Первая степень - Дэвид Розенфелт

Сегодняшняя программа внеклассного чтения включала военные досье на всех недавно убитых партнеров по фирме «Зеленый берет» – Дорси, Кэхилла и Мердека. Между этими троими просто не могло не быть связи, голос Матрицы из телефонной трубки был абсолютно прав.

Интересно, она знает, что Мердека убили только потому, что она назвала мне его имя?

Я был одновременно полон сил и нерешительности.

Подробность отчетов просто поражала. Когда речь шла о Вьетнаме, перед моим мысленным взором профана рисовались джунгли, напалм, фугасы, снайперы и миссии бесстрашных автоматчиков. Однако судя по размерам папок, которые я держал в руках, по крайней мере половина людей, которых наше правительство посылало во Вьетнам, были машинистки. Каждая царапина, каждый результат тренировок, каждый замеченный враг, каждое движение, которое они совершали, – все это было добросовестно запротоколировано.

Я начал с того, что взял личное дело Дорси и принялся наугад вытаскивать листы из вьетнамского периода его жизни. Затем я сравнил их с материалами из двух других досье в надежде, что найдется что-нибудь совпадающее. Например, если Дорси направляли в госпиталь на прививку, я проверял, не были ли Кэхилл или Мердек там же в этот день. Их встреча могла быть краткой, и в досье ей могли не придать никакого значения, но она могла каким-то образом привести к тем разрушительным событиям, которые загнали нас в угол, где мы торчим по сей день.

Я допивал четвертый бокал вина, а Тара давно задремала, не выпуская изо рта искусственную кость, которую грызла, когда внезапно я наткнулся на нечто потрясающее. Несмотря на то, что хронология пребывания Дорси во Вьетнаме занимала одиннадцать страниц, напечатанных через один интервал, на странице 9 была запись, датированная 11 августа 1972 года, а следующая относилась к 4 февраля 1973-го. Обе записи фиксировали совершенно обычные события, однако нигде не была указана причина полугодового перерыва.

Я почувствовал, как у меня участился пульс, когда я схватил досье Кэхилла и проверил записи, относящиеся к тем же шести месяцам. Разумеется, он тоже исчезал на этот период, и в личном деле Мердека, как я и ожидал, был идентичный перерыв. Я пришел в такое возбуждение, что если бы лапы Тары не лежали под ее головой, я бы пожал ей руку.

Мне просто необходимо было поделиться с кем-нибудь своим открытием, поэтому я разбудил Лори и рассказал ей, что обнаружил. Она отреагировала так же, как и я: она понимала, что это может быть именно тот прорыв, который мы так долго искали, однако и она опасалась, что мы так и не поймем, что он значит.

Я позвонил капитану Рейду в Форт Монмут, зная, что его нет на месте, и оставил ему сообщение на автоответчике, чтобы он перезвонил мне завтра утром, как только сможет. Я повесил трубку и направился в спальню, но не успел дойти и до конца лестницы, когда телефон зазвонил.

– Алло?

– Это капитан Рейд. Чем могу помочь? – сказал он своим обычным жестким профессиональным тоном.

Я удивился, что он перезвонил мне так быстро, и извинился, что беспокою его в столь поздний час. Он никак не отреагировал на мои извинения, поэтому я быстро перешел к причине моего звонка и поведал о полугодовом перерыве в досье каждого из троих солдат.

Он ответил не сразу, а когда заговорил, я впервые услышал в его голосе осторожность и нерешительность.

– Этому может быть много объяснений. Записи во время войны ведутся не всегда регулярно и…

Мое заполошное сердце загрохотало подобно набату.

– Капитан Рейд, – перебил я, – мне жизненно необходимо докопаться до истины, и чем скорее, тем лучше. Я уверен, что то, что я нашел, скорее всего, крайне важно, и мне нужна ваша помощь, мне нужно, чтобы вы просветили меня. Пожалуйста.

Еще одна пауза, после которой его голос зазвучал мягче и еще серьезнее, хотя, казалось бы, куда уж больше-то?

– Я никогда не был во Вьетнаме, так что мои объяснения не будут основаны на личном опыте. Вы, скорее всего, просто сочтете это умозрительными построениями.

– Отлично.

– Это может не иметь никакого отношения к действительности, а даже если и имеет, то может не относиться к вашему конкретному делу. Понимаете?

– Вполне.

– И я должен взять с вас слово, что вы никогда не укажете источник этой информации.

