Крепость - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И что сказать? Я-то знаком с легендой об основании города, а вот император Александр — нет. Это в Вологде можно было смело сказать, что мне известно о посещении города Иваном Грозным, и обо всем прочем. А здешние легенды — это пока не для широкого потребления. Пришлось благосклонно кивнуть.
— Плыл однажды по реке Шексне купец с товаром, из Белоозера плыл, — начал монотонно вещать мой гид в рясе. — И вдруг, светлым днем стало темно, как ночью, а лодка с товаром села на мель. И стал молиться купец Иисусу Христу и вдруг, с высокого холма по направлению к лодке, словно бы пробежала золотая волна и увидел купец льющийся свет. Он еще раз помолился и направил свою ладью к холму. А год спустя купец водрузил на холме крест, а потом явились туда два монаха из обители преподобного Сергия и учредили тут монастырь.
Я слышал эту легенду в несколько иной интерпретации. Мол — плыл по Шексне торговец по имени Феодосий. Вдруг неожиданно стемнело, а лодка села на мель. После обращений к богу Феодосий увидел гору, на которой появилось чудесное свечение. Оно осветило дорогу и показало торговцу дальнейший путь. Сразу после этого лодка сама снялась с мели и поплыла в сторону этого свечения. Через год купец вернулся на «божье» место и основал небольшую часовню, а потом сюда пришел инок по имени Афанасий и основал Череповецкий Воскресенский монастырь.
Впрочем, суть легенды не изменилась.
— Ваше величество, еще многие спорят — отчего город Череповец прозвали Череповцом. А вы знаете, отчего?
Ну боже ж ты мой! Экскурсовод в рясе ведет себя словно журналист, расписывающий какую-нибудь байку, подавая ее в роли сенсации — мол, а вы знаете? Нет, вы не знаете!
Нет, не будите во мне историка! Улыбнувшись краеведу, я вежливо сказал:
— Я знаю, что существует несколько версий, связанные с названием. Только, отец Михаил, правильно все-таки сказать — не название города, а название местности. Город-то был основан в одна тысяча семьсот семьдесят седьмом году, а до него существовал Череповский Воскресенский монастырь, учрежденный в местности, под названием Череповесь, или Череповец. А варианты — это и племя весь, проживающее на «черепе» — на рыбной горе. И от бога Велеса, в храмах которого имелись черепа — а здесь, якобы, и стоял такой храм. Но скорее всего — название Череповец произошло от слова «череп», означающее возвышенность. А вец — просто суффикс. Правильно?
Иерей слегка скис. Верно, не знал, что император обладает такими знаниями. А ведь я ему не сказал о другой версии — о том, что якобы, императрица Екатерина вышла из кареты и споткнулась о череп овцы. Кстати, в моей истории эта несчастная овца фигурирует во многих статьях и даже стала брендом города.
— Ваше величество, а можно вопрос? — не унимался отец Михаил.
Ну что тебе надобно, старче? Я уже чуть не завопил. Но сдержав себя, милостиво улыбнулся:
— Что, батюшка?
— Скажите, почему допущена историческая несправедливость? О Москве в летописи упомянуто в одна тысяча сто сорок седьмом году, а о лесе на Череповеси — в духовной грамоте Дмитрия Донского от триста восемьдесят девятого года. Почему бы городу не вести свое отсчет с этой даты? А монастырь основан в триста шестьдесят втором году. Можно хоть ту дату взять, хоть другую.
— А ещё можно от тысяча триста двадцать седьмого года, — хмыкнул я.
— Почему от тысяча триста двадцать седьмого года? — не понял иерей.
— Так в легенде-то идет речь о солнечном затмении, — пояснил я. — А оно как раз и случилось в тысяча триста двадцать седьмом году от Рождества Христова. Правда, в легендах часто бывает, что какие-то яркие события, что отстоят друг от друга на много лет, упоминают рядом. Это как с тремя богатырями. Добрыня Никитич жил во времена Святослава и Владимира, Илья Муромец — чуть позже, а Алеша Попович — тот вообще погиб на реке Калке. Но коли легенды да былины взять, так все они вместе жили, дружили.
