Посыльный "серой стаи". Книга 1. Гонец из прошлого - Сергей Задонский

Глава 46

Ровно в десять часов утра в рабочем кабинете Матвея Борисовича Суздальского собрались три человека: сам хозяин кабинета, его начальник службы безопасности — Полковник и представитель вчерашнего собеседника Суздальского, отрекомендовавшийся Станиславом Михайловичем Иваненко.

За час до этого, в девять часов, у Матвея Борисовича состоялся откровенный разговор с Полковником.

Полковник вошел в большую комнату, служившую рабочим кабинетом его шефу. Посредине стоял огромный, сталинских времен письменный стол. Никакой оргтехники — компьютера, факса, принтера, сканера и прочих аппаратов — на столе не было. Отсутствовал даже обычный телефон. Шефа службы безопасности всегда удивляло то обстоятельство, что Матвей Борисович постоянно был в курсе всех событий в стране, мире и касающихся непосредственно его бизнеса, при этом не имея ни своей пресс-службы, ни каких-либо других помощников.

Правда, недавно по его распоряжению на работу был принят один молодой человек, но к работе он пока не приступил, так как проходил всегда полагающуюся в таких случаях обязательную двухмесячную проверку.

То, что Суздальский назначил встречу с представителем одного своего знакомого и пригласил на эту встречу Полковника, последнего нисколько не удивляло: так было всегда при необходимости обеспечить безопасность какой-либо операции. Но назначенное на девять часов рандеву по поводу этой встречи с глазу на глаз со своим непосредственным начальником Полковника несколько удивило — это было впервые за всю его службу в огромной системе, созданной Матвеем Борисовичем.

Войдя в кабинет, Полковник увидел Суздальского сидящим за столом. Лицо старика покрывала густая тень — подобный способ общения с подчиненными он применял всякий раз, когда ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его реакцию на ту или иную проблему, которая поднималась в разговоре.

Суздальский жестом указал Полковнику на кресло.

— Вадим Олегович, — тихим голосом начал старик, — мы с вами работаем не один год, и неплохо работаем. Я о вас знаю, если не все, то очень многое. Пришло время и мне несколько раскрыться перед вами. Или вы в силу своей прежней специальности знаете обо мне все?

— Вы знаете, Матвей Борисович, что я с вами всегда откровенен…

— Да, я это знаю и ценю.

— Я вам уже говорил, что, приняв решение уйти со службы, я, прежде чем писать рапорт на увольнение в запас, подыскивал более-менее приличное место для последующего применения моих знаний и сил. Когда вы со мной беседовали в первый раз, меня не удивила та откровенность, с которой вы рассказывали мне, практически незнакомому человеку с улицы, тем более действующему офицеру спецслужбы, о характере вашей деятельности и моей будущей работы. Я взвесил все «за» и «против» и принял ваше предложение. За все время моей работы в фирме, я думаю, вы не можете упрекнуть меня и моих сотрудников в каких-то недоработках или просчетах.

— Совершенно верно, Вадим Олегович, за это время я не могу указать ни на один недостаток с вашей стороны. Потому-то я и решил рассказать вам немного о себе. Тем более что это касается темы нашей беседы, которая состоится в десять часов.

Так вот, сразу же хочу вам сказать, что все мои биографические данные, когда-либо отмеченные в анкетах, чистая выдумка. Попросту говоря, это легенда. Кто и когда её мне отработал — не суть важно. Важно то, что она работает вот уже несколько десятилетий и пока не давала сбоев.

Но вернемся к моей истории. Зимой 1945 года я, двадцатисемилетний майор, получил указания в мобилизационном отделе штаба 2-го Белорусского фронта, которым командовал маршал Рокоссовский, о расформировании за ненадобностью некоторых тыловых и запасных частей Красной Армии, причисленных к нашему фронту.

Я уже тогда просчитал свою перспективу в послевоенной России и поэтому составил приказ о расформировании в двух редакциях: в одной для Рокоссовского действительный приказ, во второй для периферийных органов, где убрал несколько частей из данного списка. Но сами командиры этих частей получили действительные выписки из приказа о расформировании. Части были расформированы, а личный состав убыл к новым местам службы. Таким образом, получалось, что для командования Красной Армии эти части уже не существовали, а для партийных органов и учреждений советской власти на местах они продолжали функционировать.