– Даю вам слово. – Надеюсь, он закончит свое предисловие прежде, чем присяжные огласят вердикт.

– Я слышал, что существовала практика собирать самых отборных солдат спецназа, зачастую из разных подразделений, и забрасывать их небольшими группами в тыл врага, дабы они могли действовать по ту сторону фронта. Вообще-то, учитывая, как развивались военные действия во Вьетнаме, точнее будет сказать «среди врагов», чем «по ту сторону фронта».

– Как именно они должны были действовать? – спросил я.

– Всеми возможными способами, – ответил он. – Не было никаких правил, никаких ограничений. Их задание состояло в том, чтобы посеять панику и разрушения любыми средствами, которые они сочтут подходящими.

– Существовала ли какая-то отчетность? – спросил я.

– Боюсь, вы плохо понимаете, о чем идет речь. Во время таких заданий эти люди не существовали. Существование – необходимое условие для отчетности, вы со мной согласны?

Боюсь, я заранее знал ответ на свой следующий вопрос:

– Есть ли способ добыть доказательства – письменные доказательства – того, что эти люди входили в одну и ту же команду?

Он вновь заколебался.

– Я сомневаюсь, что даже подполковник Прентис может получить доступ к этой информации.

Я поблагодарил Рейда, и он не преминул сказать, что я могу в любое время звонить ему. Следующий час я провел, обдумывая то, что обнаружил, и пытаясь найти способ узнать больше.

У меня не было никаких реальных доказательств, что эти три человека встречались во Вьетнаме, хоть я и был в этом уверен. Но даже если бы я и доказал это – что с того? Как это поставит под сомнение вину Лори в глазах присяжных, каким образом заставит их понять, что она не убивала Алекса Дорси?

К сожалению, у присяжных были не только чистые глаза, но и здоровые желудки, и суд возобновился в девять утра.

Любая сфера человеческой деятельности, которую вы только можете себе вообразить, имеет свой узкий круг экспертов. И встретить этих экспертов проще всего в судах Соединенных Штатов.

Сегодня нашим первым свидетелем был доктор Брайан Хербек, широко известный в стране выдающийся специалист по пятнам крови. Мы заплатили ему десять тысяч долларов, чтобы он огласил результаты своей экспертизы перед присяжными, которым предстоит выслушать, как много он знает и умеет и сколько он всего сделал, и, разумеется, возненавидеть его за это.

Раз уж я обратился к такому эксперту, как доктор Хербек, я заставил его изучить пятна крови на одежде Лори, найденной позади стадиона Хинчклифф. Он, разумеется, уже изучал их прежде, и мы отрепетировали каждое слово, которое он собирался произнести.

Доктор Хербек мучительно подробно описал, как выглядели пятна крови на передней и задней части блузки. Он утверждал, что пятна на обеих сторонах совпадают, и это означает, что хотя блузка и может принадлежать Лори, но она не могла быть надета ни на Лори, ни на ком-либо другом в тот момент, когда ее испачкали кровью. Кровь была нанесена на переднюю часть сложенной блузки и просочилась на ее заднюю часть. Он настаивал, что если бы блузка была надета на человека, пятна крови никогда не оказались бы на спине.

Это было логичное, хотя и скучное выступление, и когда Дилан начал свою часть допроса, меня поразила его экспрессия – как будто он и присяжные вынуждены мириться со столь эксцентричным свидетелем и – куда уж деваться – придется отнестись к нему снисходительно и с улыбкой.

Дилан был явно хорошо натаскан в этой области, и его вопросы впечатляли. Он заставил наше светило еще раз осмотреть каждое пятно, указывая на те места, где пятна не очень точно совпадали. Доктор Хербек ответил на все вопросы Дилана, но к тому моменту, как это закончилось, присяжные уже выли от скуки и едва ли могли припомнить что-нибудь из показаний свидетеля.

В общем, это было не самое приятное утро. Все мои надежды начинали сосредотачиваться исключительно вокруг нашего домашнего расследования, в ходе которого мы пытались установить связь между тремя людьми во Вьетнаме. Расследования, которое, вполне возможно, никуда нас не приведет.

Мы с Кевином и Маркусом обедали вместе в кафетерии суда, и они ознакомили меня с последними новостями нашего расследования – вернее, с их отсутствием. Кевин поговорил с подполковником Прентисом, который проверил и подтвердил предположение капитана Рейда, что доступ к информации закрыт. Маркус выяснил все о преступлениях, которые привели Мердека за решетку, но это нисколько не пролило свет на наше дело.