Безликие - Дмитрий Гришанин

— Ее купил господин Тар-Вайк, глава нашего клана. Твоя Лула теперь наложница в его гареме и останется там до самой смерти. Уж извини…

— Нужны мне твои извинения, — побурчал Мах, вылезая из багажного короба. — Давай-ка отведи меня к этому вашему Тар-В… Как бишь его? Ну, ты понял… Я с ним сам переговорю с глазу на глаз.

— Но как? Кто нас к нему пустит? Шутка ли — глава клана! У шатра Тар-Вайка днем и ночью стража стоит!

— Веди к шатру, на месте разберемся, — самоуверенно отмахнулся рыцарь.

— Но… — Хрюх попытался было вразумить безумца.

— Слушай, не зли меня, — решительно перебил Мах. — У меня и так того гляди дым из ушей пойдет! Вот начну сейчас рубить налево-направо бритые головы твоих сородичей, твой Вар-Тайк сам прибежит меня успокаивать. И мы с ним поговорим. И он внимательно выслушает все мои требования… Но я хочу все решить тихо и мирно, без крови. Так что давай веди меня к шатру.

— Эй, Хрюх, кто это с тобой? — насторожился один из стражников, заметив, что странная парочка твердым шагом направляется ко входу в шатер главы клана.

Хрюх собрался было ответить, но Мах шепотом велел ему молчать и идти дальше.

— Эй! К вам обращаюсь! Куда это вы идете?! — заметил их еще один телохранитель, но и его вопрос остался без ответа.

До входа оставалось шагов двадцать.

— А ну, стой, кому говорю! — дружно гаркнули сразу шесть стражников.

Хрюх остановился как вкопанный. А Мах, не нуждающийся более в проводниках, наплевав на стражников, прибавил шагу.

Увидев столь вопиющее неповиновение со стороны небритого и потому чрезвычайно подозрительного типа, стража в буквальном смысле слова озверела и бросилась на наглеца. Изумленный Хрюх увидел, как Мах за мгновенье до смертельного удара десятка когтистых лап вдруг попросту растворился в воздухе и тут же появился, но уже у входа в шатер Тар-Вайка, далеко за спинами стражников, сбившихся в шумную кучу. Мах еще на секунду задержался перед входом. Он не мог отказать себе в удовольствии обернуться и помахать рукой остолбеневшему Хрюху. Лишь после этого он откинул полог и шагнул в прохладный полумрак.

Внутреннее убранство шатра свидетельствовало о полнейшем отсутствии вкуса у его хозяина. Серые стены, серый же свод из суровой, ничем не задрапированной шатровой ткани, а на полу — настоящая свалка из всевозможных дорогих вещей. Слитки золота валялись вперемешку с измятой одеждой и множеством разноцветных шелковых подушек, причем все это великолепие было обильно припорошено белесым песочком. Дальний левый угол был отгорожен от остального пространства тоненькой полупрозрачной занавеской розового цвета, а еще там лежал пышный, довольно чистый ковер и с полдюжины больших мягких подушек. По всей видимости, этот угол являл собой спальню Тар-Вайка. Остальное же пространство, похоже, служило одновременно приемной, столовой и рабочим кабинетом главы клана.

Из дальнего правого угла донесся радостный девичий щебет:

— Ну? Что я вам говорила?

— Это и есть грозный Мах? — откликнулся мужской басок.

— Он самый! — заверила собеседника красотка и, повернувшись к обалдевшему от неожиданности рыцарю, засыпала его вопросами: — Эй, Мах, что ты так долго? Я ждала тебя еще два часа назад. Много ли народу по дороге покрошил? Кстати, ты не забыл забрать у менялы Книгу Мудрости?

— Но позвольте, откуда вы… — забормотал озадаченный Мах, но прекрасная незнакомка перебила его:

— Мах, неужели ты меня не узнал? Это же я, Лула.

Ноги рыцаря как-то сами собой подкосились, и он, пораженный преображением девушки, безвольно опустился на какую-то подушку… Когда он в последний раз видел Лулу, та была оборванкой с намеком на миловидность, но с грязными ногтями и всклоченными волосами. Теперь же перед ним на мягком пуфике грациозно восседала сама воплощенная женственность в роскошном платье, с головы до ног увешанная золотом и драгоценными камнями.

— Мах, что с тобой такое? — забеспокоилась Лула, видя странное поведение всегда решительного рыцаря.

— Да… я… — начал было Мах, но тут полог откинулся, и на рыцаря кинулись четверо разъяренных стражников.

Но Мах ожидал чего-нибудь в этом роде и был начеку. Когти оборотней в очередной раз полоснули пустоту, Мах же, живой и невредимый, мгновенно переместился шагов на восемь, спокойно приставил меч к груди толстого дядьки, собеседника Лулы, и вежливо попросил:

— Господин Тар-Вайк, будьте так любезны, велите своим телохранителям покинуть шатер.

— А ну вон! — послушно рявкнул глава клана Бритоголовых.

Все четверо злобно зарычали, защелкали страшными зубами, грозно замахали острыми когтями, но покорно попятились к выходу.

