Кластер Верда: Первое правило крови - Алексей Калугин

Валтор с Канури вышли из машины и обошли ее сзади. Рамон достал из ящиков пару новеньких, еще в заводской смазке, автоматов и чехол с разобранной снайперской винтовкой.

– Ну, видишь, как все здорово работает, – улыбнулся Канури. – У тебя машина как новенькая, у меня – оружие интересное. И, обрати внимание, нам обоим это доставило удовольствие.

– Верно, – улыбнувшись, кивнул Валтор. – Странно и непонятно, но – работает.

– Оно, может, и хорошо, что странно? – загадочно подмигнул Канури. – А то ведь скучно было бы жить без странностей.

– Можно еще один вопрос?

– Разумеется.

– После столкновения с «Кабу-Кабу» мы встретили странного старика, охранявшего кладбище с огнеметом. Его имя…

Валтор сосредоточенно сдвинул брови, пытаясь вспомнить имя старика. Александр ведь точно называл его.

– Моисей Бухлер, – едва заметно улыбнулся Канури.

– Точно! – радостно щелкнул пальцами Валтор. – Так он нас чуть не сжег из огнемета. А все потому, что принял за шинандзаки. И при этом он еще последними словами поносил некого Уэрпа Блека. Велел при встрече передать ему, чтобы больше на кладбище не совался. Кто такой этот Уэрп Блек?

– Это я.

– Постой… – растерялся Валтор. – Тебя ведь зовут Канури.

– Видишь ли, шинандзаки сами придумывают себе имена.

– А, это что-то вроде инициации? Секретное имя, которое дают тебе старшие…

– Нет. Шинандзаки придумывает себе новое имя, когда ему надоедает старое. Сейчас меня зовут Канури. Я взял себе это имя полгода назад.

– И… что оно означает?

– Понятия не имею, – пожал плечами Канури. – Просто оно мне нравится.

– А Уэрп Блек?..

– Это имя, которое дали мне при рождении. Моисей отказывается называть шинандзаки их истинными именами. А может быть, по старости просто не может запомнить. Поэтому он всех называет именами, данными при рождении.

– А из-за чего вы с ним не ладите?

– Ну, я бы не сказал, что мы не ладим… Не знаю, слышал ты или нет про то, что в былые годы Бухлеры занимались разработкой военной программы, целью которой было оживление мертвецов. Ну, то есть не в полном смысле этого слова, разумеется, а возвращение, в первую очередь, двигательных функций. Моисей охраняет кладбище, на котором захоронены результаты этого эксперимента. Результаты эти самими Бухлерами были признаны неудовлетворительными, в первую очередь потому, что им так и не удалось научиться контролировать зомби. То есть оживать-то они вроде как оживали, но при этом делали что хотели. Вернее, что могли, потому что хотеть-то они уже ничего не хотели. Так вот, у наших ребят появились интересные соображения на тот счет, что можно было бы попытаться скомбинировать биоматериал зомби и искусственные нейронные сети. Если бы это сработало, то можно было бы управлять зомби, как детской игрушкой с дистанционного пульта. Это для начала. Потом можно было бы попытаться научить их распознавать звуковые и визуальные сигналы.

– Зачем? Ведь программу давно уже никто не финансирует.

– Да просто так, ради интереса, – раскинул руки в стороны Канури. – Если есть интересная идея, ее нужно попытаться воплотить в жизнь. Те же искусственные нейронные сети можно использовать не только для того, чтобы с их помощью управлять зомби, но и для того, чтобы помогать восстанавливаться больным с нарушением двигательных функций. Но проверять-то лучше на зомби, а не на живых людях. Вот мы и отправились к Моисею, чтобы позаимствовать у него пару-тройку зомбаков для работы. Старик то ли не понял, о чем мы ему говорили, то ли окончательно свихнулся на этих своих зомби. Короче, ничего он нам не дал. Ну, что делать? Ночью пятеро наших ребят пробрались на кладбище, чтобы выкопать зомби. Но Моисей, как оказалось, был настороже. Едва пятки ребятам не подпалил. Вот с тех пор у нас с ним не вражда, а вроде как недопонимание. Он ведь даже поговорить нормально не желает. Как только видит кого, так сразу за огнемет хватается.

Валтор бросил взгляд на Федора. Тот, как и прежде, мирно беседовал с Ионой и вроде как даже не прислушивался к тому, о чем разговаривали Прей с Канури. Иона-то наверняка слышал каждое их слово, но андроиду Валтор доверял почти как самому себе. Странно даже, как быстро этот андроид не просто завоевал его доверие, а стал для него почти незаменимым спутником.

– А что ты знаешь про пузыри земли? – тихо, чтобы Федор не услыхал, спросил Валтор.