К тому времени я обзавелся многими друзьями, нашел старых знакомых и создал ядро этих частей, то есть командиров и их заместителей. Они были обеспечены соответствующими документами, — благо я располагал бланками командующего фронтом и печатями, а подписи подделать было делом одной минуты.

Части эти располагались на территории Западной Украины и Прибалтики. Вы сами понимаете, какие там были условия в то время, — партизанская война шла и в тылу Красной Армии. Поэтому никто не удивился новому командному составу, который по моему распоряжению был представлен партийным и советским руководителям областей и районов.

— А как же НКВД и «Смерш»?

— Вам, я вижу, стало обидно за свою службу, Вадим Олегович. Но и их винить не в чем — ведь они по линии командующего фронтом и по линии НКВД также получили указания о расформировании этих частей, а, следовательно, и снятии контрразведывательного надзора за ними. Впоследствии, используя свои возможности, я несколько раз менял нумерацию и наименования этих частей.

К тому же в самом конце войны мы заимели своих «опер-уполномоченных», так в мои части стал поступать так называемый «личный состав» — по большей части дезертиры, бывшие пленные, власовцы и всякая другая шваль. Эти люди очень от меня зависели, так как я о них знал практически все. Я с них требовал только одно — в первые два-три года служить так, как если бы они служили в рядах Красной Армии, а взамен я обеспечивал им соответствующие документы и делал достойный послужной список.

Не обходилось, конечно, без курьезов и всякого рода недоработок. Однажды на один из городков Западной Украины бандеровцы готовили нападение. НКВД имел в банде своего человека, но точное время в силу каких-то причин стало известно только в день нападения. Гарнизон райцентра был довольно слаб, поэтому энкавэдисты приказали командиру одной из «моих» частей организовать оборону участка, примыкающего к лесу.

Как всегда в таких случаях, в дело вмешался «Его Величество Случай». Бандеровцы пытались войти в город на участке «моей» части. Произошел бой. К слову сказать, часть выдержала испытание, хотя было несколько человек раненых и убитых. Зато практически всю банду взяли.

Почти вся «наша» часть была награждена советскими орденами и медалями, а убитых похоронили со всеми полагающимися воинскими почестями на городском кладбище.

Пленных бандеровцев собрали в подвале «нашей» части: в местном НКВД не хватило для всех места. Охрана тоже была выставлена наша, поскольку часть геройски зарекомендовала себя в бою.

Командир «части» на свой страх и риск устроил допрос пленным и получил некоторые интересующие НКВД сведения. Это было сделать легко, потому что вся верхушка банды была ему лично известна. Командир пообещал предпринять кое-какие меры для освобождения пленных, но главный в банде взял да и рассказал своим приближенным, кем были на самом деле захватившие их красноармейцы. Поздно вечером наш человек, чтобы не рисковать своими оставшимися в живых людьми (ведь он не знал информатора в банде), организовал «попытку к бегству» бандеровцев, но всех их при этом расстрелял.

За хладнокровие и отвагу, «проявленные при ликвидации попытки побега отъявленных врагов Советской власти», командир «части» был награжден именным оружием и переведен для дальнейшей работы в органы военной контрразведки, а затем, в последующие годы и в КГБ.

Естественно, о лучшем мы и мечтать не могли.

Но это так, история.

Со временем все наши части мы перевели в разряд тыловых и организовали свой бизнес с горюче-смазочными и строительными материалами, продуктами питания, автомобилями, подрядными работами и прочим. Благо денег у нас было предостаточно — об этом позаботились господа немцы.

Если в общем сказать о финансовой стороне нашей деятельности, то мы располагали некоторыми данными из немецких архивов о том, где, в каких местах, сколько и чего было спрятано отступающими советскими войсками и банковскими учреждениями. Сами посудите, Вадим Олегович, немцы через неделю после начала войны уже были в Минске, а на второй день войны все банковские организации получили директиву об эвакуации денежных средств и других ценностей в Белорусский республиканский банк.

В силу известных причин в столицу республики они попасть не могли, ценности спрятали, при этом составили акты и более-менее точно описали приметы и ориентиры тайников. Но большинство из этих бухгалтеров, кассиров и инкассаторов добраться до своих не сумели. Все их банковские документы попали в полевые архивы немецкого Рейхсбанка, а оттуда в конце войны к нам.