Чертова дюжина - Иван Сербин

— Бомбы действительно заложены, все пятнадцать. Закладка производилась в течение одного дня пятью группами.

— Он знает где?

— Только три своих, — вздохнул Беклемешев.

— Да не тяни, Зиновий.

— Первый — в трубе водосброса Курчатовского института. Труба начинается от берега Москва-реки, рядом с перекрестком улицы Рогова и Живописной, и тянется под землей до самого института. Второй… Ты мне не поверишь, Саш.

— Приварен к парапету Большого Каменного моста. Третий — на Большом Москворецком, — закончил Котов.

— Откуда ты знаешь? — удивился Беклемешев.

— Мы их нашли. Эти ребята огородили фугасы заборчиками и написали: «Идут строительные работы». С поста у Боровицких ворот ничего не видно, а подошедшему патрулю предъявили липовые бумаги и сказали, что проводят исследование основания для ремонта мостов. Рядом ведь Крымский ремонтируют. Солдатики и купились. Ладно, это все лирика. Он знает что-нибудь об устройстве фугасов?

— Практически ничего. Стальной цилиндр, восемьдесят сантиметров в длину и около сорока в диаметре. Боеголовки мин закреплены внутри. Это все.

— Кто занимался минами? В смысле — разработкой?

— Двое боевиков. Бегемот и Близнец. Ни на первого, ни на второго в картотеке никакой информации. Я так думаю, что они не спецы. Возможно, инженеры-электронщики или конструкторы одного из КБ, занимающихся разработкой мин, бомб, снарядов.

— Кто-нибудь отрабатывает эту версию? — спросил Котов, пробегая глазами список.

— Да, я отрядил двоих ребят. Они шерстят всех. Как только что-нибудь появится, сразу сообщат.

— Угу. Марафонец? Марафонец сбежал? — вдруг воскликнул Котов. — Это точно?

— Так сказал Тель.

— Странно. Солдат, привыкший подчиняться приказам, и сбежал?

— Может быть, в нем совесть заговорила? — предположил Беклемешев.

— Да? Ну, может быть, может быть. Как фугасы ставятся на боевой взвод, он, конечно, тоже не знает?

— Нет, это-то как раз знает. Тут ничего сложного. Видимо, под кожухом находятся пейджеры. Передается какое-нибудь сообщение, пейджер срабатывает, бомба взводится. Выключается посредством набора специального кода. Там есть клавиатура.

— Коды ему известны? — прищурился Котов.

— Нет, — покачал головой Беклемешев. — И он не врет.

— А полиграф ошибиться не мог? У этого парня ведь отличные нервы должны быть.

— Не врет, Саш. На тестах реакция — десять на десять.

— Ясно.

— Я приказал выставить оцепление и направить к местам закладки бригады по разминированию.

— Даже не думай.

— Почему?

— Ты еще не понял, зачем террористы заложили бомбу на вокзале?

Беклемешев нахмурился.

— А как, по-твоему?

— Первая бомба — точная копия всех остальных. Они предупредили нас: не лезьте внутрь, взорветесь. Им ведь эти ядерные фейерверки нужны не больше, чем нам. Стоит первой бомбе сработать, и их песенка спета. Ясно как божий день.

— Думаешь, саперы не сладят с фугасами?

— Думаю, нет. Во всяком случае я бы не советовал им лезть под кожух. Парни с вокзала уже попробовали. Террористы — очень хитрые сукины дети. Очень. Особенно их главарь. Кстати, насчет мин. Ты не поручил специалистам просчитать детальные последствия взрывов?

— Обязательно. Сразу же. Вот их выводы: то, что рухнут все ближайшие мосты, и так ясно; обязательное разрушение тоннеля метро; практически до основания будет разрушена Кремлевская стена и некоторые здания, находящиеся на территории Кремля — Оружейная палата, Алмазный фонд и Кремлевский дворец. Кремлевский комплекс практически полностью попадает в зону полных разрушений. Глубина завалов местами будет достигать пяти-шести метров. Вот заключение. — Беклемешев добавил к лежащей на столе стопке еще три листа.

Котов вздохнул.

— Сколько писанины! Монблан. Эверест. Джомолунгма. На неделю чтива. Не меньше. Стало быть, наш клиент кодов не знает?

— Нет.

— Плохо.

— Думаю, что их не знают и остальные члены группы. Только главарь.

— Вряд ли, — покачал головой Котов. — На месте главаря логичнее было бы сообщить коды еще кому-нибудь и довести это до нашего сведения.

— Зачем?

— Тогда мы не рискнули бы брать их штурмом. Дорожили бы носителем кодов. Понимаешь?

— Понимаю. — Беклемешев взял список, просмотрел. — Он не звонил?

— Нет. Но позвонит еще. Должен позвонить, чтобы объяснить условия получения выкупа.

— Только когда это будет…

— Ну, им-то некуда торопиться. Время работает на них.

— Знаешь, что я думаю, Саш? — сказал капитан тихо.

— Ну?

— Надо отдать им деньги, и пусть катятся к едрене матери. В конце концов, их можно будет выследить и потом.

— Слушай, друг ситный, а зачем этот парень вообще сюда приходил?

— Искать Марафонца.

— А Марафонец тут при чем?

— Наш знакомец сказал, что Марафонец у Курского вокзала познакомился с Полетаевой и ему приказали убить их обоих. Для этого и пришел.

