Корабельные новости - Эн­ни Прул

— Ло­жись на спи­ну. Ви­дишь? Вот так.

Сан­шайн за­ва­ли­лась на спи­ну и вы­тя­ну­ла ру­ки и но­ги.

— А те­перь по­смот­ри на вер­хуш­ку зда­ния. Смот­ри, не от­ры­вай­ся. Прав­да, страш­но? Ка­жет­ся, что этот страш­ный дом сей­час упа­дет.

По­том их взгля­ды пе­ре­мес­ти­лись с об­ши­воч­ных до­сок, по­тре­пан­ных штор­мо­вы­ми вет­ра­ми, на чер­ные края кры­ши. Над верх­ней ча­стью кры­ши об­ла­ка рас­се­ка­ли не­бо по диа­го­на­ли. Ка­за­лось, что об­ла­ка сто­ят на мес­те, а дом не­умо­ли­мо па­да­ет впе­ред. Сте­на до­ма во­об­ра­жае­мо на­вис­ла над Сан­шайн, ко­то­рая вско­чи­ла и от­бе­жа­ла в сто­ро­ну, ис­пы­тав при­ят­ный ис­пуг. Бан­ни вы­дер­жа­ла доль­ше, но ей то­же при­шлось встать и спа­сать­ся бег­ст­вом.

В лод­ке Ку­ойл за­ста­вил их сесть пле­чом к пле­чу. Они ух­ва­ти­лись за план­ширь, и лод­ка по­нес­лась над во­дой.

— Бы­ст­рее, пап, — кри­ча­ла Сан­шайн.

А Бан­ни не мог­ла ото­рвать глаз от пе­ня­щей­ся вол­ны. От­ту­да, из во­до­во­ро­та пу­зырь­ков, на нее смот­ре­ла мор­да со­ба­ки, с бле­стя­щи­ми гла­за­ми и дви­жу­щей­ся па­стью. Вол­на под­ня­лась, и со­ба­ка вме­сте с ней. Бан­ни схва­ти­лась за ска­мей­ку и за­ры­да­ла. Ку­ойл сбро­сил ско­рость.

— Я ви­де­ла со­ба­ку в во­де, — всхли­пы­ва­ла Бан­ни.

— В во­де нет со­бак, — ска­зал Ку­ойл. — Это все пу­зырь­ки воз­ду­ха и во­об­ра­же­ние од­ной ма­лень­кой де­воч­ки. Ты же зна­ешь , Бан­ни, что не су­ще­ст­ву­ет со­бак, ко­то­рые мо­гут жить в во­де.

— А Ден­нис рас­ска­зы­вал про мор­ских со­бак, — всхли­пы­ва­ла Бан­ни.

— Он имел в ви­ду со­всем дру­гих со­бак. А на­стоя­щая, жи­вая со­ба­ка, та­кая, как Уор­рен, — нет, Уор­рен мерт­ва, — жи­вая со­ба­ка, ко­то­рая мо­жет пла­вать, за­ле­за­ет в во­ду толь­ко для то­го, что­бы при­нес­ти охот­ни­ку уби­тых уток. — Бо­же мой, не­у­же­ли он мо­жет ду­мать толь­ко о мерт­вом?

— Ну, это бы­ло очень по­хо­же на со­ба­ку. На бе­лую со­ба­ку, пап. Она злит­ся на ме­ня. Хо­чет ме­ня уку­сить, так, что­бы из ме­ня вы­тек­ла кровь. — Те­перь у нее по ще­кам тек­ли сле­зы.

— Это не на­стоя­щая со­ба­ка, Бан­ни. Это со­ба­ка из во­об­ра­же­ния, и да­же ес­ли она вы­гля­дит, как на­стоя­щая, она все рав­но не мо­жет при­чи­нить те­бе вре­да. Ес­ли ты сно­ва ее уви­дишь, спро­си се­бя: «Это на­стоя­щая со­ба­ка или во­об­ра­жае­мая?» То­гда ты пой­мешь, что она — со­ба­ка из тво­ей фан­та­зии, и смо­жешь над ней по­сме­ять­ся.

— Но пап, пред­ставь, что она на­стоя­щая!

— В во­де? В кам­не? В кус­ке де­ре­ва? Я те­бя умо­ляю. — Так Ку­ойл пы­тал­ся бо­роть­ся с бе­лой со­ба­кой с по­мо­щью ло­ги­ки. Он мед­лен­но от­пра­вил­ся об­рат­но к при­ча­лу, ста­ра­ясь боль­ше не под­ни­мать волн. Бе­лая со­ба­ка на­чи­на­ла ему на­дое­дать.

В пол­день Ку­ойл на­кры­вал на стол, а те­туш­ка рас­ка­ты­ва­ла тес­то.

