Дом-Призрак (ЛП) - Файфер Хелен

Он поднялся в свою комнату, настолько крошечную, что их садовый сарай дома выглядел больше. Наполнил свою сумку тем немногим, что у него было, и выбросил её из окна на траву. Затем спустился вниз и вышел через парадную дверь, как будто в этот момент должен был уходить.

Он никогда раньше не был в Карлайле, но ему удалось довольно легко найти дорогу к железнодорожной станции. Всю дорогу оттуда до Ланкастера он провел в туалете, чтобы избежать встречи с охранником. В Ланкастере он наскреб достаточно мелочи, чтобы купить билет, и через час уже сидел в своем садовом сарае, и ждал, чтобы убедиться, что Энни нет дома или что она не вернется в ближайшее время. Она, скорее всего сейчас у тех двух геев, с которыми предпочитает проводить время. Что ж, он покажет ей, что изменился. Что чуть не потеряв, он понял, что не может жить без неё, и собирается относиться к ней так, как она того заслуживает. Ему было одиноко без неё, и, если повезет, она просто снимет обвинения, и они смогут начать все сначала, может быть, уедут отдыхать куда-нибудь за границу.

Через некоторое время он снял с крючка в сарае запасной ключ от двери и теперь сидел на своем диване, попивая дешевое пиво, в котором было больше воды, чем алкоголя. Когда он открыл дверь, в воздухе стоял затхлый запах, так что, похоже, её давно не было дома.

Из-за характера нападения его даже не пускали в один город с ней. Почему он должен оставаться в дыре, полной педофилов? Он не понимал, почему именно его выгнали из собственного дома. Как только персонал в хостеле временного содержания сообщит, что он пропал, первым местом, которое проверят, станет их дом, но, если он будет держать свет выключенным и шторы закрытыми, его не обнаружат. Им нужна веская причина, чтобы выбить дверь, а он не думал, что его жена так уж важна.

Войдя в кухню, он задумался, кто же все-таки смыл кровь — её было так много. Он взял пакет с пивом, который оставил у задней двери, и отнес его в гостиную, на этот раз, не потрудившись снять ботинки. Вместо этого он с удовольствием ходил в них по новому ковру. Теперь все это не имело значения. Он откинулся на спинку дивана и отхлебнул из банки худшего пива, которое когда-либо пробовал.

Его глаза привыкли к темноте, и он смог разглядеть очертания рамки, в которой была их фотография с первого отпуска на Гавайях. Он подошел к камину, поднял её и разбил об каменный угол. Осколки стекла хрустнули под его ногой, он бросил рамку на пол и втоптал их в её улыбающееся, счастливое лицо. На изображении появилось много крошечных порезов, и вскоре лицо жены стало не более чем контуром. Хотелось бы ему, чтобы эта картина в его сознании стерлась так же легко.

Он тут же пожалел об этом. Если он хочет вернуть её, ему нужно научиться сдерживать себя. Он не мог смириться с мыслью, что она будет одна. Парни в участке еще те похотливые кобели; он знал репутацию копов. Достав из кармана телефон, он набрал её номер. Телефон даже не зазвонил, просто перешел на голосовую почту, и её мягкий голос сказал оставить сообщение. Он замолчал, собираясь что-то сказать, но вместо этого прервал вызов.

Поморщился, допивая последние капли пива из банки, но все же потянулся к пластиковому пакету и вытащил еще один. Сегодня он впервые за много дней будет спать в своей постели. Он набирал её номер снова и снова, пока его палец не онемел, а мозг не устал слышать её голос.

***

Энни пошла на кухню за стаканом воды; вино ударило ей в голову. Её телефон загорелся на столе, мигая, чтобы оповестить, что она пропустила звонок. С любопытством посмотрев, кто звонит так поздно, она запаниковала, желчь подступила к горлу. Семнадцать пропущенных звонков от Майка. Её ноги дрожали, и она ухватилась за угол стола, чтобы не упасть. Энни не видела Уилла, пока не обернулась.

— Энни, в чем дело? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.

Она сунула телефон в карман.