— А как планировал возвращаться? Где он встречается с группой?

— В девятнадцать ноль-ноль он должен был подойти к ресторану «Савой», там его и подобрали бы.

— Значит, к девятнадцати.

— Да, больше он ничего не знает.

— Значит, так, Зиновий. Предположим, ты — Хорь, затеял такую операцию, а один из твоих боевиков в самый ответственный момент шуганулся в кусты. Что ты будешь делать?

Беклемешев на секунду задумался, а затем ответил:

— Дело. Плевать мне на этого дурака. Ну разве что нос к носу с ним столкнусь.

— Правильно. Но только не в том случае, когда беглецу известно что-то, что может сорвать все дело. Так?

— Да, наверное.

— Нет, Зиновий, «наверное» здесь не годится. Хорь — профессионал. Он прислал сюда убийцу, чтобы убрать Марафонца и Полетаеву. Это во время такой-то операции! Есть определенный риск, что боевика возьмут и вытянут из него всю имеющуюся информацию. Чем оправдываются такие действия?

— Он убирает свидетелей, — протянул капитан.

— Верно. Я думаю, Марафонец знает что-то такое, чего не должны узнать мы. И Хорь боится, что Марафонец расскажет это ЧТО-ТО Полетаевой. Точнее, уже рассказал. Возможно даже, это что-то выводит на самого Хоря. Смекаешь? Отсюда вывод: мы должны во что бы то ни стало разыскать Марафонца.

— Но как это сделать?

— Просто. Марафонец никому не верит. Он уцепился за Полетаеву в расчете на шумиху. Шум для него — спасение. Хорь наверняка именно на этом его и поймал. Вернее, попытался. Найди Полетаеву — найдешь и Марафонца. Тем более что Полетаеву нам все равно найти надо. Она источник информации. Знает о фугасах. Может быть, она еще в телецентре, но скорее всего нет. Надо узнать, есть ли у Полетаевой машина. Если есть — получить на нее данные. Если нет — проверить, все ли служебные машины на месте, уточнить, какие отсутствуют, и сообщить на блокпосты. Пусть задержат. Только чтобы без всяких выкрутасов, спокойно.

— Понял, товарищ майор, — кивнул Беклемешев, поднимаясь.

— Кстати, Зиновий, этот наш подопечный не рассказывал ничего о базе террористов? Где-то же их должны были держать. Совещались они, план разрабатывали, в конце концов, мины со склада куда-то отвозили.

— Он говорит, что их держали на территории то ли детского сада, то ли пионерского лагеря, то ли санатория. Дороги не помнит. Говорит: возили в закрытом кузове, звуки глушили музыкой. А у него, как назло, ни слуха, ни голоса. Помнит только, что классика. Попытался насвистеть, так ты бы слышал! У наших уши повяли. А всю классику ему ставить — пять лет возиться будем. Беда, одним словом.

— Ясно. Тогда так. Отправь своих орлов обследовать трубу. Пусть поищут фугас, а если найдут, распорядись выставить вторую линию оцепления. Данные по машинам — это два. Третье — посади троих-четверых ребят, чтобы нашу террористическую команду как следует прошерстили. Общие связи, друзья, может быть, кто с кем в командировке был или учился вместе. Словом, все. Обязательно пусть проверят, бывал ли кто-нибудь из них на ограбленных складах…

— Хорошо, Саш. А ты что будешь делать?

Котов кивнул в сторону «штабистов»:

— Сейчас вон к ним на доклад пойду. А потом займусь каналами поступления оружия. Есть интересные данные. Кстати, ты, как закончишь, подгребай. Вместе подумаем.

— Хорошо.

Беклемешев направился к операторам-компьютерщикам, а Котов собрал сводки, заключения и шагнул через «оперативно-штабную» границу.

— Товарищ командующий, есть новые данные о террористической группе…

13.20

Под Рождественкой группа пересекла Кузнецкий мост. Боевики приблизились к нужной точке вплотную и остановились. Здесь тоннель сужался, делая поворот и понижаясь на семьдесят сантиметров. Вода с ревом обрушивалась с гигантский ступеньки, ударяясь в кирпичную стену. Под влиянием времени и воды кладка расшаталась. Наверняка ее ремонтировали, и даже не раз, но только в тех местах, где протечка была наиболее реальной. Выше же кирпичи крошились и крошились, пока не образовалась небольшая трещина. С годами трещина росла и теперь была толщиной в руку. Мало того, постепенно движущиеся кирпичи разорвали жестяную стенку вентиляционного колодца, спускающегося вниз на тридцать пять метров и выходящего в тоннель метрополитена между станциями «Лубянка» и «Охотный ряд». Несколько лет назад команда диггеров обнаружила дыру и сообщила о ней в надлежащие организации. Сигнал был принят, но для капитального ремонта стены пришлось бы полностью перекрыть отток воды по одной из самых крупных магистралей водозаборника, что, в свою очередь, вызвало бы затопление нескольких улиц старого центра. Вода, попав в фундаменты дореволюционных построек, вызвала бы гниение деревянных балок и, как следствие, разрушение части подвальных помещений и деформацию строений в целом. Словом, задача оказалась непосильной. Тем более что с финансами, как известно… Департамент инженерных городских служб расщедрился на очередной косметический ремонт, от которого через полгода не осталось и следа. А расширить проход было делом двух часов.