Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

Марфа погладила ее по руке и серьезно ответила: «А никак иначе и быть не могло, милая.

Мой сын — он ведь рыцарь, он никогда бы себе не позволил чего-то дурного. И ты тоже, — она вдруг прижала к себе девушку, — я хоть твою бабушку и не знала, но Виллем и Джованни говорили, что она человек чести была, благородная женщина. И ты — ее воспитания, сразу видно».

— У бабушки Амриты родители были брамины, — вздохнула Анушка, — это как священники, у христиан. Они отказались креститься, давно еще, ну, их и убили. Как ее внучку, бабушка меня в честь нее назвала. А я свою маму и не помню почти, а отца, — девушка прервалась, и, махнув рукой, замолчала.

Вытерев глаза, она добавила: «Бабушка говорила, он, наверное, из Европы был, раз у меня глаза такие светлые».

— Очень красивые, — Марфа потянулась и поцеловала влажные, смуглые щеки. «Пойдем, — она погладила Анушку по голове, — позавтракаем, а потом в лавки отправимся, и к портнихе моей. Платье-то тебе, где это шили? — спросила она, разглядывая серый шелк.

— В Бордо, как корабль там стоял, — грустно сказала Анушка, поерзав. «Оно тесное очень».

— Вот и сошьем тебе все, как надо, — уверила Марфа. «И на свадебное платье ткань выберем.

Ну и вообще, — она улыбнулась, — туфли закажем, белье, и сари твои — тоже. Дома-то ходи в них, сколько угодно, незачем в корсет затягиваться».

Спускаясь вслед за Марфой по лестнице, Анушка вспомнила ласковый голос адмирала: «Ну, пока вы до Лондона плыли, ты уже совсем, хорошо английскому научилась, молодец. И запомни, — Виллем встал, и, наклонившись, поцеловал каштановые волосы, — как Уильям мне сын, так ты мне дочка. И так будет всегда. Ты же знаешь, — карие глаза на мгновение погрустнели, — тезка твоя, Амриты внучка, что умерла, — она моей дочерью была».

— Да, — робко сказала девушка, — мне бабушка говорила. Она взглянула на Джованни — тот сидел, застыв, держа в руке бокал с вином, смотря куда-то вдаль, поверх ее головы. «Ты на нее очень похожа, милая, — наконец, сказал мужчина. «На ту Анушку». Его темные глаза чуть заблестели и Джованни улыбнулся. «Так что, если позволишь, я тебя к алтарю поведу — мы с твоей бабушкой были большие друзья».

— Я буду только рада, мистер Джованни, — тихо сказала Анушка, и он поправил ее: «Только дядя. Дядя Джованни. И помни — моя семья, — ну да ты с ними познакомишься скоро, — это и твоя семья тоже».

Когда дверь за девушкой закрылась, Джованни повертел в руках письмо и тихо сказал Виллему: «Тут еще приписка есть, для Джона. Вернее, для отца его, Амрита же не знала, что старый Джон умер. Схожу к собору святого Павла, передам ему».

Виллем хмыкнул: «К восьмидесяти ей было, а все равно — не ушла без того, чтобы замену себе не оставить».

— Да, — сказал Джованни, поднимаясь, — ну да, впрочем, таких, как Амрита — и нет уже. Вечная ей память, — он перекрестился, и, задержавшись на пороге, вдруг улыбнулся: «Помнишь, ты меня спрашивал, какая твоя дочь была? Вот, — он повел рукой в сторону коридора, — это она и есть. Ну, помладше, конечно, восемнадцати лет».

Виллем вздохнул: «Все равно — через два года уедут они, Джованни, обратно в Индию, ты же знаешь. Не откажется же Уильям от этого поста в Сурате, раз уже согласился».

— Следующим летом, — рассмеялся Джованни, — ты уже внука увидишь, или внучку, поверь моему слову. Эти, — он погладил почти седую бороду, — времени терять не будут».

В лавке было полутемно и Марфа, потянувшись к Анушке, тихо сказала: «Кружево не любит света».

— Миссис де ла Марк, — благоговейно поклонился приказчик. «И мисс…, - он взглянул на Анушку.

— Мисс Анна, тоже, — Марфа повела рукой, — будущая миссис де ла Марк. Невеста капитана Уильяма.

— Очень, очень рады, — мужчина усадил их у большого стола с образцами кружев. «На шлейф кружева, миссис де ла Марк? — поинтересовался он. «Венчание у Святой Елены будет, как обычно?»

— Нет, — лукаво усмехнулась Марфа, — лето же, решили деревенскую свадьбу устроить, в нашей усадьбе, в Мейденхеде, там же и венчаться они будут. Но шлейф все равно сделаем, как, же иначе? И на белье кружева тоже у вас выберем. Покажи шелк, что на платье пойдет, Анушка, — попросила женщина.

Анушка вспомнила рулоны драгоценных тканей и ласковый голос свекрови: «Мы сейчас тут все выберем — и для уличных платьев, и для твоих домашних сари, чтобы тебе удобно было».

— Сари можно из хлопка, — попыталась сказать Анушка.

— Нет уж, — улыбнулась Марфа, положив руку на рулон флорентийского шелка — цвета осенних листьев, с бронзовой каймой, — мне адмирал рассказывал — у вас там лучшие сари через кольцо должны проходить, такие они тонкие?

— Да, — кивнула Анушка.

— Ну, вот и у тебя такие будут, — подытожила свекровь.

Анушка вытащила образчик шелка — цвета темных сливок, и приказчик улыбнулся: «Очень, очень вам пойдет, мисс Анна. Отличный выбор. Если позволите…, - он взял у нее ткань и задумался, наклонив голову.

— Вот это, — наконец, сказал, торговец. «Правда, — он взглянул на Марфу, — это французское, из Алансона, его называют «королевой кружев», оно недешевое, миссис де ла Марк, даже с вашей скидкой».

Анушка закусила губу и погладила — едва дыша, — тончайшее, блестящее старым, тусклым золотом кружево.

— Мы возьмем двенадцать футов, — спокойно сказал Марфа, и, увидев глаза девушки, шепотом, сердито добавила: «У тебя шесть подружек, короче шлейфа не сошьешь!»

Федор спешился, и, отведя лошадь на конюшню, наклонившись, поцеловал жену, что стояла на каменной террасе.

— Как смешно, — вдруг сказала Лиза, оглядывая зеленую лужайку, — вот тут мы с близнецами играли. Я и не помню ничего, только помню розы, и как мы с тобой, — она усмехнулась, — в первый раз увиделись. У королевы, с ее благословения, так сказать.

— Ты мне на шею тогда села, — Федор наклонился и потерся щекой о пахнущие вербеной волосы. «А у дяди Джованни через месяц уже и готово будет, так что я за все это, — он обвел рукой двор, — примусь. Завтра поеду в Лондон, Иниго Джонс меня королю будет представлять, поговорим о дворце. Что там дети? — он улыбнулся.

— Ждут последнего урока, — Лиза рассмеялась. «Мы тут с Полли целую школу устроили, хоть и каникулы. Матушка записку прислала — вечером сегодня невеста Уильяма приезжает, через три недели свадьба. Ты только детям сейчас не говори, а то они совсем заниматься прекратят».

— Не буду, конечно, — он еще раз поцеловал алые губы, и подумал, поднимаясь по лестнице:

«Математика. И с Янушкой рисованием позаниматься, ну да это вечером. И посидеть с планами, что Иниго Джонс прислал, подготовиться к разговору с королем».