Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

— В Барнуде осталось несколько фирм, которые до сих пор сопротивляются засилью «Феникса». Они готовы платить любому, кто пытается ему противостоять.

— Мне необходимо встретиться с вашими исследователями.

— Это возможно. Но они работают не в Барнуде. От первых поселенцев здесь осталась заброшенная база. «Феникс» пока не проявляет к ней интереса.

— Как тебе удалось попасть в мой город?

Я перескакивал с темы на тему и старался задавать ей неожиданные вопросы, надеясь, что она скажет правду. Но она отлично держалась. Может, как раз потому, что скрывать ей было нечего.

— Меня там не было. Это был фантом. Иллюзия. Я тебе уже говорила.

Она даже не заметила, что тоже перешла на «ты». Можно обмануть детектор лжи, но нельзя обмануть губы мужчины, когда он целует женщину не в первый раз.

— И какой же предел у этой «иллюзорности»?

— У него нет пределов. Все зависит только от твоей фантазии…

— Помнишь, как мы в первый раз были вместе, в «пентхаузе» твоего шефа? Родинка на твоем правом бедре тоже плод моей фантазии?

— У меня нет родинки.

— Может, проверим?

— Не забывайтесь, мистер Егоров!

— Ну что вам стоит на секунду показать свои очаровательные ножки. Ведь это же чисто научный эксперимент. И у меня не останется сомнений в том, что я ошибся. Я даже буду готов извиниться.

В это мгновение я ее почти ненавидел за то, что она так похожа на ту, другую, за то, что она и в самом деле может оказаться той Ланией, которую я узнал в Барнуде-2 и которая теперь лжет мне…

— Мистер Егоров, когда я приглашала вас к себе, вы, кажется, обещали, что будете вести себя прилично, или я ослышалась?

— А вот это уже запрещенный прием!

— А разве вы сами не пользуетесь недозволенными приемами?

— Я лишь пытаюсь установить истину.

— Вы ее никогда не узнаете! Вы даже не можете отделить реальность от иллюзий! Что вы считаете истиной?

— Например, то, что ты была вместе со мной в параллельном Барнуде.

— Не было меня ни в каком Барнуде, кроме этого. Я много раз повторяла — вы могли вообразить себе там все что угодно!

Она почти кричала, и я не понимал, что послужило причиной столь бурного взрыва эмоций. Возможно, как раз то, что я слишком приблизился к истине…

— А это тоже плод моего воображения?

Я вынул из ножен кинжал и протянул ей его на ладони. Камень на рукоятке, обращенной в ее сторону, сверкал как голубой бриллиант.

— Что это?

— Нож, который я нашел в параллельном мире, тот самый нож, что помог мне спасти тебя от солдафонов «Феникса». Помнишь его?

Она молчала, наверно, с минуту, не в силах оторвать взгляда от сверкающего кинжала. Я видел, как целая гамма чувств сменилась на ее лице растерянность, смятение… Но почему? Почему она не хочет признать очевидную истину? И почему у меня самого теперь исчезли все сомнения, что именно она, именно эта женщина рискнула всем, чтобы вызволить меня из параллельного Барнуда.

— Ты что-то говорила об аппаратуре, способной перебросить человека в параллельный мир и вернуть его обратно. Не хочешь рассказать мне об этом подробнее?

— Нет. Я хочу, чтобы вы ушли, мистер Егоров.

— И не подумаю.

Не торопясь, я стал доставать из своей поясной сумки различные приборы, взятые мною из капсулы в пустыне. Я раскладывал их перед собой ровными рядами. Молча разглядывал каждый из них и иногда менял местами.

— Что это вы собираетесь делать?

Впервые ее голос дрогнул.

— Собираюсь приступить к допросу третьей степени.

— Кажется, ты и в самом деле рехнулся в этом своем Барнуде! А ну убирайся отсюда!

Все-таки я ее достал, и сейчас с горящими глазами, готовая броситься на меня, она была той самой Ланией, которая стреляла из ультразвукового пистолета и стремительной ящерицей скользила между камней под огнем врага.

Конечно, это невозможно. Но тем не менее это была она. Я стиснул ее в своих объятиях, и на какое-то время наш словесный поединок перешел в физический.

Борьба в конце концов закончилась капитуляцией с ее стороны, и я сумел убедиться в том, что родинка на бедре все-таки имела место, хотя, честно говоря, ее форма вызывала у меня некоторое сомнение, как и все остальное.

