(Брак)ованные (СИ) - Энни Дайвер

— Что-то важное? — спрашиваю, борясь с желанием посмотреть, кто такой настойчивый ей пишет вечером.

— Нет, Тёма пишет. В машине прочитаю, идем, — Ксюша берет меня под локоть, и мы вместе оказываемся на улице, где нас ослепляют вспышки нескольких десятков камер.

Резко дергаю Савельеву и разворачиваю лицом к себе. Журналисты рвутся к нам наперебой, но их оттесняет местная охрана. Прошу их сопроводить нас к машине на стоянке, и они соглашаются. Придется и на их чаевые потратиться, но это меньшее, что меня сейчас волнует. Папарацци наперебой выкрикивают вопросы, спрашивают, давно ли мы с Ксенией в отношениях, как решили признаться родственникам и почему не было пышной свадьбы.

Не понимаю, о чем идет речь, но вместе с Савельевой иду к машине по узкому коридору, то и дело вспыхивающему ослепляющим светом камер. Прижимаю Ксению сильнее, будто боюсь, что особо проворный журналюга ее от меня оттащит. Мы ныряем в машину, и я сразу же отъезжаю. Савельева тут же лезет в телефон и меняется в лице. Она и так дрожит, а теперь еще лицо стремительно бледнеет и даже зеленеет. Притормаживаю и открываю окно с ее стороны, впуская свежий воздух. Ксюша благодарно кивает и дает мне свой телефон, где на одном из новостных каналов региона красуется фото нашего поцелуя со дня рождения.

Мчим домой, я уже по пути звоню в пиар-отдел, требуя найти того, кто слил наше фото в сеть, и удалить все кадры сегодняшней съемки. Мы разговариваем быстро, я отключаюсь и снова перевожу взгляд на Савельеву. На ней лица нет, взгляд стеклянный, еще и застыла в одной позе — не шевелится, даже не моргает.

— Ксюш, — беру ее ледяную ладошку в свою руку, — посмотри на меня, — ищу ее взгляд, когда мы останавливаемся на светофоре. Да, не так совершенно я вечер этот себе представлял. Она наконец поворачивается, но выглядит так, будто перед носом своим ничего не замечает. Подцепляю пальцами ее подбородок, заставляя сфокусироваться на мне, и уверенно произношу, ни капли не сомневаясь в своих словах: — Я со всем разберусь.

Глава 18. Ксюша

Как испортить всю свою жизнь? Выйти замуж за босса.

Я не замечаю никого и ничего, игнорирую входящие звонки и в итоге отключаю телефон, потому что говорить с кем-то нет желания. Хочется вернуться на два дня назад и ни за что не ехать на праздник. Остаться дома, заболеть, да даже просто закрыться в комнате, лишь бы не было того поцелуя и злосчастного фото.

Мирослав что-то мне говорит, даже обнимает, но я не чувствую ничего. Превращаюсь в машину, которая только и может что передвигать ноги. Не замечаю, как заканчивается день и наступает утро, в котором тоже не легче. Появляются новые проблемы, которые Евсеев успешно решает, а вот у меня дела становятся лишь хуже.

В офисе без конца ловлю косые взгляды, слышу перешептывания и стараюсь игнорировать, но их слишком много. Знала, что так будет. Мы обсуждали это с Мирославом по пути на работу: сплетни будут, но быстро улягутся, тема себя изживет, и мы продолжим жить и трудиться, как до той самой фотографии, на которой мы получились слишком хорошо. Вот только мы просчитались, и уже три дня наша свадьба мусолится в офисных обсуждениях.

Но Евсееву они нипочем. Он все чаще вгоняет меня в смущение: постоянно находится рядом, без конца приободряет и не дает уйти в самобичевательные мысли. Мирослав даже не закрывает дверь в свой кабинет и периодически выглядывает, контролируя мое состояние. А меня от этих пристальных взглядов в жар бросает, потому что смотрит он ровно так же, как тогда, когда полез целоваться. И надо бы возмутиться, отгородиться папками или спрятаться за ксероксом, но вместо этого я каждый раз сажусь ровнее и поправляю блузку, чтобы на ней не было складок.

Это сумасшествие. Я ни капельки не злюсь на Евсеева за то, что он втянул меня во всю историю. Сама ведь соглашалась и даже подписывала филькину грамоту, гордо именуемую договором. И потом, когда Мирослав предложил развестись, не убежала сломя голову с приличным состоянием на счету, а осталась и предложила безвозмездную помощь в борьбе за компанию. Вот и допредлагалась. Не делай добра, как говорится. Так что винить во всем можно только себя.

Усмехаюсь. Я совершенно неправильная женщина. Нет бы выстроить логическую цепочку, по которой настойчивый Евсеев будет во всем виноват. В конце концов, он заявился ко мне на отдых, решив, что я обязана ему помочь… И вот легким движением руки вина перекладывается с моих хрупких плеч на его сильные, которые красиво обтягивает как всегда идеально наглаженная рубашка. Встряхиваю головой и стыдливо перевожу взгляд на экран монитора, но от Мирослава не укрывается мой почти вуайеризм, потому что сам он занимается примерно тем же.

За стремлением создать видимость бурной деятельности не замечаю, как Евсеев оказывается рядом. Он передвигается по офису удивительно тихо, точно хитрый начальник — за всеми может следить, а те и не узнают. Ладони опускаются на стол, а лицо нависает над монитором, перетягивая внимание.

— Может, сходим куда-нибудь пообедаем? — звучит вкрадчиво, но на самом деле выбора мне Евсеев не оставит. Он вообще за пару дней взял странную привычку решать за двоих: куда мы едем, в какое время возвращаемся домой и даже что едим на завтрак.

Мирослав сверлит меня взглядом, ожидая ответа. А я понимаю, что трушу выйти из кабинета. Там ведь снова начнут коситься, хотя в присутствии начальства делают это гораздо реже, но я не готова. И так утром заткнула весь финансовый отдел, когда они решили обсудить мою личную жизнь при мне же. Получился хороший скандал, который тоже можно помусолить несколько дней. «Неуравновешенная жена Евсеева цепляется к людям и мешает