Лицо Канури сразу вдруг сделалось не просто серьезным, а настороженным. Он как будто вновь вспомнил о том, что Валтор для них чужой.

– Зачем тебе это?

– Федор с Александром сказали, что с помощью этих самых пузырей мы сможем нагнать упущенное время. Нам ведь послезавтра уже рано утром следует быть на месте.

Канури цокнул языком и как-то очень уж невесело покачал головой.

– Ну, если вы считаете, что другого выхода нет, можно, конечно…

Не закончив фразу, он приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел на солнце, давно уже перевалившее за полдень.

Валтор терпеливо ждал. Если шинандзаки не хотел отвечать на его вопрос, так и повторять его не имело смысла. А вот подождать можно. Может быть, ему просто нужно было с мыслями собраться?

Канури опустил руку и ударил ладонью о бедро, как будто хотел отряхнуть.

– В общем, о пузырях этих тебе лучше кто другой расскажет. Мне о них мало что известно. Знаю, что бывали случаи, когда они спасали людей. Некоторых буквально с того света вытаскивали. А случалось, что и наоборот… – Канури пошевелил пальцами. Как будто пытался поймать невидимую паутину, плавающую в воздухе. – Одним словом, без крайней на то нужды я бы сам этими пузырями пользоваться не стал и никому знакомому не посоветовал бы. Это вариант на самый крайняк. Как последняя пуля в пистолете. Либо в противника, либо себе в башку – сам выбирай.

Глава 26

Обратный путь вышел чистый да гладкий. Даже Гнидра их не потревожила. Хотя именно ее Валтор опасался более всего. Канури на прощание сказал, что Гнидра хотя и опасное существо, но очень уж пугливое. Для того чтобы она отвязалась, нужно ее как следует напугать. Вот только, как это сделать, шинандзаки не объяснил. Сказал только: «Действуй по ситуации». А как понять эту самую ситуацию, когда имеешь дело с невидимым зверем?

Ну, ладно, по счастью, Гнидру им пугать не пришлось.

Зато Валтор смог как следует расспросить Федора о загадочных пузырях земли. Которые должны были стать их следующим местом назначения.

– Пузыри земли – это образное, поэтическое название явления, в основе которого нарушение или изменение причинно-следственных связей. Прежде, до Исхода, в Наукограде был большой исследовательский центр, занимавшийся изучением того, как хаотические процессы, протекающие на уровне элементарных частиц, могут оказывать влияние на нашу обычную жизнь. Я сам в этом не очень-то хорошо разбираюсь, поскольку это не моя специальность, но суть теории Лукорина – Барклая, которая как раз и легла в основу принципа пузырей земли, заключается в том, что наш мир подвержен постоянным хаотическим изменениям. Однако они остаются незамеченными, поскольку после того, как очередное вмешательство хаоса в систему мироздания внесло свои изменения, мы уже начинаем воспринимать их как должное, как нечто само собой разумеющееся. Изменения на микроуровнях происходят значительно чаще и активнее, и именно с этим как раз и связано то, что ученым никак не удается создать единую теорию, объединяющую все известные типы взаимодействия. Воздействие на макроуровне, как правило, не столь существенно, но и оно приводит к всевозможным странностям, неоднозначностям и неопределенностям. Это и проблемы с датировками известных исторических событий, сложности с установлением точных биографических данных многих известных исторических личностей, которые по этой самой причине зачастую считаются легендарными. Таких, например, как Иисус Христос или Артур Пендрагон…

Они покинули территорию обитания таинственной невидимой Гнидры. Квад съехал в ложбину и покатил вдоль русла текущего по дну оврага ручья. Мотор под капотом не рычал, а мурлыкал, как сытый, довольный жизнью котенок. А машина слушалась даже самого нежного касания рулевого колеса. Следовало отдать шинандзаки должное, поработали они на славу. Валтор и сам уделял немало времени своей машине. Но никогда еще она не была столь же послушной, как сейчас.

– Так Иисус жил на самом деле или нет? – спросил Иона.

– В том-то и фокус, что теория пузырей не позволяет дать однозначный ответ ни на один из неопределенных вопросов, – ответил Федор. – С точки зрения нашего нынешнего восприятия истории, он и жил и не жил одновременно. А если жил, то был распят и в то же время не был. И так абсолютно во всем. Кипение вакуума, при котором происходит постоянное рождение и мгновенное уничтожение виртуальных частиц, оказывает влияние на макроуровень, создавая тем самым абсолютную неопределенность. Однако накапливание этой неопределенности, как правило, происходит постепенно, поэтому большинство макронеопределенностей отделяют от нас значительные временные отрезки. Как, например, гибель динозавров, у которой одновременно есть несколько причин.