрелы танковых пушек: громкие и резкие – немецкие и глухие раскатистые – русские. Гренадерам эти звуки были знакомы, и они разбирались в пушках. Русская самоходная артиллерия, «толстые чемоданы» калибра 122 и 152 мм.
Вдруг Эрнст заработал лопатой как аккордный рабочий, внутренне сдерживался, громко ругался, поглядывая на вздрагивающие ряды деревьев и на слегка полого понижающуюся равнину, и крича махал Блондину:
– Цыпленок! Вон та-а-а-ам!
Мимо пробежал Ханс, показал автоматом на отрытый Эрнстом новый окоп и позвал из лесочка Куно и Камбалу. Слева от них, на холмике, махал рукой их командир взвода. Ханс уже оказался рядом с ним и показал своим людям знак рукой, медленно опуская ее вниз, как бы прижимая к земле: «Ждите! Еще не началось!»
Они закапывались, как кроты!
Куно и Камбала, Фляжка и Пимпф сложили ящики с пулеметными лентами за двумя валами земли, за которыми Пауль и Петер заняли огневые позиции. Йонг и Парни-Парни отрывали следующий окоп для запасной позиции. Получилось, времени хватило. Они смогли оборудовать свои окопы так, как будто они были на войсковом полигоне в Деберице, а не на холмах у Прохоровки.
Они ждали.
Их кулаки сжимали рукоятки. Пальцы лежали на спусковых крючках. Глаза всматривались в поле.
Блондин бросил взгляд на соседний окоп, где залег Эрнст. Едва заметные, серые облачка дыма – больше ничего не было видно. «Сидит парень в окопе и смолит, а у нас от напряженного высматривания глаза почти вылезают из орбит», – но у Блондина больше не было времени удивляться спокойствию своего друга, потому что первые снаряды разорвались за их позицией в маленьком лесочке. Поэтому Эрнст перестал окапываться и пробрался дальше вперед. «Поэтому Ханс позвал остальных, чтобы занять новую, лучшую позицию! Надо иметь чутье – и это все. Потом можно улыбаться или выкурить сигарету, пока русская артиллерия обстреливает высоту и лесок, предполагая, что мы сидим там, потому что там лучше сектор обстрела. Неудача для ивана – счастье для нас».
Русские наносили главный удар левее. Моторы ревели, гусеницы лязгали, деревья трещали, разлетаясь в щепы. Через лесочек продирались «Тигры»! Блондин видел, как валились мелкие деревца. Показались стальные колоссы, поломали стволы деревьев в дрова и пошли в атаку!
Загремели пушки.
Фонтаны пыли от разрывов тяжелых снарядов взлетели между танками. «Будем надеяться, что они не раскатают нас в лепешки, – Блондин смотрел пока что только на немецкие танки, – как можно обмануться, кажется, что гусеницы лязгают у тебя прямо под носом. А они катятся в десятках метров мимо. «Тигры» по очереди останавливаются и стреляют, едут, останавливаются и стреляют, потом снова едут дальше».
Когда он повернулся и посмотрел вперед, то от удивления забыл о том, что надо стрелять. Русских немецкие танки вряд ли могли вообще видеть. Холмы, возвышенности, низины, словно плоские миски, овражки и мелколесье их почти скрывали. Они подходили мелкими группами и тащили за собой противотанковые ружья. Они видели только немецкие танки, но не гренадеров, когда по ним ударили пулеметы. Действие первых очередей было подавляющим. Блондин видел, как русские разбегаются и падают. Видел, как их отметало от противотанковых ружей, как некоторые пытались бежать назад, как они искали укрытие, как они ползли или хотели ползти.
Вдруг воздух рассекло словно плетью. Блондин втянул голову, открыл рот, при взрыве крепко зажмурил глаза. «Проклятие!» – он бросил свою винтовку на бруствер и увидел завесу пыли. «Ничего не видно! Только пыль и дым! Да вон они. Черт возьми, как близко!» Он нажал на спуск и с облегчением услышал звуки выстрелов и почувствовал успокаивающие толчки отдачи приклада. «Медленно, – успокаивал он себя, – медленно, зато наверняка. Экономь патроны. Стреляй только тогда, когда можешь попасть. И нечего пробивать дырки в воздухе только для того, чтобы отделаться от собственного страха».
Это был сумасшедший фейерверк! Пулеметы вели огонь короткими очередями. Октавой выше слышались автоматы. Противотанковые ружья били в литавры, а танковые пушки и самоходная артиллерия – в турецкий барабан. К грохочущему концерту стали подмешиваться фальшивые тона, ослабленно-глухие, больше похожие на эхо. Он навострил уши. Глаза лихорадочно шарили по местности. Это тоже танковые пушки, только русские! Конечно же, иван послал не только пехоту против немецких «Тигров». Они показались на правом склоне перед позицией Пауля. Внезапно, хотя их ждали, по непросматриваемой местности им удалось подъехать необычайно близко. Т-34!
Один «Тигр» повесил хобот. В его левом борту зияла дыра. Башню охватили языки пламени, словно факел. Т-34 на полном газу неслись к «Тиграм» спереди слева. Первые «Тигры» дернули гусеницами и повернули. Один задымился, но продолжал еще стрелять. И первый Т-34 исчез в разлетающемся серо-черном облаке. Иваны мчались на полном ходу, чтобы не дать «Тиграм» воспользоваться преимуществом в дальности стрельбы и бронировании. Они мчались решительно, упрямо, ожесточенно. Масса против качества. Каждый попавший снаряд на сравнительно малом расстоянии проходил сквозь стальные стены, словно гвоздь через фанеру. И местность помогала русским.
«Спокойно, любитель спорта, спокойно. Оставь танки и следи за пехотой! Но мы лежим неправильно! До этого, при первом обстреле, скрытая позиция была хороша, но сейчас?» Холмики, на которых Петер и Пауль залегли со своими пулеметами, идеальны для обороны. Возвышенности – главные пункты. Стрелков в лощине очень много: «Значит, встать и вперед!» На бегу он что-то кричал. И он видел, что Эрнст тоже побежал.
С возвышенности гренадеры увидели два разрушенных крестьянских дома. Для хутора – много, для деревни – мало. Руины лежали на возвышенности и были исходной позицией для атаки русской пехоты. Слева от обломков хат дымила дюжина подбитых танков Т-34. Перед ними стояло несколько подбитых «Тигров». Еще два стояли непосредственно у развалин и ждали новой атаки.
Между Паулем и Петером на позицию вышли два станковых пулемета. И когда они открыли огонь, гренадеры с холмов перешли в контратаку. Они хорошо продвинулись до двух подбитых «Тигров». Блондин задыхался. Эрнст сплюнул, выругался и показал на танк, стоявший ближе к хатам. За его кормой лежал танкист и махал обеими руками. В руинах домов поднимали пыль падающие снаряды. Станковые пулеметы стреляли не переставая.