— Ничего. Меня просто немного подташнивает; вино и болеутоляющие — не лучшее сочетание. Я пока перейду на воду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Уилл поверил, и от этого ей стало еще хуже. Энни не хотела причинять ему больше беспокойства, чем уже есть, и знала, что рано или поздно ей придется встретиться с Майком лицом к лицу, но она хотела сделать это на своих условиях. Муж так давил и запугивал её последние пять лет, что она удивлялась, почему долго оставалась с ним. Она не нуждалась в том, чтобы кто-то сражался в её битвах, ей стоило самой разобраться, прежде чем дошло до этого.

Телефон завибрировал у неё в кармане, она достала его и выключила. Ей так и не пришло в голову, как именно Майк достал свой телефон из кухонного ящика, потому что Джейк сказал ей, что после ареста его отправили жить в хостел временного содержания в Карлайле.

Глава 26

Он смотрел и ждал, пока не почувствовал, что больше не выдержит. Задвижка на кухонной двери задвинулась больше часа назад, и свет потускнел. Похоже, ему придется подождать до следующего раза. Хоть он и был хладнокровным убийцей, понятия не имел, как проникнуть в запертый дом — он все-таки не был закоренелым преступником. Прокрадываясь мимо сарая, он решил вернуться домой. Это, наверное, лучшая идея, посетившая его в последние двенадцать часов. Ему было холодно, и он все время дрожал, но голова его горела и была горячей на ощупь: должно быть, он чем-то заболел. Лучше пойти домой, накачать себя парацетамолом и лечь спать.

Какая сегодня прекрасная ночь. Полная и яркая луна освещала тропинку. Вдалеке он увидел вспышку белого света между деревьями и почувствовал, что не один. Он снова вздрогнул. Его разум играл с ним злые шутки, заставляя видеть разные вещи. Из леса не доносилось никаких звуков, и казалось невозможным, чтобы кто-то прошел через подлесок посреди ночи, не издав ни звука. Он никого не встретил на тропинке, которая вела обратно к дороге, и недалеко от автостоянки сунул поводок в карман: нет нужды притворяться, когда все уже спали.

Въехав на свою улицу, он заметил, что свет в его спальне пробивается сквозь щель в занавесках. Он помнил, что выключил его, когда уходил. Медленно, чтобы не шуметь, открыл входную дверь. Скрип над головой сказал все, что нужно знать: мать рыскала в его спальне.

Сбросив туфли, он тихо поднялся вверх по лестнице, избегая третьей ступеньки сверху, которая скрипела. Остановился на верхней ступеньке. Все ясные мысли покинули его разум и сменились клубящимся черным туманом. На этот раз она зашла слишком далеко.

Дверь в его комнату оказалась закрыта. Сжав руки в кулаки, он толкнул её. Мать повернулась к нему с обвинением в глазах. Костлявыми пальцами она сжимала фотографии, и было очевидно, что она помнит женщину на них. Компьютер, который он забыл выключить, ожил, когда его нога ударилась об угол стола. На экране появилось изображение малолетней шлюхи с широко раздвинутыми ногами и без трусиков. Мать вздрогнула, отвращение на её лице довело его до крайности.

Он подошел к ней, и обхватил пальцами костлявое горло, сжимая так сильно, как только мог. Это не заняло много времени, прежде чем её глаза начали выкатываться из орбит. Она вцепилась в его руки в жалкой попытке отбиться, но была слишком слаба, чтобы что-то изменить: он слишком силен. Её губы зашевелились, когда она начала читать молитву, и он почувствовал, как в нем закипает гнев. Дрожа всем телом, он сжал горло так сильно, что почувствовал, как хрустнула подъязычная кость на её шее. Тело обмякло, и все было кончено. Он, наконец, сделал это, но слезы разочарования катились по его лицу и падали на морщинистые щеки его мертвой матери. Её глаза были открыты, и она смотрела на него; она все еще смотрела на него из могилы — какой ужас. Черный туман рассеялся, и все силы покинули его тело. Он положил её на кровать, колени подогнулись, и он опустился на пол, не сводя глаз с экрана компьютера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Просидел так несколько часов, пока луна не исчезла и тело рядом с ним не остыло. Пути назад нет. Рано или поздно за ним придет полиция. Игра в самом разгаре, и теперь он должен был сделать свой ход. Что бы ни завладело его душой, оно не позволит ему остановиться. Он стоял и смотрел на женщину, которая в детстве вытирала ему слезы, когда он ударялся, и умирала в ужасе, зная, что родила чудовище.