Война - Уолтер Уильямс

Сидни собрал оружие.

– Легко разбирается и так же легко собирается. Детали не слишком прочные, поэтому не слишком хорошо притерты и быстро изнашиваются, но и не заедают. Не скажу, что винтовка безопасна, но можно запереть затвор. А вот этот рычажок, – он щелкнул им, – переключает с одиночных выстрелов на очереди.

– Я подержу?

– Конечно, – улыбнулся Сидни.

Оружие приятно холодило руки. Она подняла его к плечу и прицелилась. Рамочный приклад для мягкости был обработан пеной и обвит яркой изолентой, отчего винтовка становилась похожей на игрушку.

– Хотите пострелять?

– Прямо здесь? – удивилась Сула.

Сидни произнес несколько слов. Послышалось механическое гудение, и в полу открылось отверстие, выпуская небольшую кабину лифта.

– Грузовой, – пояснил Сидни и шагнул внутрь. Сула, аккуратно положив винтовку на плечо, последовала за ним. По команде лифт поехал вниз.

Темная комната под магазином пахла плесенью и металлом. Сидни включил свет, и Сула увидела почти пустой склад, а по совместительству и тир с двумя широкими полимерными трубами с мишенями в дальнем конце. Сидни жестом указал на одну из них, достал пару защитных наушников с полки и надел их.

– Чувствуйте себя как дома.

Сула тоже надела наушники, приложила винтовку к бедру и большим пальцем отщелкнула затвор. Подняла оружие, прицелилась, вдохнула, сделала медленный выдох и нажала на спусковой крючок. Звук выстрела в маленьком помещении оглушил, но отдачи почти не чувствовалось, что было нормой с безгильзовыми патронами. В тонком пластике мишени примерно на ладонь от центра появилась дырочка.

– Неплохо. Хотя есть проблемы с точностью, – сказал Сидни.

Сула выпустила еще несколько одиночных выстрелов, а потом переключилась на очереди. Она уже приготовилась к привычному со времен академии ровному огню автомата, способного выдавать более ста выстрелов в секунду, но вместо этого раздалось довольно медленное тарахтение, позволяющее держать мишень на мушке.

Она сделала несколько очередей, опустошив рожок и опустила винтовку, а Сидни нажал на кнопку за ее спиной. Мишень автоматически подъехала. Центральный сектор был похож на решето.

– Разброс великоват… С флотским или полицейским оружием не сравнить, но для неожиданного нападения или покушения самое то, – прокомментировал Сидни.

Сула вынула рожок и посмотрела на винтовку.

– Покажете, как разбирается?

– Конечно. А пока показываю, скажите, сколько у вас людей.

– Не могу, даже если бы знала.

Сидни мрачно смотрел на нее.

– Вряд ли много. Иначе незачем обращаться ко мне за оружием. А уж к ПэДжи Нгени и близко бы не подошли, – улыбнулся он.

Суле хотелось рассмеяться, но она ответила серьезно:

– Ну, просто скажу, что нас стало меньше после засады на шоссе Астатл.

Сидни не отводил пристального взгляда.

– Ясно. И нет никакого подпольного правительства?

– Буду очень благодарна, если вы не станете развивать эту тему. Особенно в присутствии ПэДжи, – после некоторых колебаний сказала она.

Сидни опять улыбнулся.

– Ему безумно нравится быть тайным агентом.

Сула почувствовала, что напрягается.

– Насколько безумно?

Сидни сразу понял ее и ответил:

– Он довольно осторожен. Но иногда приходит сюда и начинает болтать. Кажется, он очень рад, что наконец может выговориться. Его бросила девушка?

– Да, бросила.

Сидни опустил глаза.

– На что только не идут ради любви.

– А зачем это вам? – нахмурилась Сула.

Он опять посмотрел на нее, из-под завитых усов сверкнули зубы.

– Ненавижу этих ублюдков.

"Любовь и ненависть. Как всегда", – подумала Сула.

Она не была уверена, зачем сама ввязалось во все это. Подпольное правительство не существовало, леди Сула официально погибла. Можно было отсидеться в тихом уголке, продавать какао и табак, ждать конца войны.

Она бы так и сделала, если бы не любовь и ненависть. Она ненавидела наксидов, она любила Мартинеса – и ненавидела его. Ненавидела дышащую на ладан конструкцию под названием Империя и, наверное, ликовала бы при ее окончательном падении. Она любила вести за собой, вдохновляя на подвиги, любила опьянение боя и радость побед. Ненавидела себя и любила менять роли и маски одну за другой. Любила игру ума, похожую на решение математических задач, сложных уравнений с переменными: Казимир и Управление госрегистрации, доставка и теракты, "Сопротивление" и ПэДжи, винтовка Сидни Один…

Сидни разобрал оружие и с интересом наблюдал за Сулой. Сула взяла себя в руки, собрала винтовку, но затем вновь её разобрала.