— Имей в виду, Мах, если со мной что-нибудь случится, мои люди будут преследовать тебя до конца дней твоих! — грозно предупредил Тар-Вайк.

— Не бойся, я вовсе не жажду твоей крови, — успокоил рыцарь толстяка, отводя меч от его груди. — Я пришел вот за этой девушкой. — Мах кивнул в сторону Лулы. — Она находится под моей защитой и покровительством. Вчера вечером ее подло похитили и продали оборотням твоего клана. Я пришел выкупить ее свободу.

— Слишком поздно! — покачал головой Тар-Вайк и не без злорадства пояснил: — Она уже зачислена в мой гарем и теперь неприкосновенна для всех, кроме меня, единственного своего господина.

Мах холодно усмехнулся и поинтересовался:

— А может, в виде исключения? Скажем, за сотню золотых?

— Никаких исключений быть не может! — заявил толстяк, гордо вскинув голову.

— А за сто десять?

— Да как ты смеешь, презренный?! — возмутился Тар-Вайк. — Я глава клана, а не меняла какой-нибудь! Мое слово — закон! Сказал, нельзя — значит, нельзя! И торгу не бывать!

Пропустив мимо ушей эти раздраженные вопли, Мах спокойно продолжил:

— Сто двадцать! Извини, но больше дать не могу, это все, что у меня есть. Но я знаю, что ты заплатил вдвое меньше.

От такой наглости Тар-Вайк, привыкший к абсолютному повиновению, просто лишился дара речи. Лула поспешила заполнить паузу звонким щебетом:

— Надо же, каков наглец! Ворвался в чужой шатер, нагрубил хозяину и стал нагло торговать его невесту, да еще прямо у нее на глазах! А ведь благородным прикидывался, рыцари, мол, торговаться не умеют, это-де ниже их достоинства! Вижу я, как не умеют! Ни стыда ни совести, хуже любого менялы! Болтун!.. И с чего ты вдруг вообразил, что я хочу отправиться с тобой на пустошь искать этот лес? Может, мне здесь понравилось? Может, я всю жизнь мечтала стать наложницей главы клана? Может… Эй, ты куда это направился?

Но Мах, раздосадованный такой отповедью девушки, которую он считал своим другом, лишь отмахнулся. Лула резво вскочила с пуфика и, ни на секунду не умолкая, бросилась следом:

— Без меня тебе в Книге Мудрости курасов ничего не отыскать, тем более Вечнозеленого леса! А если будешь искать, полагаясь лишь на удачу, убьешь на это долгие годы. Или, неровен час, заблудишься и медленно умрешь от голода и жажды!

Она перехватила обиженного рыцаря в шаге от полога.

— У меня теперь есть четырехколесник, авось повезет, — пробурчал Мах, но все-таки остановился. — Не понимаю, к чему ты клонишь. Вроде бы тебе здесь нравится и уходить отсюда со мной ты не собираешься.

— Я не говорила, что хочу остаться, я сказала: может быть! — пояснила девушка и потянула Маха в глубь шатра. — Просто мне стало обидно. Я так ждала, когда ты появишься, вон Тар-Вайк не даст соврать…

— Ждала, ждала, — проворчал глава клана.

— Ты наконец появился, но вместо того, чтобы поздороваться — я уж не говорю поцеловать, хотя бы в щечку, — тут же принялся меня выторговывать, словно вещь какую-то… Обидно же!

— Прости… Просто ты… ты… — Мах залился краской.

— Что — я?

— Ну, ты вдруг оказалась такой красавицей! — зажмурясь, выпалил Мах. — Вот я и растерялся.

— Правда? — улыбнулась Лула. — Ну, тогда ты заслужил небольшую награду. — И девушка нежно поцеловала Маха прямо в губы.

— Эй, нечего тут с чужими девушками целоваться, — разволновался толстяк.

— Тар-Вайк, кончай валять дурака, — неожиданно одернула его Лула. — У нас же с тобой был уговор!

— Да помню я, помню… — нехотя согласился толстяк и, вдруг сменив гнев на милость, сказал рыцарю: — Ладно, Мах, можешь считать, что ты меня уговорил. Гони сто двадцать монет и забирай свою ненаглядную.

Мах вытащил из-за пояса кошелек и стал торопливо отсчитывать монеты.

— Однако ты прохвост! — покачала головой Лула.

— Зачем же так грубо, милая? — осклабился Тар-Вайк. — Мах любезно предложил, а я всего лишь согласился.

— Но мы же договорились с тобой всего лишь на компенсацию, — настаивала Лула, — а ты сдираешь с него вдвое против уговора!

— Ничего подобного, — поднял палец толстяк. — Во-первых, ты меня уверяла, что у твоего приятеля не может быть более шестидесяти монет, а оказалось, что Мах вдвое богаче. Кто из нас двоих прохвост — это еще вопрос! Во-вторых, Мах унизил моих слуг и мне самому нагрубил. Должен же я хоть чем-то это компенсировать… Кстати, побрякушки, которыми тебя увешали мои слуги, тебе придется снять.