Цветы Персефоны - Хосе А. Бонилла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет! Отпусти меня, мерзкая тварь! Помогите, пожалуйста! Этого не может быть, этого не может быть! Помогите! – закричала она, извиваясь и пиная другой ногой отвратительное существо, пытаясь освободиться, чтобы преодолеть короткое расстояние до двери.
Прежде чем она успела что-либо осознать, отвратительная гарпия потащила ее к окну. В отчаянии Белинда вцепилась в ковер, переломав ногти, в пальцы острыми скальпелями впились осколки стекла. Боль была настолько сильной, что она потеряла сознание. Несколько секунд спустя, энергично хлопая грязными крыльями, существо вылетело из окна с Белиндой в когтях.
Когда Роберто влетел в кабинет руководителя проекта, перепуганный шумом и криками, его встретил рев бури из ветра и стекла, несущийся сквозь разбитое окно.
Вдалеке он разглядел какую-то птицу, оставляющую за собой след из стеклянной метели с каждым взмахом крыльев.
В когтях она несла ценную добычу.
Ужасный победный демонический вопль разнесся над зданиями города, возвещая о ее триумфе.
Решение
«Нет! Отпусти меня, мерзкая тварь! Помогите, пожалуйста! Этого не может быть, этого не может быть! Помогите!» Затем звук бьющегося стекла и гортанный звук, похожий на карканье огромной вороны. За ним пронзительный крик, от которого волосы на затылке встали дыбом, на этом месте связь оборвалась кучей помех и резким треском.
Он записал звонок по просьбе профессора. Алекс слушал его снова и снова в машине Натали, которая, бешено уворачиваясь от пробок, буквально летела в сторону офисного здания, где работала мать мальчика.
– Переслушивая это, делу не поможешь, – сказал Селкаре.
Ян и Анна сидели на заднем сиденье машины рядом с Алексом и наблюдали, как их друг впадает в отчаяние. На бледном лице резко проявились темные круги под глазами. Он выглядел измученным.
Но у Алекса не было времени на пустяки. А были вопросы, которые мучили его больше, чем собственное здоровье. Зачем он отдал ожерелье матери? Разве Натали не предупредила его об опасности накануне? И все же он решил проигнорировать предостережения. Он делал, что заблагорассудится, не задумываясь о последствиях. И поэтому вполне возможно, что мама уже погибла, оказавшись в лапах неизвестного ужасного существа. Только из-за его невероятной глупости.
– Она не умерла, – сказал Селкаре, словно прочитав его мысли, нарушив тишину в машине.
– Enfoiré[68]! Смотри, куда едешь! Pardon[69], но они действуют мне на нервы, – Натали едва не столкнулась с фургоном, который сменил полосу, не включив поворотник.
– Откуда вы знаете? – встревоженно спросил Алекс.
Селкаре посмотрел на него через зеркало заднего вида. Он не сразу нашел что ответить. Он понимал, что чувствует Алекс. На самом деле в этом была и его вина тоже. Полагая, что ожерелье у мальчика, он ослабил внимание к его истинному местонахождению и, хотя заметил пульсацию нового мифического существа, пересекающего брешь между Геей и Мифосом, подумал, что это не реальная угроза, а лишь эхо, остатки возмущения, вызванного Фенриром. Как он ошибся! Его небрежность еще больше осложнила ситуацию, и он чувствовал, что несет ответственность за это.
– Просто знаю, – закончил он. – Кто бы ни стоял за происходящим, он, как и мы, уже понял, что есть еще один предмет из экспедиции в Фивах. Цветы Персефоны и Кинжал Аида, созданные любовью царей подземного мира, представляют собой единое целое, и одно без другого ничего не стоит. Они будут использовать твою мать как заложницу и попытаются обменять ее на кинжал.
– Вы уверены? – спросила Натали, проехавшая на красный свет.
Лавина гудков осталась позади.
– Боюсь, что да, – кивнул Селкаре.
– Так что же мы будем делать? – Алекс был очень напуган.
Селкаре молчал.
– Профессор? – настаивал мальчик.
С неохотой Селкаре ответил:
– Ты должен понять, что я не могу допустить разрыва между измерениями и подземным миром, Алекс. Человечество будет уничтожено или, что еще хуже, порабощено мифическими существами, а Мифос превратится в тюрьму для тех, кто не хочет быть частью этого безумия, – вздохнул он. – Бывают случаи, когда одна жертва может стать спасением для многих.
– Вы сошли с ума? – Алекс сделал выпад вперед. – Она моя мама, и я не позволю ей умереть!
Профессор молча смотрел на него несколько секунд, а затем отвел взгляд, не в силах дать ни ободрения, ни надежды.
– Je pense que nous sommes en retard[70] – прошептала Натали, указывая вперед.
Впереди была пробка. Перед ними громоздились многочисленные полицейские и пожарные машины, скорая помощь.
Несколько полицейских изо всех сил пытались перенаправить водителей на соседнюю улицу, чтобы машины не наезжали на осколки стекла, заполонившие тротуар и асфальт перед огромным офисным зданием. Толпы любопытствующих толпились за лентой, которую натянули вокруг опасной зоны.
Сирены пожарных машин мигали красными вспышками, которые отражались в матовых стеклах окружающих зданий, превращая их в огненные глаза разъяренного дракона.
Начальник пожарной команды, человек размером со шкаф, который постоянно отдавал приказы подчиненным, в недоумении смотрел на зияющую дыру на семнадцатом этаже. Судя по тому, что он обсуждал со своими сотрудниками, у него не было четкого представления о том, как поступить в данной ситуации.
Минуя контрольно-пропускные пункты, фургон, на бортах которого большими цветными буквами было написано название известного частного телеканала, въехал на тротуар, оставляя на нем следы от колес и скрипя тормозами. Как будто это была армейская боевая операция, боковые двери автомобиля открылись, и несколько человек синхронно выпрыгнули наружу. Некоторые из них держали в руках новейшие видеокамеры высокой четкости, а энергичная журналистка схватила микрофон, протянутый одним из коллег. Она поправила макияж и, избавившись от сигареты, которую затушила каблуком, начала говорить с большой выразительностью, передавая новости в прямой эфир. Вскоре приехала полиция и грубо вытолкала их, но к тому времени они получили информацию, за которой приехали. Забравшись в фургон, они исчезли как по волшебству, прокладывая себе путь между застрявших машин.
– Поехали. Здесь мы ничего не можем сделать, – пробормотал Селкаре.
Натали кивнула и не стала останавливаться. Следуя указаниям молодого офицера, стоявшего перед ней, она повернула налево и с трудом проехала по узкому переулку, который вывел их на главную улицу города.
– А разве мы не должны были остановиться? – Алекс был вне себя от злости. – Мне нужно знать, жива ли моя мать! Остановись, Натали! Останови машину, или я выброшусь!
Ян и Анна удержали его.
Селкаре повернулся. Его глаза пылали, как крошечные костры.
– Твоей мамы