— Возь­ми крас­ную ска­терть. Она в ящи­ке под ле­ст­ни­цей. И ру­баш­ку мо­жешь сме­нить. — Те­туш­ка по­ста­ви­ла две бе­лые све­чи в стек­лян­ные под­свеч­ни­ки, хо­тя на ули­це еще бы­ло очень свет­ло. И за­кат ожи­дал­ся толь­ко в де­вять ча­сов.

Бан­ни и Сан­шайн бы­ли за­тя­ну­ты в бе­лые кол­гот­ки. Сан­шайн мог­ла бы на­деть удоб­ный на­ряд Бан­ни, но та пре­бы­ва­ла в дур­ном на­строе­нии. К то­му же ее соб­ст­вен­ное пла­тье бы­ло ей ма­ло: жа­ло под мыш­ка­ми и бы­ло ко­рот­ко. А еще им бы­ло жар­ко.

— Вот и она, — ска­за­ла те­туш­ка, ус­лы­шав воз­ле до­ма звук мо­то­ра япон­ской ма­ши­ны, на ко­то­рой ез­ди­ла До­ун. — Де­воч­ки, ве­ди­те се­бя хо­ро­шо.

До­ун под­ня­лась по ле­ст­ни­це, с тру­дом удер­жи­вая рав­но­ве­сие на вы­со­ких шпиль­ках. Ее бе­лые туф­ли бы­ли та­ко­го раз­ме­ра, что впол­не мог­ли бы по­дой­ти муж­чи­не. Она улы­ба­лась во весь ко­рич­не­вый рот. Син­те­ти­че­ская блуз­ка сия­ла, а по­дол юб­ки низ­ко сви­сал сза­ди. В ру­ках она дер­жа­ла бу­тыл­ку. Ку­ойл по­ду­мал, что это ви­но, но в бу­тыл­ке ока­зал­ся ви­но­град­ный сок. На ней еще был ви­ден цен­ник. Нос­ки ее ту­фель опас­но за­гну­лись вверх.

Он по­ду­мал о Пе­тал в пла­тье с ба­хро­мой, о том, как ее длин­ные но­ги спус­ка­ют­ся в ши­тые стек­ля­ру­сом туф­ли, как она стре­ми­тель­но дви­га­ет­ся, оку­тан­ная об­ла­ком «Тре­зо­ра», и ло­вит свое от­ра­же­ние в зер­ка­ле, на по­верх­но­сти тос­те­ра, стек­ла, и драз­нит его во­ж­де­ле­ние. Он по­чув­ст­во­вал бо­лез­нен­ную жа­лость к этой блек­лой мо­ли.

Раз­го­вор не вя­зал­ся. До­ун на­зы­ва­ла го­лые по­лы и гру­бо ско­ло­чен­ные ок­на «по­тря­саю­щи­ми». Сан­шайн со­бра­ла на ко­ле­нях гру­ду чу­ма­зых мед­ве­дей и ме­тал­ли­че­ских ма­ши­нок и по­ка­зы­ва­ла их гос­тье по од­но­му, пред­став­ляя: «Это мед­ведь. А это ма­ши­на». Мож­но бы­ло по­ду­мать, что гос­тья прие­ха­ла из стра­ны, где не бы­ло ни ма­шин, ни мед­ве­дей.

На­ко­нец те­туш­ка вы­ста­ви­ла на стол пе­ред Ку­ой­лом аро­мат­ный пи­рог.

— Да­вай, пле­мян­ник, раз­ре­зай.

Она за­жгла све­чи, но пла­мя ос­та­лось не­ви­ди­мым на фо­не ши­ро­ко­го сол­неч­но­го лу­ча, про­тя­нув­ше­го­ся че­рез весь стол. О них на­по­ми­нал лишь за­пах вос­ка. На сто­ле поя­ви­лись та­рел­ки с го­ро­хом, лу­ком и са­ла­том.

Ку­ойл про­ткнул пи­рог алю­ми­ние­вым при­спо­соб­ле­ни­ем. Бан­ни во­ткну­ла свою вил­ку в пла­мя све­чи.

— Не на­до это­го де­лать, — ска­за­ла те­туш­ка сер­ди­тым то­ном. Ку­со­чек ома­ра вы­пал из ды­мя­ще­го­ся пи­ро­га и съе­хал на та­рел­ку До­ун.

— О, это омар? — ска­за­ла До­ун.

— Точ­но, — ска­за­ла те­туш­ка. — Это пи­рог с ома­ром. Слад­кий, как орех.

До­ун про­ник­но­вен­но ска­за­ла те­туш­ке: «Я про­сто по­ем са­ла­та, Аг­нис. Я не люб­лю ома­ров, еще со шко­лы. Нас за­став­ля­ли брать с со­бой бу­тер­бро­ды с ома­ром. А мы вы­бра­сы­ва­ли их в ка­на­ву. И кра­бов то­же. Они по­хо­жи на боль­ших пау­ков!»

