Человейник: как быть здоровым и счастливым в мире социальных животных - Константин Борисович Заболотный

Племенной контур появляется, когда мы не можем выжить в одиночестве или вдвоем. То есть мы сталкиваемся с внешними обстоятельствами такой силы, что вынуждены объединяться в какую-то большую группу. Можно назвать ее общиной, племенем, как угодно – это все синонимы. И вот в этом племенном контуре есть три типа женщин, которые легко узнаваемы.

«Кабы я была царица, – говорит одна девица, – Я б на весь крещеный мир приготовила бы пир». Это женщина-кормилица. Ей главное – накормить всех окружающих. Она все время делает пищевые запасы, закатывает банки, для нее важно, чтобы в чулане стоял мешок гречки. Она относится к той категории людей, которые при любом кризисе первыми бегут в магазины скупать продукты первой необходимости, потому что боятся голода, который может наступить завтра: «Как же я кормить-то буду?»

У нее такой племенной контур: «чтобы я накормить могла». Причем она даже порой не знает, кого конкретно предстоит кормить – детей, внуков, соседей, дальних родственников. Если у нее есть корм, она всех накормит, и все выживут, причем не конкретно кто-то один, а все племя. Осуждать ее и запрещать ей это бесполезно: такое поведение заложено в ее генах и телесной памяти. Надо просто отведать ее угощения и поблагодарить, и она сразу успокоится и займется своими делами.

Второй тип племенной женщины: «Если б я была царица… я б на каждого… наткала бы полотна». Это тип рукодельница. Многие женщины не умеют готовить, а любят делать что-то другое: кто-то вышивать крестиком, кто-то вязать, кто-то шить одежду. Надо же и одевать людей. Шкуры скорняжить, валенки валять, овчинку выделывать…

Такая женщина может сказать свекрови: «Слушайте, мама, вы что-нибудь приготовьте, а я лучше вашему сыну костюм сошью». Такая будет голодать, но платье модное себе сошьет.

Кстати, в знаменитом Смольном институте в Санкт-Петербурге девочек обучали трем главным вещам: ведению домохозяйства, рукоделию и кулинарному искусству.

А что говорит третья? «Я б для батюшки царя родила богатыря». Это женщина-мать.

В племени бегают дети. Пока одна варит похлебку, вторая чистит шкуру и зашивает ее иголкой, третья должна с этим детским стадом как-то взаимодействовать – играть с детьми, занимать их, чтобы не разбежались и звери всех не порастащили.

Именно эти женщины еще в школе мечтательно говорят: «Я пойду в детский садик воспитательницей» или: «Я хочу быть учительницей младших классов». Думаешь: «Господи, зачем? Зачем тебе эта орущая толпа?» А ее так и тянет туда.

Эти женщины на самом деле выбирают свой жизненный путь очень осознанно. Педагоги – это целый слой нашего населения. Кто они по племенному контуру? Матери. Им не нужно никакое рукоделие, у них все из рук валится, ходят в одном платье 10 лет, часто ничего не могут делать по хозяйству, даже готовить, но зато прекрасно общаются и работают с детишками. Чуют их сердцем, живут их заботами и радостями…

Если мы вспомним наши древние корни, то в русских и славянских семьях, когда выдавали девушку замуж, было желательно, чтобы она являлась и хорошей поварихой, и рукодельницей, и умела обращаться с детьми. И в нашей традиции матери учат девочек всем трем искусствам, чтобы, когда позовут замуж, ты и готовить умела, и пуговицу смогла мужу к штанам пришить, и детишек обиходить…

И вот эти женщины собираются, чтобы друг друга поддерживать. Они прядут, и этот механизм включает племенной контур.

Но в других национальных традициях правила могут быть иными. Бывает, что женщин много, а мужчин мало, поэтому практикуется многоженство. Мужчина берет одну жену, чтобы та всех кормила, вторая будет ковры ткать, а третья – возиться с детишками от всех трех жен: развлекать их, обучать и сказки рассказывать.

Гарем – это древнейшая племенная форма общества, и правила традиционной семьи на нее не распространяются. Неважно, как это выглядит с точки зрения нашей культурной или религиозной традиции, – речь о том, что каждая женщина является носителем какого-то одного племенного контура. Конечно, бывают женщины, которые вроде бы умеют все: и кормить, и рукодельничать, и детей растить. Они вынужденные универсалки. Но если спросить такую женщину, какое домашнее занятие она больше всего любит, она всегда выберет что-то одно из трех.

Как в старом анекдоте: француз к русскому приехал в гости, ходит, смотрит, удивляется. «Какая у тебя, – говорит, – горничная хорошая: все чисто, наглажено, разложено по местам!» Русский отвечает: «Да это жена моя, хозяюшка!» Сели ужинать, француз ест и нахваливает: «Какой у тебя повар отличный!» Русский: «Да это жена моя, хозяюшка!» Пошли в сад. Француз смотрит: сад ухожен, все цветет, плодоносит! «Какой у тебя садовник отличный!» Русский: «Да это все жена моя, хозяюшка!» Пошли в дом жену смотреть, там еще дети бегают. Француз: «Какие детки опрятные и вежливые, какая у тебя воспитательница отличная!» Русский: «Да это все жена моя…» Дошли до будуара, француз шепотом: «А женщины к тебе приходят или ты к ним ездишь?» Русский: «Да что ты! Я с женой только…» Француз в ужасе: «Так ты с этой лошадью еще и спишь?»

Племенной контур присутствует в каждой женщине, а, если в ней просматриваются все три типа племенного контура, это идеальная спутница жизни. Так сегодня живут в небольших поселениях. У нас на Урале и в Сибири сохранились деревни, где люди продолжают жить по общинному принципу. То же самое, например, в Финляндии. Есть общинный сбор, не надо покупать отдельный трактор каждому крестьянину, можно купить один трактор на всю общину и им пользоваться.

Ушедшие в прошлое советские колхозы – это тупое повторение племенного принципа организации жизни, направленного на выживание в любых условиях. Это нормально и естественно, но все-таки в наши дни бо́льшая часть человечества живет не по общинному, а по семейному принципу.

Что же касается семьи,