Прежде всего ее сопротивление. Оно было слишком яростным и совсем не походило на игру. Мне пришлось взять ее почти силой. Это возбудило меня настолько, что я перестал владеть собой… Ей нравится грубый секс? Что-то я этого не замечал в параллельном Барнуде…

Когда через какое-то время мы вновь обрели способность рассуждать трезво, я спросил ее, не скрывая своего неудовольствия:

— Зачем ты лгала мне? Для чего ты придумала эту дурацкую историю?

— Мне казалось, так будет проще всего… Я хотела покончить со всем этим. Наши отношения не могут продолжаться слишком долго. Ты все равно уедешь, как только выполнишь свое задание. А я… Я не хочу привыкать к тебе. И потом, здесь идет настоящая война. Люди каждый день гибнут, наши отношения могут помешать той очень важной работе, которую мы с тобой обязаны выполнять. Одна случайная встреча, ну пусть даже две… Это мало что значит…

— И кто же это вложил в твою голову такие мудрые мысли?

Она молчала, и по ее замкнутому, отрешенному выражению я понял, насколько это для нее серьезно. Намного серьезней, чем я мог предположить.

— Ты хочешь, чтобы мы расстались?

Она опять промолчала, и ее молчание мне совсем не нравилось.

— Ну, хорошо, оставим это. Зачем тебе понадобилось скрывать существование машины, способной перебросить человека в четвертое измерение? Неужели ты не понимаешь, насколько это важное открытие? С ее помощью можно вернуть обратно сотни несчастных, заблудившихся в наркотических дебрях.

— Машина слишком ненадежна. Был лишь один пробный эксперимент, да и то по моему настоянию… Коленский почему-то считает, что он не удался или, во всяком случае, удался не полностью. Он хочет, чтобы в этот его проект не вмешивались федеральные власти, по крайней мере сейчас, когда он находится на стадии разработки.

На этот раз она ответила спокойно, хотя мне и послышалась в ее тоне нотка необъяснимой грусти, словно она сожалела о том, что решила мне помочь.

— Кто такой Коленский? Разве не ты руководишь сопротивлением?

— Номинально я. Но Коленский заведует всей научной частью и нашей единственной надежной базой, где располагается его исследовательский подпольный центр. Он достаточно властолюбив и постепенно перетягивает на себя все рычаги управления. Волей-неволей я должна с ним считаться. Кстати, он дал указание, как только ты появишься, переправить тебя на базу. Так что твое желание встретиться с ним будет нетрудно осуществить. Но я не уверена, что из вашей встречи получится что-нибудь дельное. Слишком уж вы разные люди.

Глава 21

Длинный зеленоватый кар с облупившейся краской на бортах и старыми ободранными сиденьями, кряхтя, переваливался через барханы, и казалось, на следующем холме он непременно рассыплется.

Однако машина успешно преодолела километров сорок, и вскоре в мареве раскаленного воздуха показались вышки бывшего космодрома.

Собственно, это был не космодром. Сорок лет назад тут сел «Титанус», огромное транспортное судно, привезшее на Зидру первых колонистов. Лагерь вскоре перенесли в другое место, а здесь остались несколько полуразвалившихся бараков и терриконы старых шахт.

Ничто не говорило о том, что здесь размещен научно-исследовательский центр местного сопротивления.

Я сидел в самом конце транспортного кара в синем рабочем комбинезоне и внешне ничем не отличался от двух десятков других рабочих рудника.

Впрочем, после того как мы покинули пределы Барнуда, необходимость в маскировке отпала. Люди в автобусе свободно заговорили о делах сопротивления, хотя все они официально состояли на службе у «Феникса».

Километрах в десяти от старой базы недавно обнаружили ниобиевую руду, и «Феникс», подгребавший под себя все, что приносило доход, начал здесь промышленные разработки. Очевидно, сопротивление сумело использовать вновь открытый рудник в своих целях.

Лания не могла поехать со мной, чтобы лично представить меня Коленскому, — это было невозможно из-за конспирации, а кроме того, ей пришлось, как она выразилась, «замаливать грехи» за свое долгое отсутствие на работе. В последнее я не слишком поверил, но спорить не стал. Моя командировка на ниобиевый рудник не должна была продлиться больше двух недель, и мне самому хотелось разобраться во всем, что произошло между нами.

В исследовательский центр я попал лишь на следующее утро, когда покончил со всеми делами по своему устройству у администрации рудника. Чиновник, официально занимавшийся моим оформлением, предложил проводить меня в научный центр. Это вызвало у меня удивление, но позже я понял, что рудник полностью принадлежит сопротивлению и выполняет роль своеобразного прикрытия исследовательского центра.