Священник погрустнел. Явно он был удивлен познаниями императора в истории своего края. Чтобы его утешить, я сказал:
— А кто мешает Городской думе Череповца взять за дату основания ту дату, которая вам понравится и на которую имеется исторический документ? Принимайте, утверждайте у губернатора хоть тысяча триста двадцать седьмой год, а хоть и любой другой. А чем плоха ваша нынешняя дата? Понимаю, восемнадцатый век — это вам не четырнадцатый, зато все четко и понятно. Имеется Указ императрицы — и точка.
Батюшка пытался ещё что-то сказать, но я нахмурился и иерея, задолбавшего императора странными вопросами, быстренько вытеснили куда-то на периферию. И правильно. В следующую свою поездку прикажу — никаких историков-краеведов. Если мне что-то будет интересно — сам почитаю, без агрессивной рекламы. А теперь бы закругляться с официальной частью и перейти ко второму разделу. Тоже официальному, но более важному. Где же то поле, на котором мы поставим будущий металлургический гигант? Завод, что заполонит всю Россию чугуном и сталью, да ещё и в Европы с Америками начнет продавать лучший металл в мире.
Вставка с котом
Сегодня я проснулся раньше обычного. Еще не продрав глаза, осторожно высвободил руку, чтобы погладить по голове Соню.
Погладил… Что такое? Почему-то волосы на голове моей любимой стали жесткими. Открыв один глаз, чуть не офигел — мало того, что они стали жестче, так еще и превратились из темно-русых в рыжие… Нет, что-то не так.
Открыв второй глаз, осознал, что это не голова супруги, а задница… виноват, задняя часть моего кота Василия. Сначала даже не поверил… Но хвост…
Этот рыжий кровопийца вольготно развалился, заняв всю подушку, а бедная головушка Сонечки скромно ютилась на уголке.
— Вася, а у тебя совесть есть? — мрачно поинтересовался я.
Кот лениво взмахнул хвостом, давая понять, что такой роскошью, как совесть он не обременен, а вообще, пусть императрица радуется, что ей оставили хотя бы краешек.
Я затеял почти безнадежную борьбу, пытаясь отбить для жены ее подушку. Васька сопротивлялся, но в конце концов согласился на половину.
Нет, все-таки, я пока еще император! Неслыханная победа! В схватке с котом удалось одержать верх. Половина подушки — это классно! Поверьте, посложнее, нежели победить какую-нибудь Германию или Францию.
Глава 20
Зеркало
Царскосельский дворец часто связывают с именем моей великой предшественницей — Екатериной Второй, хотя императрица не очень-то его любила. Как слышал, что она даже называла дворец «взбитым кремом», считая его старомодным.
А мне Царскосельский дворец очень нравился. И само Царское Село всегда нравилось. И в той моей жизни, да и в этой. Этакий «городок в табакерке». Но сейчас он гораздо красивее, нежели был (или будет?), в двадцать первом веке.
И мои министры, и руководство Генерального штаба, если хотели меня отыскать, то искали именно в Царском Селе. Кстати, я распорядился, чтобы особо приближенным лицам, вроде Джугашвили и Шапошникова с Говоровым, в Царскосельском дворце выделили отдельные комнаты. Не то, чтобы вышеуказанные господа стали там жить, но, чтобы у них было место, где в случае военных действий можно работать. Мне не жалко, комнат здесь столько, что полк разместить можно, а людям приятно.
Еще собственные покои имелись у Мезинцева и у Пегова. Но про это особо не распространялись, хотя и тайны из этого никто не делал. Впрочем, мне кажется, что все о том прекрасно знали. Но здесь не обошлось без интриг и обид. Те министры, что не были удостоены личными покоями во дворце, обиделись. Тот же Кутепов, что раньше был вхож в Царскосельский дворец к императору Николаю Александровичу, узнав, что ему-то комнатенки не досталось, жутко расстроился и целую неделю сказывался нездоровым и посылал ко мне своего заместителя. Пришлось через того же заместителя намекнуть — мол, ежели, министр внутренних дел так болен, так может лучше уйдет в отставку? На следующий день Александр Павлович уже был самолично, и абсолютно здоров.
М-да…
Юной императрице тоже Царскосельский дворец