Сидни начал чистить ствол.

– Возьмете ее с собой?

– Нет, мы и так хорошо вооружены.

– Я не о том. У меня готов чертеж, и когда вы опубликуете его в "Сопротивлении", мой магазин обязательно обыщут, как и заведения остальных оружейников. Не хотелось бы попасться.

– Понятно.

– Разобранную винтовку легко провезти в Нижний город. Тех, кто уезжает из акрополя, наксиды не досматривают.

– Мы и сюда вполне спокойно заезжаем. Наш грузовик уже узнают и уверены, что мы возим только продукты.

– Теперь, из-за карточек, будет строже.

Вот об этом она не подумала.

Придется еще поработать с документами, чтобы не придирались на постах. "Чёрт, опять идти к Казимиру!"

Сидни положил винтовку в футляр, провел Сулу в мастерскую и отдал оставшиеся патроны и лазерные диоды.

– Уходите через черный ход, – сказал он. – Наксидов может заинтересовать, почему из моего магазина выходит терранец с коробкой.

– Хорошо.

Сидни передал чертежи со своего компьютера на коммуникатор Сулы.

– Там еще схема глушителя. Прикручиваешь его к стволу, и примерно на десять выстрелов хватает. Не было времени доработать.

Он открыл ящик стола, достал трубку и забил ее гашишем из зеленой кожаной табакерки.

Сула заметила пару голограмм на стене – юноша и девушка в мундирах Флота.

– Ваши дети? – спросила она.

Сидни потянулся за зажигалкой. Он казался неестественно спокойным, явно борясь с душевной болью.

– Соня погибла при абордаже "Судьбы" на кольце Заншаа в первый день мятежа. Йоханнес – в Магарии, на "Славе Праксиса".

– Сочувствую. А жена?

Прежде чем ответить, он затянулся:

– Ее уже нет, это случилось много лет назад, до моего ранения и отставки. Я только-только начал ближе узнавать своих детей… – Он нервно потеребил трубку. – Но потом началось это.

Любовь и ненависть. Он отдал все оружие, не боясь, что оно выведет на магазин. Теперь Сула поняла почему.

Она даст ему подходящее дело, он будет жить и приносить пользу. Надо лишь пообещать, что он отомстит.

– Мистер Сидни, давайте поедем к ПэДжи и пообедаем, он угощает.

Он выпустил голубое облако дыма и кивнул.

– Почему бы и нет? Скоро еду на дом доставлять перестанут. Дадим людям подзаработать.

Глава 17

Днем марево растекалось по всей улице и становилось достаточно плотным, чтобы разноцветные вывески и палатки вещевой ярмарки, раз в пять дней проходящей рядом с домом Сулы, выглядели размыто-искаженными. Грузовики и мотороллеры торговцев съезжались еще до рассвета, и с первыми лучами солнца товары ждали своих покупателей. Ярмарка заканчивалась на закате, когда жара спадала и прилавки тонули в фиолетовых тенях. Продавцы складывали вещи и разъезжались, чтобы с утра развернуться в другой части города.

Пока Сула с винтовкой в футляре шла домой, ее со всех сторон соблазняли купить дешевую женскую и детскую одежду, туфли, чулки, шарфы, резиновых зверюшек Бого, недорогих кукол, игры и головоломки. Предлагались удивительно низкие цены на ткани, музыкальные и развлекательные записи, лосьоны для загара, панамы и даже на неуместные в такую жару свитера из натуральной шерсти.

Несмотря на зной, ярмарка кишела покупателями. Измучившись от жары и устав за день, Сула нетерпеливо продиралась сквозь толпу к своему подъезду. Скачка на обычном месте не оказалось. Сула зашла в дом и, услышав, как за дверью ее квартиры гудит коммуникатор, поспешила к себе. Бросив футляр в угол, она схватила аппарат со стола и, все еще запыхавшись, ответила.

С экрана внимательно смотрел Казимир. Он бесцеремонно обшаривал взглядом картинку.

– Облом. Думал опять застать тебя в ванне.

– Может, в следующий раз тебе повезет.

Она включила кондиционер. Раздалось гудение старенького компрессора, и в комнате стало слегка прохладнее. Держа коммуникатор в одной руке, Сула опустилась в кресло рядом с фарфоровой вазой и начала развязывать шнурки.

– Встретимся вечером. Я заскочу за тобой в 21:01. Пойдет?

– А почему я не могу прийти сразу в клуб?

– Там нечего делать в такую рань. Не хочешь, чтобы я узнал, где ты живешь? – нахмурился он.

– У меня нет своего жилья, – легко соврала Сула. – Останавливаюсь у друзей.