И она по­пы­та­лась рас­сме­ять­ся.

Бан­ни по­смот­ре­ла на за­пек­шую­ся ко­роч­ку и оран­же­вое мя­со на сво­ей та­рел­ке. Ку­ойл при­го­то­вил­ся к ис­те­ри­ке, но ее не по­сле­до­ва­ло. Бан­ни ста­ла де­мон­ст­ра­тив­но же­вать и ска­за­ла:

— А я обо­жаю мя­со крас­ных пау­ков!

До­ун об­ра­ти­лась к Ку­ой­лу, как бы по сек­ре­ту. Все, что она го­во­ри­ла, ка­за­лось ка­ким-то из­лиш­ним.

— Как ужас­но по­сту­пи­ли эти лю­ди с Аг­нис. — На са­мом де­ле ее это нис­коль­ко не вол­но­ва­ло.

— Ка­кие лю­ди? — спро­сил Ку­ойл с ру­кой у под­бо­род­ка.

— Ну, эти лю­ди, с гит­ле­ров­ской ях­ты. Они же про­сто сбе­жа­ли.

— В чем де­ло? — спро­сил Ку­ойл, гля­дя на те­туш­ку.

— Ну, по­хо­же, ме­ня на­ду­ли, — ска­за­ла она. Вол­на гне­ва ох­ва­ти­ла ее до са­мых кор­ней во­лос. — Мы оби­ли за­но­во мяг­кую ме­бель на ях­те. Сде­ла­ли все, за ис­клю­че­ни­ем двух стуль­ев. И они про­сто ис­чез­ли. Ях­та ис­чез­ла. Они сня­лись с яко­ря, по­ка бы­ло тем­но.

— Раз­ве нель­зя их ра­зы­скать по ре­ги­ст­ра­ци­он­ной ин­фор­ма­ции? Это суд­но труд­но спря­тать.

— Я ре­ши­ла не­мно­го по­до­ж­дать, — ска­за­ла те­туш­ка. — По­до­ж­дать и по­слу­шать. Мо­жет быть, у них бы­ли ос­но­ва­ния для та­ко­го стре­ми­тель­но­го отъ­ез­да. На­при­мер, бо­лезнь или биз­нес. Они свя­за­ны с неф­тя­ным биз­не­сом. Вер­нее, это она с ним свя­за­на. Все день­ги у нее. Или вдруг она вспом­ни­ла о том, что у нее на­зна­че­на встре­ча с па­рик­махе­ром в Нью-Йор­ке. С та­ки­ми людь­ми это бы­ва­ет. По­это­му я не ста­ла ни­че­го те­бе об этом го­во­рить.

— Ты же де­ла­ла для них ка­кую-то ра­бо­ту еще в Шта­тах? У те­бя ведь дол­жен был ос­тать­ся их ад­рес?

— Да, не­сколь­ко лет на­зад я пе­ре­тя­ги­ва­ла им мяг­кую ме­бель. Но все до­ку­мен­ты еще на­хо­дят­ся в Лонг-Ай­лен­де, на скла­де.

— Я ду­мал, ты все от­пра­ви­ла сю­да, — ска­зал Ку­ойл, сно­ва об­ра­щая вни­ма­ние на пус­то­ту в ком­на­тах. У них не хва­та­ло ме­бе­ли. Она дей­ст­ви­тель­но ска­за­ла, что вся ее ме­бель от­прав­ле­на сю­да мо­рем. Но с то­го вре­ме­ни про­шло уже два ме­ся­ца.

До­ун за­ме­ти­ла, что у не­го бле­стят гу­бы от мас­ла из пи­ро­га.

— На все нуж­но вре­мя, — ска­за­ла те­туш­ка. — Рим то­же не сра­зу стро­ил­ся.

За ок­на­ми в про­во­дах гу­дел ве­тер. Бан­ни смот­ре­ла в ок­но.

— Кто хо­чет сыг­рать в кар­ты? — спро­си­ла те­туш­ка, по­ти­рая и раз­ми­ная ру­ки, как за­прав­ский кар­точ­ный иг­рок.

— А вы умее­те иг­рать в чет­вер­ки? — спро­си­ла До­ун.

— Де­воч­ка, — ска­за­ла те­туш­ка, — как хо­ро­шо, что уме­ешь иг­рать ты.

Она бро­си­ла бы­ст­рый взгляд на двер­цу, за ко­то­рой хра­ни­ла вис­ки. Сей­час она бы­ла го­то­ва ото­рвать гор­лыш­ко у бу­тыл­ки зу­ба­ми.

19 Прощай, «Дружище»